Гай вытянул вперед копье, принц нацепил на кончик венок, довольно тяжелый, и Гай поспешно повернулся и пустил коня вдоль трибуны.
Женщины оживились, строили ему глазки, хихикали, улыбались, поводили плечиками, наклонялись и многообещающе смотрели ему в лицо.
Он не стал тянуть время, нагнетая ожидание, копье под тяжестью венка уже склоняется книзу. Где сидит Вильгельмина, помнит хорошо, быстро остановил коня и со вздохом облегчения начал поднимать копье.
Все на трибунах замерли, копье поднимается, поднимается, Вильгельмина начала победно улыбаться, и наконец Гай опустил золотой венок на колени ее соседки, что как появилась, укрыв лицо вуалью, так и ни разу ее не приподняла.
На трибунах ахнули, наступило недоуменное молчание. Затем кто-то заорал издали:
– Шериф, да что за… кого ты выбрал?
– Королеву, – ответил Гай.
Он медленно и с достоинством повернул коня, сейчас каждое движение фиксируется, конь сделал пару шагов, со всех сторон закричали:
– Но кто она?
– Мы ее не видели!
– Пусть покажет лицо!
– Ты ошибся!..
Гай вскинул руку, крики умолкли, он ответил громко:
– Шериф видит всех насквозь.
И продолжил путь прочь со стадиона. Крики внезапно оборвались, раздалось дружное «Ах!». Он в недоумении обернулся, там, далеко на трибуне, Вильгельмина внезапно сорвала вуаль с головы сестры. Гай рассмотреть ничего не успел, кроме такой же золотой копны волос, как у Вильгельмины, ее сестра тут же выхватила вуаль и снова укрыла лицо, у Гая осталось только ощущение чего-то небесного, ангельского, сердце отозвалось сладким щемом.
Обе трибуны взорвались таким громом рукоплесканий, что кони вздрагивали и приседали в испуге, Гай услышал веселые вопли и в свой адрес насчет шерифа, от которого ничего не спрячешь, придется платить налоги.
Хильд бросился навстречу, глаза огромные, рот до ушей.
– Ваша милость!.. Да как же вы…
– Все хорошо, – ответил Гай. – Еще бы удрать как-нибудь бы понезаметнее.
– Поздно, – сообщил Хильд.
Он смотрел ему за спину, а когда Гай обернулся, к ним уже приближался Джозеф Сэмптон, нацеленный, как охотничий сокол на зайца.
– Сэр Гай, – произнес он церемонно и поклонился.
– Сэр секретарь, – ответил Гай с раздражением, делая вид, что забыл имя королевского чиновника.
Джозеф не повел и бровью на такую детскую выходку, ровный и подчеркнуто вежливый, сказал хорошо контролируемым голосом:
– Сэр Гай, его высочество принц Джон приглашает вас на пир в честь окончания турнира.
Хильд потупил глазки и счастливо заулыбался, а Гай ответил с суровым достоинством победителя:
– Я весьма благодарен его высочеству, но у меня нет праздничной одежды. К тому же столько дел, столько дел… Я предпочел бы сегодня же, как вы понимаете…
Сэр Сэмптон прервал таким непререкаемым тоном, что сразу понятно, в его лице приглашает сам принц Джон:
– Никаких других предпочтений!
– Но я не в кабак, – ответил Гай, – а в Ноттингем. Там дела и работа.
Сэр Сэмптон произнес еще высокомернее:
– Сэр Гай, быть приглашенным за стол к принцу – это честь, понимаете?
Гай вздохнул, поклонился.
– Понимаю, куда денешься. Когда приказано явиться?
– Вам не приказывают, – уточнил сэр Сэмптон.
Гай пробормотал:
– Когда принц или король просят, то все равно приказывают…
Сэр Сэмптон чуть наклонил голову, но произнес так же ровно бесстрастно:
– Я слышал от принца, что он назначил умного шерифа.
– Спасибо.
– Столы уже готовы, – сообщил сэр Сэмптон. – Неизвестно только было, сколько человек будет и кто где сядет… Так что можете привести себя в порядок и… сэр Гай, вы в самом деле сказали очень точную вещь: когда принц просит, то все равно приказывает! Во всех случаях.
Гай пробормотал:
– Это я давно понял. Передайте мою горячую, прямо пламенную благодарность, вырванную прямо из моего сердца, и заверение, что буду вовремя или опоздаю.
Сэр Сэмптон дернулся было уходить, но остановился с озадаченным видом, повернулся, на каменном лице нечто вроде недоумения.
– Или опоздаю? – повторил он замедленно.
Гай сказал с неловкостью:
– Это юмор. Ну, такой, английский…
Слуга покачал головой.
– Осмелюсь напомнить, сэр Гай, что хоть за столом принца будут и саксы, но они тоже… французы.
Гай покорно кивнул, сэр Сэмптон удалился красиво и величественно, совсем не так, как двигаются во дворце, там они все незаметные, как мыши, а здесь ну прямо лорд-канцлер.
Но все же, мелькнула мысль, он прав, все английские короли в Англию только заглядывают иногда, а живут обычно во Франции…
Глава 6
В зале три длинных ряда столов, все под красными скатертями, уставлены блюдами с жареной дичью, еда мужчин, под стенами молчаливые слуги с кувшинами в руках, готовые подливать гостям вино в чаши, как только те подадут знак или когда сами увидят, что в чаше пусто.
Гая провели на помост, там отдельный небольшой стол, развернутый лицом к залу, с той стороны всего три кресла, среднее с высокой спинкой, на ней красиво вырезан герб Плантагенетов.
Принц уже там, пока в гордом одиночестве, на Гая посмотрел зверем.
– Что-то задерживаетесь, шериф!.. Вас пригласил принц крови! Я здесь уже давно торчу.
Гай ответил с поклоном:
– Ваше высочество обязаны здесь быть по долгу хозяина. А мое отсутствие ввиду моей малости… подумаешь, шериф!.. можно и не заметить.
– Раз вы здесь, – буркнул принц, – значит, вы не совсем уж величина мелкая… для некоторых. Кстати, вы показали себя непревзойденным бойцом.
Гай учтиво поклонился.
– Спасибо, ваше высочество. Но моей заслуги здесь мало.
– Почему?
Гай сдвинул плечами.
– Здесь только деревенские увальни. И, как бы сказать это помягче, не очень… смелые.
Принц сказал с неудовольствием:
– Это сэр Вольдемар недостаточно смел?
Гай кивнул.
– Да. Обилие железа, которое он на себя навесил, может спасти от стрелы лучника, но не от поражения. Что я и доказал. Увы, ваше высочество, самых лучших и отважных ваш царственный брат увел в исполненный чести поход за веру, за освобождение Иерусалима!
Он чувствовал, как при этих словах сердце бьется чаще, кровь вскипает в жилах, а голос стал сильнее и звонче. На него смотрели, словно он заговорил на сарацинском языке, опасливо и с непониманием, личный секретарь как раз подошел было, тут же отодвинулся.
Гай посмотрел на него насмешливо.
– Сэр Джозеф, – произнес он громко, – не бойтесь, благородство не заразно! Как и великодушие.
Принц неожиданно захохотал, сразу снизив накал напряжения:
– Сэр Гай, вы сказали все красиво и просто прекрасно! Я вот прям расчувствовался, вот-вот заплачу! Прям зареву… И где те самые лучшие и самые отважные?.. Вы считаете правильным, что их кости остались белеть в песках Палестины, а те, кого вы назвали трусливыми деревенскими увальнями, остались жить и делать будущее английского народа?
