и коленцами. Просто удивительно, сколько в аппаратной оказалось незакрепленных предметов и сколько из них оказались тяжелыми, острыми и твердыми.
Вдвоем с Заварзиным кое-как удалось извлечь Терентьева из-за пульта. Тот был, к счастью, цел, а руки-ноги просто затекли от неподвижности и сдавливания в узкой щели. Заклинило его там вмертвую, еле выцарапали. Рукава кителя у мастера, в отличие от Заварзина, сохранились, зато оторвало правый боковой карман. С мясом, начисто. А ведь на полоску ткани, из которой шили полевую форму, смело можно было подвешивать взрослого бегемота – в теории должна была выдержать.
– Сколько времени прошло? – спросил Заварзин у Виталия. – Ты не засек?
– Засек, – отозвался тот. – Около шести минут. Точнее не скажу, извини, я тоже в момент удара отключился. Секунд, наверное, на десять.
– Я открываю, не будем ждать. Не дай бог пацаны мои не успели…
Он принялся отдраивать люк. Круглый запор был липким от мичманской крови.
– Стой, – скомандовал Терентьев, не шевелясь. Мастер двигал только глазами. – Попробуй оживить наружные датчики.
– Температура? – Заварзин перестал вращать запор и оглянулся. – Да брось, капитан, если бы ударная волна была способна прогреть среду до опасной температуры, хрен бы эта скорлупка уцелела.
– Меня больше излучение беспокоит, – Терентьев осторожно пошевелил шеей – голова двигалась. – Вылечат, конечно, но все равно не хотелось бы хватануть дозу.
Заварзин вернулся к пульту и там чем-то пощелкал.
– Хренушки, – сообщил он грустно. – Питания нет. Ни от нашего генератора, ни от бортовой аварийки. Вы как хотите, а я пошел.
На этот раз Терентьев возражать не стал.
«А как там Зоя?» – внезапно ужалило Виталия.
Он попробовал вызвать ее, но гражданская сеть лежала вмертвую.
Виталий спрятал планшет и вскочил.
– Сиди, – приказал ему Терентьев, в очередной раз демонстрируя навыки прикладной телепатии в коллективе. – Чем ты ей сейчас поможешь? Если выжила – спасут.
– Кто спасет? – угрюмо спросил Виталий.
– Спасатели, кто ж еще? – фыркнул Терентьев. – Их лагеря в стороне и достаточно далеко, чтобы не пострадать от импакта. Я думаю, они уже прискакали.
«А и верно!» – Виталий в который раз упустил очевидную вещь: параллельно с любым полевым выездом полковой разведки, даже если он учебный, обязательно разворачивают два-три спасательских комплекса, причем в разных местах, чтобы все вместе одним ударом не накрыло. Но тревога все равно никуда не делась.
Тем временем Заварзин отдраил люк, правда, тяжелую створку пока не открывал. Нерешительно оглянулся на остальных, выдохнул, пробормотал: «Ну, двинули…» – и наконец толкнул люк.
Тот приоткрылся.
Вопреки опасениям, снаружи было светло и прохладно, в том смысле, что температура явно не стремилась к опасным пределам. В щели засинело безоблачное лорейское небо.
Заварзин толкнул люк смелее и сиганул наружу.
– Гаврилов! – заорал он. – Клебер! Вы где?
– Я пойду, – Виталий снова вскочил. – Вдруг майору подсобить надо?
– Погоди, – Терентьев в который раз поморщился. – Дай руку, помоги встать. Вот же ж хрень, совсем ноги отказали!
Виталий склонился и потянул мастера за руку; тот кое-как сел, а потом, опираясь на злополучный пульт, за который его воткнуло в момент импакта, встал.
– Все, давай, дальше я сам.
Виталий торопливо покинул аппаратную, спрыгнув на усеянную мельчайшей пылью почву.
Раньше тут пыли не было. Совсем.
Заварзин кулаком стучал в люк соседнего «Платана», но звуков при этом никаких не раздавалось. Тогда он вытащил из кобуры пистолет и принялся колотить рукояткой – точнее, металлическим кольцом, вплавленным в пластик рукоятки. Звук все равно получился не очень громким, но внутри его тем не менее услышали – меньше чем через минуту люк отдраился и приоткрылся.
Люди все, в сущности, одинаковы: укрывшиеся в соседнем корабле бойцы тоже сначала сунули носы лишь в узенькую щелочку, а уж потом распахнули люк пошире.
– Все целы? – нетерпеливо справился Заварзин, за шиворот вытаскивая из люка продвинутого бойца, – того самого, который раздобыл так и не высадившийся на чужую базу полотер.
– Гаврилов руку сломал, – виновато сообщил боец. – Внутри лежит. А мы с Диком в порядке. Иштван с Омельченко и Клебером в четверке должны быть, они туда побежали.
– А Манукян?
– Манукян за пайкой для патрульного ушел, минут за десять до… этого.
Заварзин мрачно выругался.
Ребята из четверки как раз отдраились самостоятельно – там тоже все были живы, но Клебер разбил голову, правда, не так сильно, как мичман. Пеной, впрочем, его все равно облили.
– Эй, погорельцы! Чей объект? – проорали вдруг со стороны главной улицы.
Виталий рывком обернулся. Там стояли четверо – в желтых комбинезонах спасателей и знакомых гребенчатых шлемах.
– Помощь нужна?
– Майор Заварзин, разведавтоматика, – представился хозяин, быстрым шагом устремляясь туда. – Медики нужны, у нас тут сломанная рука и две разбитых головы, одна сильно, вплоть до «зубы на палубе».
Гребенчатые шлемы разделились: двое прошлись вдоль ряда «Платанов» со стороны люков, один пошел в обход со стороны пилотских кабин, а оставшийся обернулся, призывно поднял руку и дважды сжал-разжал кулак.
Через пару минут явились трое в белых комбинезонах с красными крестами во всю грудь. Такие же кресты медики носили и на спинах – издалека видать.
У Виталия немного отлегло от сердца – ситуация явно не являлась аховой и уже бралась под жесткий контроль. Невзирая на то, что палаточного городка, насколько было видно с этого места, больше не существовало.
– С головой и зубами тут, с рукой там, – на ходу показывал Заварзин. – А этот легкий, подождет.
Терентьев, стоявший в проеме люка в аппаратную, посторонился, пропуская врачей, а потом, не очень твердо ступая, спустился по лесенке, чего обычно никто не делал – спрыгивали прямо на землю.
– Слышьте, ребята! Не в курсе – со сбитого корабля кто отстреливался, как сели? – обратился Заварзин к спасателям.
– А что, на борту твои были? – поинтересовался ближний из них.
– Сержант и два бойца, – сообщил Заварзин. – Автономы высеивали, когда по ним долбануло.
– А, точно, вы ж разведавтоматика! – кивнул спасатель. – Подробностей не знаю, но слышал, что без летала. Как минимум – живы.
– Фух, – выдохнул Заварзин с нескрываемым облегчением. – Хоть бы еще и целы оказались. А вообще… много жертв?
– На эту минуту восемнадцать. Все в эпицентре и около.
Заварзин вздохнул и вновь беспомощно выругался. Куда-то туда, в сторону столовой, непосредственно перед взрывом отправился его солдат Манукян. Выжил ли? Тоже ведь вопрос, если до сих пор не появился у родных «Платанов»…
Терентьев продолжал стоять около лесенки в аппаратную, придерживаясь за обшивку рукой. Перехватив умоляющий взгляд Виталия, он вздохнул и проворчал:
– Иди уж, куда тебя девать! Только без подвигов, до ЗАСа и назад! Убедишься, что с ней все в порядке, и сюда!
