— Да!
— Ваша задача оказать помощь доставленным в безопасную зону раненным и поставить маячок, чтобы ребята вывели их к госпиталю. Держитесь по двое, пользуйтесь системой связи. Помните, камера фиксирует все, что с вами происходит и не вздумайте нарушить регламент! Это понятно?
— Да!
— Все готовы?
— Готовы.
— Выходим!
Вот и оно. Мы вышли вперед, сгибая свои онемевшие от холода колени. Ровным строем к темнеющей пустоте. На фоне темно-серого неба, гора и лес выглядели чудовищем, пусть до него не меньше десяти километров.
Земля под ногами мягкая, неустойчивая, скользкая от воды. Я то и дело проваливалась в грязь по самую щиколотку. Ветер порывами бил в лицо и капюшон слабо помогал спастись.
Ударил гром, за ним еще один. А затем разразилась молния. На короткое мгновение мы все увидели шеренги военных вдалеке. Сотни людей, огни и нечто странное — огромные быстрые существа, похожие на тени, атаковали отряды.
— Что это такое?
— Дети леса, — Крикнула Дина. Она все еще шла рядом со мной, — Ты в норме, Эмбер?
Страх на мгновение сковал меня. Я не знала, что ответить. Закусила губу, переступала лужи. Девушка держалась рядом.
— Если что, подстрахуй меня!
— Да. Я помогу.
Раздался взрыв. Брешь снова осветилась и погасла. Мы рассредоточились по разные стороны. Я держалась правой стороны, пригнулась от шальных пуль и продвигалась в сторону красных лампочек. Из-за выстрелов и шума ливня было сложно что-то разобрать. Кажется, кто-то звал меня по имени или это были звуковые галлюцинации? Мита учила нас ориентироваться на голосовые приказы устройства. Помнить регламент. Нельзя поддаваться происходящему хаосу, особенно неопытным добровольцам.
Я припала к земле, стараясь рассмотреть, есть ли кто впереди, кому требуется помощь. Но птицы долгое время оставались без работы. Во благо. Только во благо. Пусть бы и лекарям не было работы. К черту войны!
Один дорогой мне человек сражался с ночными монстрами, а второй возможно погиб от бомбардировок Диалона…
— Умоляю, пусть все обойдется… Умоляю.
Много времени я простояла на коленях, вглядываясь в черный горизонт. Глаза привыкли. Из-за огней и редких лучшей фонарей я смогла разобрать фигуры людей. Они стойко отбивались от наступления врага. Ветер стих и дождь ослаб. Тяжелые облака поднялись выше, отступили, но радости это не принесло. Время близилось к ночи. Ее холод чувствовался острее. Изо рта пошел пар.
— Помогите мне! — Донеслось где-то неподалеку, — Помогите…
— Что? — Меня будто током ударило, я встала с колен, — Да. Иду! Я здесь!
Раненный был неподалеку. Мужчина за чертой красных огней. Шатаясь, он шел в мою сторону, держась обеими руками за бок.
— Держитесь за меня. Вот, через плечо, опирайтесь…
— Ох, так больно…
— Потерпите. Я сейчас.
Его имя Уильям. Старше пятидесяти пяти. Он тяжело дышал, сильно хромал и постоянно говорил о детях… Я повела мужчину в безопасную зону, забыв о регламенте. За нашими спинами раздался взрыв, затем еще один. Военные подключили огневую мощь. Завязывался тяжелый бой. Пустошь наполнилась криками и скрежетом зубов диких животных. Теперь помощи просили многие, а лекари только поспевали выводить раненных.
— Вот так, садитесь.
— Дочка, мне бы воды…
— Сейчас, у меня есть, — достав из сумки бутылку с водой, я отдала ее Уильяму, а после настояла, чтобы он лег. Тут есть трава и почва тверже. Только в таком положении я смогла бы обработать рану на его ноге и на боку.
— Оставь.
— Ну нет. Я поставлю укол с маячком, чтобы за вами пришли ребята покрепче. Они вынесут вас к госпиталю. И, давайте, лежите смирно, я должна перевязать вас.
— Ты так добра, птичка. Но я старик, не возись со мной.
— Лежите смирно!
Выбор средств для оказания первой помощи в сумке крохотный. Я обработала раны от заражения и перебинтовала ногу. Пулевое ранение кровоточило. Я наложила марлевую повязку и дала Уильяму специальное тонкое согревающее одеяло. — Оставайтесь на месте! Помощь скоро придет.
Военный не смог ответить или я не услышала. Этот шум вокруг мешал что-либо разобрать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Следующим стал молодой парень. Отчего-то лекари приволокли его только на безопасное расстояние, где работали птицы — добровольцы. Ему не была оказана помощь и это убивало. Ранение похуже, чем у Уильяма. Что случилось?
Я выпрямилась в полный рост, вглядываясь в горизонт.
— Господи… Это не оборона Бреши. Это настоящее наступление врага!
Лекари не помогали всем раненным. Им просто не хватало людей. А вот военных становилось больше. Мимо нас прошло два отряда численностью не меньше двухсот человек. За пару часов Брешь обратилась в самую горячую точку Пустоши.
— Эмбер, ты где? — раздалось в наушнике.
— Я у черты, — соврала, ведь стояла метров в двухста за чертой для птиц.
— У меня система пищит. Ты уверена, что не вышла за границу?
— Уверена, — ответила я и отключила сигнал. Мита попробовала связаться вновь, но тщетно.
Число пострадавших росло. Кому-то помогали, кто-то ждал… Я хотела помочь тем, кто хотя бы был рядом. Ползала от одного к другому, оставляя маячки и раздавая одеяла. Некоторых перевязывала и тащила в сторону под руки к безопасной территории, за огни. Очнулась только в полночь, когда звуки сражений стихли. Наступило время покоя.
— Эмбер? — Снова раздалось в ухе. Когда я включила связь, — Эмбер, возвращайся в лагерь.
— Здесь нужна помощь, Мита! Много раненных!
— Эмбер, черт побери, выполняй приказ! Помощь скоро понадобится тебе, если не остановишься, — нервничала военная, — Все добровольцы возвращаются на базу и точка! Нужна пересменка. Живо!
Как можно вернутся, когда Уильям до сих пор лежит на сырой земле, а ребятам нужна помощь? Я почувствовала себя черствой и бессердечной. Но Мита права, силы на исходе. Это была долгая ночь… Нужно прийти в себя, поесть, согреться и вернуться с новыми силами, чтобы вытащить тех, кто ждет помощи…
За чертой поля меня встретили радушно, как и других женщин. Молодые солдаты подсказали куда идти, но я помнила палатку для добровольцев. Внутри работала печь, шел дым, готовилась похлебка. Миты не было, но вместо нее нашлось кому раздавать приказы. Все вернувшиеся должны быть развесить по веревкам плащи и снять с себя мокрую одежду. Запасной комплект ждал на раскладушке.
Никто из женщин не стеснялся, несмотря на постоянно хлеставщие от ветра тряпичные двери. Военные могли видеть, как мы переодеваемся, но никому не было до этого дела.
Я тоже сняла с себя почти все. Оставшись в одном белье, завернулась в колючий плед и подошла за своей порцией похлебки.
— Держи! — Подала в руки горячую кашу странного цвета, полная женщина, — Ложки там. У тебя три часа на сон. Заведи будильник.
Я ничего не ответила. Вернулась с горячей едой к раскладушке, забралась на нее с ногами, и вся закуталась получше, чтобы хоть как-то согреться. Несмотря на работающую печь, тепло в палатке не было. Ветер все еще продувал помещение.
Каша на вкус ужасная. Напоминает размоченный хлеб с привкусом орехов. Но горячая, сытная и на том спасибо. Именно такую мне предлагала Мита в штабе и Адам на станции. Оба раза я не смогла бы доесть ее всю, но сегодня все изменилось.
После еды уснуть не удавалось. Я думала о том, как сейчас Уильям и остальные раненные. Как мой муж? Он воюет? Я знала, что он опытный боец, видела, как он стрелял по повстанцам в лесу, но это слабо успокаивало.
Заработала очередная воздушная тревога. Затем раздался взрыв. Девушки молчали. Никто ничего не говорил. Наши сменщицы ушли, а мы не спали. Никто. Все лежали и прислушивались к звукам боя. А после я услышала, как кто-то снаружи назвал мое имя. Вскочила с места до того, как комендант отряда вошла, чтобы позвать меня.
— Эмбер, одевайтесь. Я проведу вас к командованию.
— Кто хочет меня видеть?
Это могли быть и дурные вести, но комендант уверяет, что увидеть меня хочет командующий Даттон. Это Адам, а значит — все в порядке.
