радостно расхохотался. — Ты бы видел, как мы заблевали цех! Что б мне кирку в задницу! Но через три дня, когда мы отлежались, то нашли в цеху расчеты. Мы по пьяни умудрились посчитать силу этого движка!
Гном с довольной мордой хлопнул по кожуху их двигателя.
— Надо еще что-то придумать с заправкой. Каждый раз раскручивать его долго и неудобно, но эта собака работает.
— Чтоб мне в кашу насрали... — прошептал Верша, глядя вниз.
— А Скрю, когда старые трактаты про пропеллеры нашел, так и вовсе обезумел. Все мне про полет мозг проедал... Знаешь, если бы мы тогда с пьяну головы не выпили, может, ничего и не получилось бы...
Ноги берсерка подкосились, и он осел на пол, упершись лбом в столбики, поддерживающие перила, он снова скосил взгляд вниз.
— Мы когда с нашей «Малюткой» к старейшинам приперлись, их чуть удар не хватил, — с усмешкой продолжал рассказывать Блот. — Ты бы видел, как они друг другу бороды рвали, когда паровики двести лет назад пара гномов показала. Как это так, что не гномы ослов с водой водить будут, а хреновина стальная воду качает. А тут мы... с летающей лодкой.
Верша, не отпуская столбиков перил, медленно обернулся и взглянул на гнома. За его спиной, держась за обрубок мачты, который гномы просто спилили, стоял гоблин. Причем гоблин песчаный с светло-серым оттенком кожи сейчас сменил его на зеленоватый. Пол вокруг гоблина был заляпан скудным содержимым его желудка.
— Вот и получилось, вместо того, чтобы мозгами пораскинуть от перспектив, они нас изгнали, хрычи старые, — вздохнул гном, не обращая внимания на состояние берсеркера.
— Когда... — проблеял Верша с ужасом взглянув на гнома.
— Так недели две недели, как мы с родных гор свинтили...
— Когда прилетим?
— Так... — Блот почесал бороду и взглянул на степь по курсу движения. — Так, почти прилетели, нет?
Верша оглянулся на нос лодки и заметил контуры трех скал, стоявших вместе.
— Держи веревку, — протянул ему гном.
— З-зачем?
— Садиться будем, — утер кулаком Блот. — Взлетаем мы без проблем... А вот с посадкой у нас пока проблемы.
Верша тут же схватил веревку и принялся обматывать себя за пояс дрожащими от страха руками.
* * *
Верша ошалело взглянул на скалу, утёр кровавую каплю с носа и обернулся на летающую лодку, которая лежала на боку, а парочка гномов суетилась вокруг нее.
— Чтобы я еще раз на это корыто сел, — проворчал он и перевёл взгляд на гоблина, у которого под глазом наливался синяк. — Тебя как звать?
— Магаба, — отозвался тот и потер ушибленную скулу.
— Как в гробницу пройти знаешь?
— Моя знает. Моя с шамана ходить. Моя проведет, — закивал коротышка.
— Пошли тогда, — кивнул берсерк и подхватил сумку с припасами. — Там замок или какие-нибудь стражи есть?
— Дверь большой. Надо ключ знать, — закивал гоблин. — Моя у шамана учить язык гоблин. Моя знать ответ.
Верша нахмурился.
— В смысле, учить язык? Вы его разве не знаете?
— Мы говорить на язык племя. В гробнице язык гоблина и тролля, — покачал головой Магаба.
Верша кивнул в сторону входа в пещеру и направился к нему, а по пути начал расспрашивать своего проводника:
— И чё? Раньше другой язык был?
— Раньше — да. Раньше гоблина жить с тролля. Тролля не есть гоблин. Мы быть друзья. Мы сильные быть, — закивал мелкий.
— Что-то с трудом верится, — хмыкнул берсерк.
— Ты видеть сам. Мы быть сильный. Тролль большой и сильный, но...
— Глупый?
— Тролля не глупый. Тролля медленный. А еще тролля плоха видеть. Гоблина видеть сильней и лучше. Мы жить вместе. Вместе строить, вместе думать. Гоблина и тролля быть дружный народ.
— Да? И че же с вашей дружбой пошло не так? — хмыкнул Верша, когда они уже зашли в пещеру. — Что случилось?
— Человек случилось, — буркнул Магаба. — Человек рассорить гоблин и тролль. Человек убить нас, человек отобрать землю. Человек превратить наш город, наш лес и наши реки в степь.
Магуба указал за спину Верши.
— Тут быть река. Тута быть город, а тама быть лес. Мы растить еда, пасти добыча в ограда. Много мяса. Еды много.
Верша оглянулся и, нахмурившись, почесал лоб.
— Человека не любить, когда кто-то жить хорошо, а он плохо. Человек не уметь жить спакойна...
Верша вздохнул, а затем, прикинув что-то в голове, кивнул:
— Люди — самые ушлые ушлёпки...
Гоблин тем временем подошёл к огромной двери в конце пещеры и, оглядев её, принялся что-то шептать себе под нос. Обратив на него внимание, берсерк понял, что тот не просто шепчет заклинание, а разгадывает какую-то загадку. Огромная дверь перед ним была покрыта стальными квадратами, которые передвигались по сложной системе пазов.
— Эт че за хрень? — спросил он, подойдя поближе.
— Эта замок знаний, — ответил Магаба, передвигая стальные бляхи с незнакомыми знаками. — Надо правильна решить задача. Дверь тогда откроется.
— Ты ответа не знаешь что ли?
— Каждый раз задача разный. Шаман ставит задача новый каждый раз, когда сюда приходит.
Верша хмыкнул и оглянулся.
Выход из пещеры открывал вид на завалившуюся на бок лодку, где гномы суетились с двигателями. Небо было чистым и поражало глубиной голубого цвета, а вот земля была сплошь покрыта серой пожухлой травой. Кое-где виднелись кустарники степной колючки.
— Магаба умный! — воскликнул гоблин, когда дверь щелкнула и подалась внутрь.
Верша обернулся и, хмыкнув, направился к двери.
— Там охраны нет? — спросил он, входя в гробницу.
— Моя шамана говорить: «Лучший охранник — тупой человек», — с деловым тоном сказал Магаба, одёрнув Вершу, подошёл к проходу и аккуратно наступил на незаметную педаль, после которой с потолка упали пара десятков острых кольев.
— Понял, не дурак, — хмыкнул берсерк и встал за гоблином.
Провожатый довольный своей значимостью провёл его через коридор, обходя все ловушки, и вывел в большой круглый зал.
— Эт чё такое? — задумчиво обвёл взглядом помещение Верша.
— Гробница знаний, — со вздохом ответил гоблин.
Зал был действительно огромный. Посередине находилась огромная толстая колонна, оказавшаяся при рассмотрении ничем иным, как огромным стеллажом с книгами. Там были сотни книг, и на каменных полках были выгравированы знаки, скорее
