для перенаселённых цивилизаций.
Мэри некоторое время переваривала услышанное.
– Это значит, что вы, Луиза и я… нам, скорее всего, ничего не угрожает?
– Это выглядит весьма вероятным: Понтер страдает от чего-то, что подхватил здесь, но, скорее всего, не принёс с собой ничего, о чём следовало бы беспокоиться.
– А что будет с ним? Понтер поправится?
Рубен пожал плечами.
– Не знаю, – ответил он. – Я дал ему достаточно антибиотиков широкого спектра, чтобы одолеть большинство известных бактериальных инфекций, как грам-негативных, так и грам-позитивных. Однако вирусы не реагируют на антибиотики, и не существует такой вещи, как антивирусный препарат широкого спектра действия. Пока мы не установим, что у него действительно конкретная вирусная инфекция, накачивать его произвольными антивирусными средствами без толку – мы ему скорее навредим, чем поможем. – В голосе Рубина послышалось разочарование. – Сейчас мы действительно не можем сделать ничего, кроме как наблюдать и ждать.
* * *
Эксгибиционисты хлынули на дотоле закрытую половину зала Совета и окружили Адекора плотной толпой, выкрикивая вопросы, которые разили его, словно копья – попавшего в засаду мамонта.
– Стал ли для вас неожиданностью вердикт арбитра Сард? – спрашивал Луласм.
– Кто будет говорить от вашего имени перед трибуналом? – требовал ответа Хауст.
– У вас сын 148-го поколения; достаточно ли он взрослый, чтобы осознавать последствия того, что может ждать вас – и его тоже? – спросил эксгибиционист, имени которого Адекор не знал, 147-й, передачи которого, должно быть, смотрела более молодая аудитория.
Эксгибиционисты набросились и на Жасмель.
– Жасмель Кет, какими теперь станут ваши отношения с Даклар Болбай?
– Вы правда верите, что ваш отец жив?
– Если трибунал осудит учёного Халда как убийцу, что вы будете чувствовать, зная, что защищали виновного?
Адекор чувствовал поднимающийся гнев, но он старался, старался, старался скрыть его. Он знал, что трансляции эксгибиционистов смотрит множество людей.
Жасмель наотрез отказалась отвечать на любые вопросы, и эксгибиционисты наконец оставили её в покое. Те, кто осаждал Адекора, тоже скоро насытились и мало-помалу очистили зал, оставив Жасмель и Адекора в гулком одиночестве. Жасмель на мгновение поймала взгляд Адекора, но тут же отвернулась. Адекор не знал, что ей сказать; он с лёгкостью читал настроение её отца, но в Жасмель было много и от Класт. Наконец, просто чтобы заполнить зияющую тишину, Адекор произнёс:
– Я знаю, ты сделала всё, что смогла.
Жасмель подняла глаза к потолку, к нарисованному на нём полярному сиянию и укреплённому в центре хрономеру. Потом опустила голову и посмотрела на Адекора.
– Ты правда это сделал? – спросила она.
– Что? – сердце Адекора тяжело забилось. – Нет, конечно, нет. Я люблю твоего отца.
Жасмель закрыла глаза.
– Я не знала, что ты уже пытался убить его.
– Я не пытался убить его. Я просто разозлился, вот и всё. Я думал, ты поняла это, думал…
– Ты думал, что раз я продолжала говорить от твоего имени, то на меня никак не повлияло то, что я видела? Это был мой отец! Я видела, как он выплёвывает собственные зубы!
– Это было очень давно, – тихо сказал Адекор. – Я… я и не помнил, что тогда было столько… столько крови. Мне очень жаль, что тебе пришлось это увидеть. – Он помолчал. – Жасмель, ты не понимаешь? Я люблю твоего отца; ему я обязан всем, что имею. После этого… инцидента… он мог обвинить меня; он мог добиться моей стерилизации. Но он не стал. Он понимал, что я был… и есть… нездоров, что иногда я неспособен сдерживать гнев. Тем, что я остался цел, я обязан исключительно ему; тем, что у меня есть сын, Даб, я обязан ему. Моим самым большим чувством по отношению к твоему отцу является благодарность. Я бы никогда не причинил ему вред. Я бы не смог.
– Возможно, ты устал быть у него в долгу.
– Это был не долг. Ты ещё молода, Жасмель, ни с кем не связана, но скоро будешь, я знаю. Между близкими нет никаких долгов; они прощают друг друга и живут дальше.
– Люди не меняются, – сказала Жасмель.
– Нет, меняются. И твой отец это знал.
Жасмель долго молчала, потом заговорила снова:
– Кто в этот раз будет говорить от твоего имени?
Услышав этот вопрос от эксгибициониста, Адекор просто пропустил его мимо ушей. Но сейчас он всерьёз над ним задумался.
– Лурт была бы логичным выбором. Она из 145-го, достаточно взрослая, чтобы арбитр отнёсся к ней уважительно. И она сказала, что сделает всё, чтобы помочь.
– Я надеюсь… – Жасмель сбилась и начала сначала: – Я надеюсь, что у неё получится.
– Спасибо. Что ты теперь планируешь делать?
Жасмель посмотрела прямо на Адекора.
– Сейчас, прямо сейчас, я хочу оказаться подальше от этого места… и от тебя.
Она повернулась и вышла из гнетущего зала Совета, и Адекор остался в нём один.
Глава 30
День пятый
Вторник, 6 августа
148/118/28
ПОИСК ПО НОВОСТЯМ
Ключевые слова: неандерталец.
Исламский духовный лидер заявил, что так называемый неандерталец – неудачный продукт западных генетических экспериментов. Иранец Вилайят аль-Факих призывает канадское правительство признать, что Понтер Боддет – результат нечестивой и аморальной процедуры рекомбинирования ДНК…
На Оттаву оказывается давление с целью дать Понтеру Боддету канадское гражданство, и эта просьба исходит из весьма неожиданного источника. Президент США Джордж Буш попросил премьер-министра Жана Кретьена ускорить процесс, результатом которого было бы принятие Понтера Боддета в канадское гражданство. Понтер Боддет указал, что в своём мире он родился в местности, которая в нашем соответствует городу Садбери, Онтарио. «Если он родился в Канаде, – сказал Джордж Буш, – значит, он канадец».
Президент США продвигает идею выдачи Понтеру Боддету канадского паспорта для того, чтобы он мог беспрепятственно приехать в Соединённые Штаты после прекращения карантина; таким образом президент положил конец дебатам на Капитолийском холме по поводу того, может ли американская таможня допустить неандертальца в страну.
Часть 5 параграфа 4 канадского закона о гражданстве допускает широкое толкование, которым президент Буш предлагает воспользоваться: «С целью разрешения случаев особой и необычной сложности или в знак признания выдающихся заслуг перед Канадой Губернатор может, на своё усмотрение и вопреки другим положениям данного Закона, дать указание Министру наделить гражданством любое лицо…»
В Министерство здравоохранения Канады была подана интернет-петиция, подписанная более чем 10 000 человек со всего мира, с требованием поместить Понтера Боддета под бессрочный карантин…
«Инко» закончила сегодняшние торги пятидесятидвухнедельным максимумом стоимости акций…
«Это медийный цирк, – заявил давний член благотворительного ротарианского движения[51] из Садбери Берни Монкс. – Северное Онтарио не видело ничего подобного с 1934 года, когда в семье Дион
