американцы не вылавливают за чертой наших территориальных вод.
В итоге получил восемь лет лагерей, — встает с лавочки Полковник и проходит к ограде захоронения. — Но мне повезло, я отбывал наказание не вместе с уголовниками, а в специальной военной зоне, где содержались только лишь бывшие военнослужащие. Там, в глубине Кировской области, я просидел чуть больше половины срока, но потом оказался замешан во внутрилагерную историю с поножовщиной. Был невиновен, но там не разбирались, а накинули еще четыре года. Так что трубить бы мне еще несколько лет в тюрьме, но дай Бог нашим депутатам и президенту здоровья, приняли они решение об амнистии…
На глазах Валерия Мухина выступают слезы, и он в очередной раз припадает ртом к горлышку бутылки «Столичной», которую я специально принес для этой встречи.
Бывший летчик встает, проходит несколько раз по аллее, как будто успокаивая свои нервы, и вновь садится на небольшую аккуратную лавочку возле старинного склепа. В нашей беседе, как считает Полковник — Мухин, помогают и «родные стены». Этим его специфичным термином называется небольшой кирпичный родовой склеп, который превратился с первыми холодами для бомжа в своеобразную гостиницу. Летом же он любит спать «на природе», иными словами — прямо на чьей-то могиле, укрызшись своим драным пальто.
— Так вот, — продолжает свой рассказ Валерий Афанасьевич, — прибыл по амнистии в Москву, долго сидел в зале ожидания на Ярославском вокзале и еще и еще раз читал свой «волчий билет», так называемую справку об освобождении. Что делать, куда податься? Жена и дочь ушли еще задолго до того ЧП в море. Они сейчас живут в Загорске, но нужен ли я им? Человек, который в одно мгновение потерял все?
В тот вечер и несколько дней потом, — продолжает Полковник, — заливал свое горе спиртом вместе с невесть откуда взявшимися «друзьями». Потом, когда уже под утро открыл глаза, никого не было. «Ушли» вещи, деньги и даже справка из мест заключения. И вот уже полгода, как на Ваганьковском, — завершает разговор бывший летчик. — А до этого скитался по подвалам и чердакам, работал на «плешке» у трех вокзалов грузчиком и. как это ни стыдно говорить боевому офицеру, даже приворовывал.
Хотя Мухин и говорит, что, мол, остался на кладбище по «идейным» соображениям, что, мол, раз Бог смилостивился и оставил его в живых, то он намерен ему служить, думаю, что бомж все же лукавит. Для него главное — бесплатное питание, которое он здесь всегда может найти. Но поскольку за просто так никто не кормит, то он с бригадой себе подобных бомжей устанавливает ограды, бетонирует памятники, убирает церковь и даже ухаживает за могилами.
— Большой души человек наш Валерий Афанасьевич, — говорит вышедшая из церкви женщина, назвавшаяся матушкой Марией. — Даром что полковник. Обидели его люди, и он обратился к Богу. Знаете, кроме всех своих обязательных работ, он самостоятельно ухаживает за многими могилами военных летчиков. А по выходным любит ездить в Тушино или же на Ходынку и подолгу смотреть на самолеты…
ПРАВДА КАК СТРАШНЫЙ СОН
Признаюсь честно, слушая его рассказ, я был практически полностью уверен в искренности слов Валерия Мухина. И про мечту, и про несправедливое решение военного суда, увидевшего в геройском поступке советского офицера факт измены Родине.
Чтобы помочь бывшему офицеру, решил узнать более точные детали случившегося. Оказалось, не все так гладко и просто было в его судьбе.
Полковник сообщил, что в 1968 году окончил Рязанское высшее военное училище летчиков, которое, как мне документально сообщили в кадровом органе Министерства обороны России, никогда не существовало.
Дальше — больше. Типы самолетов, на которых якобы летал наш «ас», были разбросаны в огромном диапазоне — от спортивных самолетов и вертолетов до сверхзвукового истребителя. Не могло не удивить и то, что в свой последний полет, опять же по словам Валерия Афанасьевича, он отправился вместе со своим экипажем из шести человек на самолете «Миг-27» (кстати, одноместном истребителе).
Теперь немного о географии. Потерпевший катастрофу в Баренцевом море самолет, оказывается, не долетел до… Швеции всего двести миль. Но ведь еще в школе учат, что Баренцево море не омывает это государство.
К тому же с медицинской точки зрения его рассказ тоже далек от истины. По его словам, в шведском госпитале, вместо… «костного мозга» сломанного у Полковника позвоночника, ему поставили специальный железный штырь, который, как сооб-щил Мухин, уже зарос так, что не видно и шва от операции…
Да и вообще Полковник даже не смог точно ответить на зопрос, где же он служил в последний год: в Северодвинске Архангельской области или же в городе Белогорске Амурской области, о чем он мне сообщил чуть позже.
Уже в редакции, связавшись с компетентными органами, я попытался расставить все точки над «і». Во-первых, выяснилось, что в числе офицерского корпуса СССР подполковник Валерий Мухин никогда не состоял. Но после долгих поисков в некоторых документах мы нашли, что «легендарный летчик» Валерий Мухин все же существует. Правда, он не офицер, а сержант сверхсрочной службы, но из летной части. И действительно он сидел, и причем в Кировской области, но вот только не в «спецзоне для военных», а в обычном исправительно-трудовом учреждении МВД, и вовсе не за измену Родине, а за пьяный дебош в ресторане с поножовщиной.
Кстати, и освободили его не по амнистии, а по истечении срока заключения И где он пропадал эти два года, никому не известно.
Конечно же Полковник легендарная личность. Он, с детских лет бредивший небом, но так и не осуществивший в жизни свою мечту, придумал для себя другую жизнь. Она, обкатанная миллионы раз в кругу своих сокамерников, стала для него настоящей, а нынешняя — страшным сном. Он по возможности не отстает от происходящего в стране, читает газеты, регулярно слушает радио. Читает, слушает, смотрит, анализирует…
Об армии сейчас говорят довольно-таки нелестно. Порой даже доходит до того, что офицер старается не говорить о своей принадлежности к Вооруженным Силам. Полковник — Мухин не стесняется, а гордится тем, что он «офицер». И здесь ему совсем не важно, настоящий он или нет. Он гордится своим придуманным званием и носит во внутреннем кармане своего пальто офицерскую кокарду Военно-Воздушных Сил. И верит в свою красивую сказку о легендарном летчике.
Нередкий он гость и у могил выдающихся военачальников, артистов в годовщины их рождения, смерти. Но в отличие от своих коллег, стоящих с протянутой
