Алла Михайловна хотела что-то возразить, но Корнышев произнес с мягкой улыбкой:
– Ну не будем же мы с вами ссориться из-за таких пустяков, правильно?
И Ведьмакина не нашлась, что на это ответить.
Кофе пили за столом в гостиной. Сидели напротив друг друга. Алла Михайловна старательно разглядывала содержимое своей кофейной чашки. Корнышев достал из кармана ключ и положил его на стол перед собой, как раз посередине между ним и Ведьмакиной. Ведьмакина скосила глаза, увидела ключ, и было заметно, как она удивилась.
– Откуда это у вас? – спросила она, посмотрев на собеседника растерянно.
– Вам знаком этот ключ?
– Я думаю, что да. Почти уверена.
– И что же это за ключ?
– Это ключ от банковской ячейки. Не от моей, нет, – сразу же пояснила Алла Михайловна. – Это Катя арендовала когда-то ячейку.
– Давно?
– Года два назад… Или три…
– Это была ее личная ячейка?
– Да.
– А сейчас?
– Сейчас у нее уже этой ячейки нет.
– Почему?
– Отказалась.
– Нужда отпала?
– Ну, наверное, да, – не очень уверенно подтвердила Ведьмакина.
– А для чего ей нужна была ячейка?
– Я не знаю.
– Разве? – неприятно удивился Корнышев и посмотрел с осуждением.
– Я действительно не знаю.
Ведьмакина подумала, правильно ли она все делает, пришла к какому-то выводу и добавила:
– Я могу только догадываться.
Корнышев смотрел на нее, ожидая продолжения. И Ведьмакина сдалась:
– Это было связано с Иваном.
– С каким Иваном? – уточнил Корнышев голосом почти что равнодушным, хотя он уже понял, о ком идет речь.
– Ваня Алтынов, – пояснила Ведьмакина.
– А что у нее за общие дела могли быть с Ваней Алтыновым? – позволил себе обозначить интерес Корнышев.
– У них были отношения… Ване Катя нравилась…
Алла Михайловна замолчала, посчитав, видимо, что все достаточно объяснила.
– А потом Катя Ване разонравилась? – спросил Корнышев.
– Там скверная очень история, – нахмурилась Ведьмакина, и стало понятно, что история действительно была какая-то некрасивая. – Мой муж был против…
– Против того, чтобы Алтынов и ваша дочь общались?
– Да! – в сердцах сказала Ведьмакина.
– Почему?
– Я не знаю! – с досадой сказала Алла Михайловна. – Ревновал он ее, может быть! Ну как это у отцов бывает! Может, считал, что Ванька ей не пара!
– А вам Алтынов нравился?
– Хороший парень. Умный, симпатичный, вежливый. А мой муж пронюхал откуда-то, что у него уже кто-то есть…
– У Алтынова?
– Да! И Екатерине сказал! Представляете, какой это для нее был удар?
– Представляю.
– Да не представляете вы! – прорвало Ведьмакину. – У нее же никого никогда не было, кроме этого Ваньки! Она же доверчивая у нас, она увлекающаяся! На книжках мы ее вырастили, у нее представления о жизни совершенно какие-то романтические!
Махнула рукой, выплескивая досаду.
– Муж ей даже фотографию показывал девушки этой. И после этого Катька сломалась. До этого она еще надеялась на что-то… Вот в то время, когда она надеялась, она ячейку в банке арендовала. Я думаю, что она там какие-то вещи хранила, связанные с Алтыновым. Фотографии их общие, может быть. Письма какие-то, может быть, подарки, которые ей Ванька дарил. Потому что с того момента, как мой муж впервые ей сказал…
– Про девушку другую сказал?
– Да, про девушку, – кивнула Ведьмакина. – И с того дня все, что с Ванькой было связано, из комнаты моей дочери исчезло. А ячейку она как раз в то время стала арендовать. Я тогда еще не знала, а уже позже все сопоставила и поняла.
– А когда вы узнали про ячейку?
– Когда Катя потеряла ключ.
– Вот этот? – догадался Корнышев.
– Да. Она его потеряла, а решила, что взял кто-то из нас. Так все и раскрылось.
– Она просила вас вернуть ей ключ?
– Да. Он ведь денег стоит. Пятьдесят фунтов. Это сто долларов, если округленно.
– Залог?
– Да. Когда берешь в аренду ячейку, отдаешь залог за ключ. Ключ потерял – залог остается банку. А пятьдесят фунтов – это не маленькие деньги. Для нас, по крайней мере.
Алла Михайловна взяла ключ в руки.
– Да, это наверняка тот самый ключ. Потому что у меня такой же. Только номер ячейки другой.
– Вы пользуетесь сейфом в том же отделении банка, что и ваша дочь?
Ведьмакина кивнула.
– Я нашел этот ключ сегодня ночью, – сказал Корнышев.
– Где?
– Здесь, в вашем доме.
Женщина посмотрела на Корнышева с сомнением, но ничего не сказала.
– После того случая Катя отказалась от ячейки, – предположительным тоном произнес Корнышев.
– Да.
– Но того, что она хранила в ячейке, вы так и не видели.
– Нет.
– Но в тот раз вы задумались о том, что неплохо было бы обзавестись такой же ячейкой и вам, – понимающе улыбнулся Корнышев.
Ведьмакина замялась. Было видно, что тема эта ей неприятна.
– Я не ошибся? – проявил настойчивость Корнышев.
– Не ошиблись.
Он не стал больше расспрашивать ее об этой ячейке, потому что все, что нужно, он узнает уже через пару часов, а пока он перевел разговор на другое, чтобы отвлечь собеседницу от неприятных ей мыслей.
– Я нашел в вашем доме путеводитель по Швейцарии, – сказал Корнышев. – Вы ведь там были, кажется?
– Да, мы с мужем туда летали. Я вам рассказывала.
– Я помню, – кивнул Корнышев. – Вот этот путеводитель вы брали с собой?
Он положил путеводитель рядом с ключом.
– Мы с этой книжкой путешествовали, это точно, – подтвердила Ведьмакина.
Корнышев перелистал страницы, нашел нужную, ту самую, где был вписан телефонный номер.
– Это почерк вашего мужа?
Ведьмакина всмотрелась – выглядела она озадаченной.
– Вам не знакома эта запись? – спросил Корнышев.
– Н-нет, – покачала головой Алла Михайловна. – И это не рука моего мужа.
– Вы уверены?
– Абсолютно!
– И не ваша, конечно же.
– Нет!
– А кто мог вписать этот номер?
– Я не знаю.
– Может быть, это почерк вашего сына? Я обнаружил этот путеводитель в его комнате.
– Нет-нет! – уверенно сказала Алла Михайловна. – Это не почерк кого-либо из членов нашей семьи. Это писал кто-то мне незнакомый.
– Но это ваша книга?
– Там последняя страница должна быть вырвана, – вспомнилось Ведьмакиной. – У меня в Цюрихе сломалась сережка. И я, чтобы ее не потерять…
Корнышев раскрыл путеводитель. Последней страницы не было.
– Наша книга, – сказала Алла Михайловна. – Видите, совпадает?
– Значит, вы этой книгой пользовались в Швейцарии?
– Естественно!
– А эта запись тогда уже здесь была?
– Я не помню.
– Это телефонный номер, – сказал Корнышев. – Может быть, вы вспомните, кому он принадлежит? Кому вы или ваш муж звонили там, в Цюрихе?
– Я – никому.
– А ваш муж?
– Муж кому-то звонил, конечно.
– Кому?
– Я не знаю.
– Мужчине? Женщине?
– Да вот хотя бы тому молодому человеку, который нас встречал. Я рассказывала вам. Помните?
– Помню. Это его номер?
И снова Ведьмакина сказала:
– Я не знаю.
– А мог тот человек своей рукой вписать номер своего телефона в ваш путеводитель?
– Мог, наверное, – пожала плечами Ведьмакина. – А что?
* * *
Полуразрушенная церковь стояла на вершине холма, а вокруг холма, на сколько хватает взгляда, тянулись поля, перемежаемые негустыми перелесками. У подножия холма теснились дома, видимые как на ладони. Горецкий поставил машину так, чтобы она не была видна из деревни.
– Зачем ты меня сюда привез? – спросил Глеб.
Горецкий жестом предложил ему выйти из машины и вышел первым. Прошелся вокруг церкви, стреляя взглядом по кустам, потом заглянул в провал в стене. Никого. Глеб шел следом и хмурился – ему не нравилась эта странная поездка за много километров от Москвы, и вообще в последнее время ему жилось тревожно.
– Как жизнь, Глеб? – спросил Горецкий, будто прочитав мысли своего спутника.
