Пробравшись между котлами, Дуайр остановился и стал ждать, на секунду подумав, что стук больше не повторится и Таппер ошибся, а грохот возник из-за какой-то неисправности в одном из паровых котлов. Интересно, как они отсюда выберутся, если произойдет взрыв?
Дуайр приложил руки к внутренней поверхности корпуса.
Снова раздался стук, и ирландец отскочил.
— Господи!
— Ну, и что ты думаешь? — спросил Таппер.
Дуайр посмотрел на свои ладони, которые покалывало от контакта с металлом, отступил еще на пару шагов, протиснулся мимо Таппера, быстро прошел между котлами и устремился к лестнице, ведущей наверх.
— Приятель! — позвал Таппер, бросаясь вслед за ним. — Что ты думаешь?
Дуайр не ответил. Он не мог себе представить, кто стучит по корпусу «Антуанетты», но у него возникло ужасное предчувствие, что Таппер прав: какое-то существо хочет залезть внутрь. Дуайру совсем не хотелось оставаться в узких лабиринтах трюма, если эта тварь добьется своего.
42
Энджи сидела в рулевой рубке рядом с Суаресом и смотрела на составленные на палубе сотни металлических контейнеров и бескрайние просторы океана за ними. Она вдруг поймала себя на том, что каждые несколько секунд поворачивает голову направо, где за иллюминаторами рубки раскинулся остров, окруженный разбитыми и затонувшими кораблями. Суарес сохранял полную сосредоточенность и не отводил глаз от экрана радара, на котором постоянно менялось изображение — прибор вел непрерывный поиск приближающихся объектов. Энджи думала, что кубинец спросит, почему она осталась в рубке после ухода Дуайра, но Суарес не обращал на нее внимания. В конце концов Энджи не выдержала молчания.
— Неужели тебе совсем не страшно? — спросила она.
Старый кубинец наклонил голову набок и посмотрел на Энджи.
— Прошу прощения?
— Ты сидишь здесь и не сводишь глаз с радара, сохраняя полное спокойствие. Мы все можем попасть в тюрьму. Возможно, ФБР где-то рядом. Мы не знаем, что случилось с парнями, которые привезли оружие. Складывается впечатление, что у нас серьезные проблемы. Неужели это совсем не тревожит тебя?
Энджи не хотела говорить столько. Она просто пыталась завязать беседу, заставить Суареса расслабиться. Энджи надеялась, что он отойдет от штурвала хотя бы на несколько секунд и тогда она сможет схватить радиомаяк и привести его в действие. Но ее страхи вырвались наружу в этом потоке слов. Суарес приподнял брови.
— Всегда нужно сохранять спокойствие, Анджела.
— Так ты старый мудрец?
— Не такой уж старый, — возразил Суарес.
Возможно, так и было. Седые волосы и постоянная уравновешенность делали его похожим на шестидесятилетнего старика, но глаза оставались блестящими и живыми, а морщины на лице были неглубокими. Может быть, ему еще не исполнилось и пятидесяти?
— Боюсь, сейчас мне не успокоиться, — призналась она.
— Тогда молись, — посоветовал Суарес.
Энджи удивленно приподняла бровь, подумав, что ничего не понимает в мужчинах.
— Ты не слышала о Молитве спокойствия?[11]
Она покачала головой.
— «Господи, дай мне спокойствие, чтобы принять вещи, которые не в моей власти изменить, мужество изменить то, что мне по силам, и мудрость, чтобы отличить одно от другого».
На лице Энджи появилась улыбка.
— Вот видишь, ты мудрый старик.
Суарес рассмеялся.
— Только не переборщи со «стариком».
Но, несмотря на шутливый тон, слова молитвы нашли дорогу к сердцу Энджи. Суарес хотел, чтобы она доверилась высшим силам, поняла и приняла то, что их положение не только совершенно безнадежно, но и полностью вышло из-под ее контроля. Быть может, он именно так относился к происходящему, но Энджи его подход не устраивал. Она предприняла шаги, чтобы изменить обстоятельства, — и будь проклято спокойствие.
— Спасибо, мне теперь не так страшно, — сказала она.
— Был рад помочь.
Суарес кивнул и снова повернулся к экрану радара. Энджи посмотрела на радиомаяк и поняла, что время пришло. Верного и прямодушного Суареса будет трудно отвлечь. Значит, нужны решительные действия. Она с искренним огорчением оглядела рубку, пытаясь найти, чем бы ударить кубинца. Энджи решила, что оглушит его, приведет в действие радиомаяк и отсидится до появления ФБР в каком-нибудь тихом месте. В трюме полно уголков, где можно спрятаться: за резервуарами с балластом, паровыми котлами и двигателями. Есть спасательные шлюпки. Наверняка найдется местечко среди контейнеров на палубе или внутри одного из них.
Возле двери висел металлический огнетушитель. Как только взгляд Энджи остановился на нем, она почувствовала раскаяние и поняла, что не хочет прикасаться к нему. Тем не менее мысли о тюрьме помогли ей преодолеть сомнения, и она поднялась на ноги.
— Еще встретимся, — сказала она. — Спасибо тебе.
Суарес в ответ проворчал нечто неразборчивое, даже не повернув головы в ее сторону.
Энджи направилась к выходу, но не дошла до него нескольких шагов, когда за окном иллюминатора рубки появился Мигель Рио. Он заметил ее, нахмурился, распахнул дверь и вошел.
— Что ты здесь делаешь? Разве ты не должна где-нибудь обжиматься с Дуайром? — резко спросил он.
Энджи охватил гнев, и она с благодарностью подчинилась ему, оказавшись на знакомой территории.
— Да пошел ты. Какая муха укусила тебя сегодня утром? — прорычала она, склонив голову набок и скрестив руки на груди, словно приглашая его вступить в дальнейшую пикировку.
Мигель глубоко вздохнул, покачал головой и заставил себя проглотить злобную реплику.
— Извини, я сорвался.
— Мы все на грани, — сказала Энджи, стараясь придать своему лицу мирное выражение, хотя ей отчаянно хотелось ударить первого помощника капитана.
Как она теперь доберется до радиомаяка? Она ни за что не справится с двумя мужчинами сразу, но другого шанса может не быть.
Напряженность между ними не исчезала, и Энджи подумала, что лучше уйти.
— Пожалуй, мне пора…
Кто-то закричал на палубе, Мигель нахмурился, отвернулся от нее и распахнул дверь. Энджи оглянулась на Суареса, который наконец оторвался от экрана радара. Крик повторился, и Энджи узнала голос.
— Дуайр?
Мигель вышел из рубки, Энджи бросилась за ним и едва не натолкнулась на него. Они остановились на мостике и увидели Дуайра, который бежал к ним по трапу.
— Что с тобой? — спросил Мигель, когда Дуайр взлетел наверх.
Дуайр согнулся и поднял руку, показывая, что ему нужно перевести дыхание.
— Там в машинном отделении… что-то стучит… по корпусу.
Никогда прежде Энджи не видела своего друга таким напуганным.
— Ты о чем? — спросила она. — Кто-то…
— Звук доносится снаружи, — продолжал Дуайр, и его отчаянный взгляд заставил Энджи смолкнуть. Он повернулся к первому помощнику. — Там что-то в воде, Мигель, оно бьется о корабль.
— Может, акула? — спросил Мигель. — Или ты думаешь, там аквалангисты из ФБР?
Дуайр восстановил дыхание и оперся о поручни. Он немного пришел в себя, но в его взгляде все еще таился страх. Со лба стекали струйки пота.
— Это не ФБР. Но что-то там есть, я уверен.
Первый помощник пригладил волосы. Энджи всегда находила его привлекательным, хотя и не таким красивым, каким считал себя сам Мигель, но сейчас он выглядел плохо. Лицо заросло щетиной, и не вызывало сомнений, что Мигелю в последнее время не удавалось выспаться. Наверное, он был толковым первым помощником, но Энджи неожиданно поняла, что Гейб Рио стал капитаном не только из-за того, что он старший брат.
— Ладно, послушай… — начал Мигель.
Тут его прервали далекие крики.
— А это что еще за дьявольщина? — спросила Энджи.
Все трое повернулись к острову. Они стояли достаточно высоко, на мостике, и видели корабли, окружающие остров плотным кольцом. Один из катеров, который пробирался по лабиринту среди остатков судов, перевернулся у всех на глазах.
Какой-то матрос ухватился за борт и закричал, пытаясь выбраться из воды, но шлюпка развалилась на части у него под руками.
— Боже милосердный, — пробормотал Дуайр с заметным ирландским акцентом.
Матрос исчез под водой.
— Кажется, что-то… — начал Мигель и смолк, словно ему не хотелось заканчивать начатую мысль.
— Утащило его вниз? — произнесла за него Энджи. — Выглядело именно так.
Казалось, Дуайр съежился, тяжело опираясь на поручни.
— Я же говорил вам, в море что-то прячется. И не только там, но и возле нас.
Они молча наблюдали, как Хэнк Боггз выбрался из воды на крышу каюты затопленной яхты, а Гейб, Тори и несколько матросов быстро вернулись во второй шлюпке на берег. С минуту все трое молчали.
Потом из рубки высунулся Суарес:
— Мигель, рация.
