— Эй, трудный ребеночек, ты хоть представляешь себе, что там поднялось после вашего ухода?
— Думаю, шефа Дрейзера я достал.
— Уж не сомневайся. Но вполне мог бы положить его обратно на полку, тебе хватило бы остальных.
— Мистер Перкинс?
— Опять угадал. Давай еще.
— Конечно, мамочка.
— Конечно. То она оплакивает своего пропавшего сыночка, то громким голосом объявляет, что ты ей больше не сын.
— Да-а, на нее похоже, — Джонни было неловко. — Ну и ладно. Что я, не знал заранее, как они все забегают? Нужно же было что-то делать.
— Нужно, конечно нужно, мой дорогой Непрошибаемый, хотя в скобках заметим, что сделал ты все с легкостью и непринужденностью бегемота. Но я не про них.
— А?
— Джонни, в Джорджии есть поселок, называется Адриан. Он такой маленький, что там даже и полиции толком нет, один констебль. Ты не знаешь, случаем, как этого констебля зовут?
— Чего? Нет, конечно.
— Это плохо. Насколько я понимаю, этот констебль — единственный во всей стране полицейский, который тебя не ищет. Я поэтому и сорвалась с места, хотя ты и не стоишь того, чтобы о тебе беспокоиться. Ну как ты мог смыться, не сказав мне?
— Я уже извинялся!
— А я уже простила. Может, лет через десять я даже перестану тебе об этом напоминать.
— Я что-то не понял трепа насчет констебля. Чего это меня будут искать? Не считая, конечно, шефа Дрейзера.
— А того, что он объявил всеобщий розыск и назначил вознаграждение за Ламмокса — живого или мертвого. Предпочтительно мертвого. Серьезно, Джонни, без всяких шуточек. Так что, если у тебя и был какой-нибудь план, теперь его надо выбросить и придумать новый, получше. Что ты собираешься делать дальше? Или ты вообще об этом не думал?
— Ну… — Джон Томас побледнел и говорил медленно. — Ну, я собирался провести так еще ночь-другую, пока мы не найдем, где спрятаться.
Бетти покачала головой.
— Ничего не выйдет. Там, конечно, не такие гиганты мысли, но и они должны были уже догадаться, куда ты направился. Ведь это — единственное место, где можно спрятать такую махину, как Ламмокс. И тогда…
— Ну и что, мы уйдем с шоссе.
— Само собой. А они обшарят весь лес, каждое дерево. Я же говорю, что они взялись за дело всерьез.
— Ты можешь дать мне договорить? Ты знаешь заброшенную урановую шахту «Власть и слава»? Доходишь до перевала Мертвого Волка, а потом на север по проселку. Вот туда мы и идем. Там можно запросто спрятать Ламмокса, он поместится в главный туннель.
— Уже какие-то проблески здравого смысла. Но с такими силами они все равно нас найдут.
Бетти замолчала.
— И что тогда? Если шахта не годится, что нам делать? — неловко поерзав, спросил Джонни.
— Стихни, я думаю. — Она лежала неподвижно, глядя в темно-синее горное небо. Через некоторое время она сказала: — Сбежав, ты не решил ни одной проблемы.
— Нет… но я хотя бы разворошил весь муравейник.
— Да, это неплохо. Все надо иногда перетряхивать, чтобы дать доступ воздуху и свету. Но теперь у нас другая задача — чтобы после перетряхивания все легло так, как нам нужно. А для этого необходимо время. Если разобраться, твоя мысль насчет шахты не так уж и плоха; пожалуй, сойдет, пока я не сумею устроить Ламмокса получше.
— А я не понимаю, почему ты вообще думаешь, что в шахте его найдут. Это же заброшенное место, темное, людей там не бывает. Как раз то, что надо.
— Вот потому-то они обязательно там будут искать. Ну, дьякона Дрейзера ты, может, и обманул бы; сомневаюсь, что он даже собственную шляпу найдет без ордера на обыск. Но он собрал воздушные силы размером примерно с армию; они точно найдут вас. Ты взял спальник и продукты, значит, прячешься под открытым небом. Я тебя нашла, они тоже найдут. Я нашла быстро потому, что знаю тебя, им придется решать все логически, это медленнее. Медленнее, но все равно приводит к правильному ответу. Они найдут тебя, и тогда Ламмоксу крышка. Теперь они будут бить наверняка… может быть, разбомбят его.
Джон Томас с ужасом представил себе такую перспективу.
— А какой тогда смысл прятать его в шахте?
— Просто, чтобы выиграть день-два, пока я приготовлю ему место.
— Чего?
— Да. Мы спрячем его в городе.
— У тебя что, горная болезнь?
— В городе и под крышей. Потому, что это — единственное место во всем мире, где его не станут искать. Может быть — в теплицах мистера Ито.
— Че-его? По-моему, с тобой все ясно.
— А ты можешь придумать место получше? С сыном мистера Ито совсем не трудно договориться; вчера мы с ним очень мило побеседовали. Я не высовывалась, глядела на него снизу вверх и не мешала его красноречию. Одна из теплиц подойдет почти идеально. Пожалуй, будет немного тесновато, но сейчас выбирать не приходится. Эти теплицы сделаны из матового стекла, ничего не видно, да никому и в голову не придет, что Ламмокс там.
— Не понимаю, как можно это организовать.
— Предоставь все мне. Если не договорюсь о теплице — а скорее всего я договорюсь, — тогда найду какой-нибудь пустой склад. Пока мы засунем Ламми в шахту, потом я полечу домой и все устрою. Следующей ночью мы с Ламмоксом проберемся в город и…
— Чего? Сюда мы добрались за две ночи, и до шахты еще идти почти целую ночь. А ты говоришь, назад за одну ночь.
— А с какой скоростью он может двигаться, если постарается?
— Если Ламми пойдет галопом, никто на нем не усидит. Даже я.
— А никто и не собирается на нем сидеть. Я полечу сверху, буду задавать темп и показывать путь. Сколько потребуется, часа три? И еще час, чтобы прокрасться в теплицу.
— Ну… пожалуй, может, и получиться.
— Получится, раз нужно. А потом ты дашь им себя поймать.
— Это еще зачем? Почему мне просто не вернуться домой?
— Нет, их нужно сбить с толку. Они тебя ловят, и оказывается, что ты просто занимаешься любительскими поисками урана. Я прихвачу счетчик. Ты не знаешь, где Ламмокс; ты поцеловал его на прощанье и отпустил на волю, а потом отправился на эту шахту, чтобы отвлечься и забыть свои горести. Только постарайся, чтобы все звучало убедительно, и не в коем случае не соглашайся на измеритель истины.
— Да, но… Слушай, Молоток, а какой смысл? Не будет же Ламмокс сидеть в этой теплице до скончания века?
— Мы просто выигрываем время. Они готовы его убить, как только найдут, и они обязательно это сделают. Вот мы и спрячем его от греха подальше, пока не сможем изменить ситуацию.
— Нужно было продать его Музею, — с тоской произнес Джон Томас.
— Нет! Твой инстинкт, Джонни, сработал правильно, несмотря на то что в голове у тебя мозгов не больше, чем в перегоревшей лампочке. Ты помнишь денебианское решение?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
