К чести Карла, он не стал гадать, кем был его похититель. То ли принял его за ревнивого мужа, то ли счел, что это моя личная тайна. А может, вспомнил о Тайной канцелярии, с которой я до сих пор нахожусь в странных отношениях. В общем, кузен не стал выпытывать у меня правду. Что ж, спасибо на этом. Даже молодости присуще благоразумие.
— Ступай отдохни, — сказал я. — Акулина покажет твою комнату. С этого дня ты живешь в этом доме и подчиняешься его правилам.
— А как же служба? — удивился Карл. — Меня должны были хватиться. Надо прийти в полк, объяснить, что произошло. Не хочу, чтобы товарищи плохо обо мне думали. Да и начальство…
— Думаю, товарищи сегодня без тебя обойдутся. Насчет начальства не переживай. Утрясу как-нибудь. Поговорю с Нащокиным. Он мужик умный, понимающий. Вдвоем мы что-нибудь придумаем. Иди дрыхни с чистой совестью. Тебя уже от бессонницы качает.
— Спасибо тебе, братец, — с чувством произнес Карл. — Пожалуй, мне и впрямь не мешает немного поспать. Вечером свидимся.
Акулина увела его, оставив меня в одиночестве.
Я крепко задумался. Произнесенных имен — и знаменитой няни Пушкина Арины Родионовны, и двух ключевых политических фигур нашего будущего — Ленина и Сталина — вполне хватало для однозначного вывода. Получается, конкурент уже здесь и вовсю действует. Для начала обратил внимание на мои литературные потуги, нашел в них сходство с книгами его времени, и если бы не Карл, рано или поздно вышел бы на меня.
А теперь главное — чего он, собственно, добивается? Хочет поговорить или убрать без обиняков? Будь он хладнокровным негодяем, вряд ли отпустил бы кузена живым. Зачем ему свидетели? Или здесь обычный рациональный расчет? Дескать, стоит ли пачкать руки и тратить время на устранение человека, который вряд ли сумеет тебя опознать? К тому же он не стал применять пытки, а это безусловный плюс его моральному облику. Быть может, не так уж он и плох.
Ну, а хорошо ли я замаскировался? Увы, неважно. Начатые в армии реформы подскажут ему правильное направление поисков. Пожалуй, мне будет спокойней и безопасней на войне. Надеюсь, за мной он не последует.
Глава 23
Не успел я успокоиться, как меня возжелал увидеть генерал-аншеф Ушаков. Случилось это поздно ночью, когда все в доме спали. В ворота громко застучали. Напуганные слуги впустили во двор гонца на взмыленном коне, который буквально вытащил меня из постели, объявил, что я должен срочно предстать перед Андреем Ивановичем, но причин объяснять не стал.
Иногда похожим способом проводились аресты. Человек, не подозревая об уготовленной участи, в спешке покидал дом и тут же оказывался в руках солдатской команды, которая препровождала его в холодные казематы Петропавловской крепости. Но вроде особой вины за мной не наблюдалось, наоборот, я постепенно начинал становиться конфидентом всесильного генерала и вряд ли понадобился для того, чтобы стать украшением одной из тюремных камер. Предположив, что меня ожидает очередное задание, я не стал ломать голову и, быстро собравшись, оседлал Ласточку (если бы доверил это дело денщику, то рисковал приехать к Ушакову только вечером).
— Прошу следовать за мной, — велел гонец.
До сих пор стены Тайной канцелярии вызывали у меня вполне закономерную дрожь в коленях. Трудно забыть времена, проведенные в ее застенках, пытки, которым я подвергался. Но судьба любит ставить все с ног на голову: крутой поворот, и теперь приходится выполнять задания главы страшного, но такого нужного ведомства.
Ушаков сразу ввел меня в курс дела:
— У нас большие неприятности, барон. У графа Остермана похищены бумаги, представляющие огромную ценность для страны. Благодаря Басмецову, который постепенно стал своим человеком в шпионской шайке, я выяснил, что бумаги попали в руки кавалера Терсье, который намерен доставить их французскому королю. Если это произойдет, недружественная нам Франция может сильно скомпрометировать Россию в глазах других держав. Возможен громкий скандал и даже… — Он замолчал.
— Война? — предположил я.
Ушаков кивнул:
— Да. Хуже всего, что скандал может объединить наших врагов и друзей. Мы и без того сильно связаны в Крыму, а тут рискуем еще и потерять немногих союзников.
— То есть документ задевает интересы многих европейских держав?
— К сожалению, да.
— Вор, укравший эти бумаги, известен?
— Нет, личность его еще предстоит установить. Хуже всего, что вор, похоже, знал, что крадет. Не удивлюсь, если окажется, что мы имеем дело с внутренним комплотом. Кто-то хочет крепко насолить ея императорскому величеству, ну да не о том пока речь. Пандульфи ненароком проговорился Басмецову, и теперь мы немного осведомлены о злодейских планах. Вор передал документы Пандульфи, тот уже вручил их Терсье. Сегодня днем кавалер отбывает на санном поезде во Францию.
Фамилия кавалера мне сразу показалась знакомой. Где-то я уже ее слышал, причем определенно во времена прошлой жизни. Покопавшись в памяти, вспомнил «Пером и шпагой» Пикуля: фамилию Терсье носила весьма могущественная персона из не очень отдаленного будущего — участник так называемого «тайного» кабинета короля Людовика XV, по сути дела, глава французской разведки, который через всю жизнь пронес ненависть к России. В 1734 году он, будучи секретарем французского посольства, сопровождал сбежавшего из осажденного русскими войсками Данцига короля Польши Станислава Лещинского. Вполне возможно, влиятельный вельможа и кавалер Терсье — одно и то же лицо. Просто пока кавалер находится в самом начале своей карьеры. Кто знает, может, успешно доставленные бумаги русского министра как раз и позволят ему встать на несколько ступеней выше. А там и до вхождения в состав секретного правительства Франции недалеко. Было бы здорово резко приземлить будущего врага, подставив ему сейчас подножку.
Сам Терсье приехал в Петербург, чтобы прозондировать почву на предмет установления нормальных дипломатических отношений между нашими странами. Попутно, видимо, решил поиграть в шпионские игры. Почему бы не побить этого «Штирлица» на его же поле?
— Какую задачу вы хотите мне поставить, Андрей Иванович? — спросил я.
— Под вашим командованием хорошо ходят хорошо обученные люди. Они многое умеют. Доверить столь деликатное дело своим архаровцам я не могу, они таких дров наломают, только хуже будет. Сделайте так, барон, чтобы кавалер уехал из России, но до Франции не добрался, — приказал Ушаков.
Похоже, мне отводилась роль банального ликвидатора. Глава Тайной канцелярии хочет, чтобы мои парни шлепнули француза где-то по дороге и забрали документы. Меня аж передернуло.
— Чистеньким хотите остаться? — с иронией спросил генерал-аншеф, от которого не укрылось отвращение на моем лице.
— Не совсем, — признался я. — Ради страны можно и замараться, даже в чужой крови. Хотя пачкаться в ней отнюдь не обязательно. Не обидитесь, если позволю себе дать несколько советов?
— На дельные советы не обижаются, — усмехнулся Ушаков. — Любишь ты меня озадачивать, фон Гофен. Говори, чего удумал.
— Я предлагаю не убивать кавалера. Если он исчезнет в России, проблем не оберешься. Французы нас потом вопросами замучают. Я, конечно, понимаю, что по сравнению с войной это так… ерунда на постном масле, но почему бы не провернуть операцию посложнее. Давайте подсунем кавалеру «куклу» — какую-нибудь фальшивку, которую доверенные люди из ведомства Остермана обстряпают так, что и комар носа не подточит. Пускай этот Терсье отвезет ее своему королю, пусть голову ломают. Главное, чтобы в итоге получился один громкий пшик. Вот и выйдет, что Терсье впустую прокатился на деньги французских налогоплательщиков.
С последней фразой я, видимо, чуток перестарался. Здесь так выражаться пока не принято, но Ушаков и глазом не моргнул.
— А кто подбросит французу фальшивые бумаги? Ведь не сами пойдете, барон?
Я вспомнил Ваньку Каина, улыбнулся:
— Конечно, не сам. Есть подходящая личность на примете. Можно сказать, природный талант. С ним мы и сделаем все в полном ажуре, Андрей Иванович. А если не выгорит, убить француза завсегда успеем.
Ушаков нашел мои доводы резонными и решил, что предложенный план на порядок лучше первоначального. Пока поднятая на уши контора Остермана сочиняла бумаги для «куклы», я отправился на поиски Ваньки Каина. Прославленный бандит жил в собственном доме, вряд ли выстроенном на честно заработанные деньги. Жилище свое он превратил в мини-крепость, но, узнав, что к нему прибыл не кто иной, как его литературный кумир Игорь Гусаров, хозяин сей грозной обители мигом сделался мил и приветлив. Вот уж не ожидал, что в этом темном во всех отношениях типе возникнет тяга к сочинительству и он резко изменит привычный образ существования. Воистину жизнь способна преподнести нам массу сюрпризов.
