небольшим – это все, что можно было понять по оглавлению и имени.
Запись оказалась любопытной: какой-то местный котяра, комплекцией и статурой живо напоминающий велосипед, погнал одну из газелей-косулей от ближайшего стада прямехонько к возвышению над чужой базой. Виталий напрягся, стараясь ничего не упустить, на мгновение забыв, что запись легко можно прокрутить повторно.
К его величайшему удивлению, ничего особенного не произошло: в центре возвышения не возникло колеблющееся марево, газеля-косуля и не подумала исчезать в характерной вспышке, напротив – благополучно вскочила на метровую высоту и понеслась дальше, в центр «монеты». Котяра – за ней. Метре примерно на пятидесятом-шестидесятом котяра жертву подсек, уронил, навалился и загрыз. А потом, вцепившись зубами ей в горло, поволок прочь. Не туда, где вместе с добычей только что запрыгнул на возвышение, а чуть в сторону, но тоже к ближнему краю. Стащил с края вниз и преспокойно поволок дальше – видимо, искать укромный уголок для обеда.
– Вот так вот, – пробормотал Виталий. – Животных оно, стало быть, не трогает.
– Получается, так. Я поспрошал ребят с наблюдения и диспетчеров – никто не видел, чтобы над базой паслась или просто слонялась какая-либо живность. Только вот в такие моменты, видимо, она и оказывается на пятаке. Но потом спешит покинуть это место. Эх, биологов нет, интересно, что бы они сказали на этот счет…
– Неужели на Лорее нет биологов? – с сомнением протянул Виталий.
– Почему нет? Есть конечно, – Терентьев вздохнул. – Но к операции их пока не привлекли, а зря. Скоро привлекут. Только нам ждать, понятное дело, не с руки.
– Когда полетим? – справился Виталий осторожно.
– Мы с тобой никуда не полетим, – буднично сообщил мастер. – Во-первых, нам запретили туда соваться лично. Дорожат, понимаешь ли…
– Запретили? – удивился Виталий. – А кто говорил, что полезем туда мы, потому что больше некому?
– Я говорил, – Терентьев снова вздохнул. – Но это еще до запрета было. Запрет пришел, когда мы обедали, меньше часа назад. Впрочем, и без запрета мы не полетели бы. Не наше это дело – автономы высеивать, тут и заварзинский сержант справится с бойцами. Наше дело – наблюдать и делать выводы.
– Понятно, – кивнул Виталий с некоторым разочарованием. Все-таки непосредственный штурм чужой базы представлялся ему делом интересным и увлекательным, даже невзирая на очевидную небезопасность подобного мероприятия. Но за последнее время Виталий проникся такой всепоглощающей верой в знания и опыт своего начальника, что сомнений в успешном исходе любой операции попросту не допускал.
– Ага, вон и связисты, – заметил Терентьев. – Значит, будет у нас приоритетный видеоканал. С комфортом станем глядеть, на большом экране, у Заварзина в аппаратной. Хорошо. А вон и борт, отличненько!
С северо-востока к площадке действительно быстро снижался корабль. Пока было не рассмотреть – обещанная «Печора» это или еще кто, но привычка верить словам мастера у Виталия тоже успела выработаться.
Через несколько минут корабль сел – это действительно была «Печора», бортовой номер ноль два-тридцать два, а управлял ею не кто иной, как лейтенант Ройс, большой любитель поспорить с шурупами. В кресле второго пилота сидел один из его приятелей, Виталий помнил его по столовой, но как зовут – не знал.
Терентьев как ни в чем не бывало деловито обратился к Ройсу:
– Сколько заходов над целью сделали, командир?
Ройс выглядел мрачновато, но ответить все-таки соизволил:
– Шесть. Три на высоте семьсот, три на четыреста. Ниже спускаться запретили, да и отозвали нас под погрузку.
– Отлично. Ничего в процессе не барахлило? Приборы, связь, сервис?
Пилоты удивленно переглянулись:
– А с чего бы? Это ж «Печора», не «Гиацинт». Мы по этой трассе не первый год елозим. Повыше, правда, чем семьсот или тем более четыреста.
– Вообще-то возможны варианты, – предупредил Терентьев. – Роботов наших тут побило, например.
– О как! – пилоты снова переглянулись. Ройс, смерив Терентьева недоверчивым взглядом, уточнил: – Каких еще роботов?
– Поисковых, – пояснил Терентьев спокойно. – Сначала «Енотов», потом и пэ-эрки прицепом. И матки, и эффекторы. Надо теперь автономы высыпать, чем вы и займетесь. Советую работать на пятистах: и запасик какой-никакой по высоте, и точность приличная.
К кораблю подъехал «бобик» с заварзинскими бойцами и автономами.
– К погрузке готовы, – доложил сержант, соскочив на землю.
– Грузитесь, – велел Терентьев и махнул рукой в сторону корабля. – Автономы на парашютиках когда-нибудь высаживал, сержант?
– Конечно, – фыркнул тот, слегка оттопырив губу. – Тыщу раз. А вот полотеры, прости меня небо, еще никогда.
Терентьев хмыкнул:
– Вот и потренируешься. Порядок уяснил?
– Так точно: первым старый без эмиттера, вторым – с эмиттером. Дальше новый с таблетками и замыкающим новый со стандартными батареями. Полотер по отдельной команде.
– Верно. В центр пятака можешь не целиться, но уж и не промажь вовсе, будь добр.
– Не промажу, – уверенно заявил сержант. – Я эти автономы восемь лет высаживаю. Собаку, можно сказать, съел. Чаще, правда, лифтом, но и на парашютиках приходилось неоднократно. Так что не волнуйтесь, господин капитан, высадим в лучшем виде.
Солдаты тем временем погрузили автономы в «Печору», да не в багажник, а в десантный отсек, разумеется. Труба под стандартный лифт-антиграв на «Печоре» имелась только там. Но и живых десантников, и автоматы можно было высаживать также прямо через люки, если на то возникала нужда. Виталию приходилось прыгать подобным образом на полигоне Академии – и с парашютом, и с ранцем. Собственно, любому пилоту приходилось еще в бытность курсантом. К выпуску обычно напрыгивали внушительную цифру, под полусотню.
Пилоты, следившие за погрузкой, замечаний не возымели и вскоре вернулись в кабину. Как раз и Заварзин прибежал – куда-то его начальство вызывало.
– Погрузились, Мишаня? – первым делом справился он.
– Так точно, – ответил краснолицый сержант. – В лучшем виде!
Заварзин озабоченно поглядел на часы:
– Ну чего? Один автоном в пятнадцать минут, думаю, будет в самый раз. А, капитан?
– Согласен, – кивнул Терентьев. – Поехали. Связь уже сделали?
– Должны были. Там Стан как раз этим занимается.
Терентьев снова покивал, а затем, словно приняв нелегкое решение после долгого и тщательного обдумывания, обратился к Заварзину:
– Знаешь что, майор? Вели-ка ты своим бойцам ранцы надеть. На всякий случай.
– Так они в ранцах! – майор всплеснул руками. – Обижаешь! Работа с лифтом, по технике безопасности положено.
– Да? – переспросил Терентьев. – Ну и хорошо. Тогда поехали.
Все, кто оставался наблюдать за высадкой, покинули корабль. «Бобик» мигом домчал до заварзинской аппаратной, а «Печора» тем временем вырулила на стартовую позицию. Со связью все было в порядке: и картинка на большом экране наличествовала, и с пилотами голосовое имелось, и диспетчер из башенки то и дело что-нибудь спрашивал, потому что все остальные полеты на ближайший час отменили.
«И правильно, – подумал Виталий. –
