Норвежец вдыхает аромат волос девушки и спускается ниже, к шее, покрывая её мелкими и крепкими поцелуями. Дыхание бывшей рабыни сбивается и она отчаянно пытается сдержать волну возбуждения, когда сильная мужская рука проскальзывает между их телами, следует дальше и по-хозяйски раздвигает её ноги. От шеи он перемещается назад, ко рту, лаская его изнутри своим языком, а кончики пальцев принимаются дразнить и поглаживать женскую плоть там, внизу.
Мия ощущает нестерпимый жар и покалывание внизу живота, где-то в глубине бёдер, в то время как один из пальцев Сигурда проникает в её лоно и начинает играть на нём, словно на струнах лютни (1). Внутренние стенки девушки трепещут от его прикосновений, большой палец ярла медленно скользит внутрь и наружу, сгибая костяшки пальцев взад и вперёд, а ненасытный рот всё никак не может утолить свой голод и с удвоенной силой целует её, словно стараясь выпить до дна этой ночью всю молодость и красоту молодой супруги.
По телу бывшей невольницы пробегают искры, когда к большому пальцу добавляется и указательный. Тихий возглас блаженства, сорвавшийся с её губ, позволяет его перстам увеличить напор — те скользят, кружат и подталкивают, раскрывая её изнутри, тыльной стороной ладони Сигурд прижимается к чувствительному маленькому комочку и медленно проводит по нему шершавой, толстой кожей.
Именно это действие заставляет Мию оторваться от поцелуя и прикусить губу со слезами на глазах. На мгновение переполнившие её страх, стыд и желание начинают бороться друг с другом, но лишь пока темноволосый ярл не откидывает её тело назад.
Его ненасытный рот перемещается к небольшой, аккуратной груди, по очереди облизывая и посасывая каждый из сосков. Она умоляюще смотрит на него и томно стонет, словно мифическая сирена, и пальцы оставляют её жажудшее лоно — но только для того, чтобы заменить их на что-то куда более весомое. Взяв своё длинное, загнутое кверху орудие, Сигурд сначала прижимает его к ажурным влажным складкам, дразня супругу и смазывая прозрачной жидкостью, сочащейся из него, прежде чем выровняться со входом в пещерку и начать медленно толкаться. Девушка извивается, когда навершие мужского органа входит внутрь, а затем... затем она сама подаётся навстречу так туго заполнившей её пустоту плоти норвежца и широко раскрывает глаза.
— Я не Трёхпалый и не причиню тебе боли, по крайней мере — пока ты сама не попросишь, — шепчет он, проявляя поразительную мягкость для такого огромного, подавляющего одним своим видом варвара. — Дай мне несколько мгновений, и я заставлю тебя замурлыкать и просить добавки.
Мия нисколько в этом не сомневается и с полными слёз счастья глазами кивает ему; ногти невольницы впиваются в его толстые плечи, когда она старается расслабиться и вновь ощутить постепенно заполняющий её стержень, который входит до упора, касаясь её чувствительного дна, а затем так же неспешно выходит наружу.
Толчки становятся более уверенными и глубокими, но Сигурд никуда не торопится, словно наслаждаясь тем, как глубоко, без остатка он с каждым движением становится вместилищем для красавицы-германки и помечает свою новую территорию, как принадлежащую лишь ему. Мия и вовсе проваливается в небытие, всё её существо сейчас сосредоточено лишь в одном месте — вокруг ярла, который стал твёрдой и дарящей блаженство осью, вокруг которой вращается её мир.
Спустя несколько минуту она открывает веки и томным, с поволокой взглядом смотрит на рычащего от удовольствия мужчину.
— Пожалуйста...
Сигурд намеренно останавливается и заглядывает ей прямо в глаза, провоцируя на то, чтобы она сама произнесла это и окончательно капитулировала перед ним.
— Пожалуйста... Сильнее. Прошу тебя... — Мия умоляюще смотрит на него с влажными от слёз глазами и слегка приоткрывает рот, хватая им воздух, которого ей так не достаёт. — Прошу! Пожа...
Ярл не даёт договорить — его губы жадно припадают ко рту Мии, а сам опускает девушку в воду и проникает внутрь, заставляя воду выйти за края ванны и расплескаться по полу. С каждым толчком по её бёдрам и позвоночнику пробегает подобный молнии электрический разряд, а ногти царапают широкую спину викинга и впиваются в его кожу всё глубже и глубже. Дочь Варди извивается под его телом, похожим на произведение искусства, затем она перемещает свои руки на его ягодицы и, обхватив их, сама помогает мужчине увеличить темп и напор.
Тело Сигурда такое сильное, такое тяжёлое, что она, кажется, вот-вот растворится под его мужеством и растает подобно восковой свече от пламени огня. Сделав своё сладострастие ещё острее и ярче, девушка старается сомкнуть бёдра, отчего всё чувствуется в разы сильнее.
— Быстрее... пожалуйста!
— Я же говорил, что тебе понравится, — короткий раскат смеха сотрясает грудь мужчины, который припадает к её груди и слегка прикусывает алый сосок.
Зарычав, словно лев на охоте, он вонзается в бывшую рабыню с теми самыми скоростью и натиском, которые она так страстно желала. Вся Мия превращается в трепещущую плоть, напряжённую, возбуждённую и скользкую от соков, вместе с которыми ускользает и контроль. Она перестаёт сдерживаться и стонет громко и часто, аккомпанируют этим звукам влажные шлепки тела мужчины, которое ударяется о её бёдра.
Сигурд и сам будто сходит с ума: он неистово ныряет внутрь, навстречу тугим объятиям горячего розового бархата, которым он обтянут, его орудие с каждой секундой становится ещё больше и раздувается, окончательно заполняя внутренности и не оставляя никакого пространства для сомнений или стыда, которые он вытесняет своей пульсирующей плотью.
Одной рукой он прижимает её к себе, другой хватает за грудь, не отрывая рта от губ возлюбленной. Стоны Мии переходят в крик, она вся напрягается и... в этот момент викинг бросает её сосок и теребит другой крохотный комочек плоти под сводом над входом в её грот.
Девушка, пронзённая насквозь неведомым ей чувством, рыдает и трясётся от целой гаммы ощущений, сам же ярл в последний раз пронзает её и извергает всё накопленное возбуждение внутрь сокращающегося лона.
Мужчина улыбается и проводит кончиком указательного пальца по уголкам её губ, после чего нежно целует в шею и прижимает к себе. Мия... приходит в себя не сразу, несколько минут требуется ей для того, чтобы вернуться из сладострастного забытия в реальность — тем более, что всё это время норвежец не останавливает ласки и то нежно втирает жемчужные капли в её складки, то хлопает пальцами по сводам только что почувствовавшей настоящее землетрясение пещеры.
— После того, как родишь отпрыска Инга и закрепишь им мои права на трон, подаришь и мне столько же наследников, сколько здесь ягод, — произносит Сигурд и запускает кисть в тарелку с киноварной брусникой, протягивая несколько плодов девушке и кормя её с руки.
— Ты... — робко интересуется она, прижимаясь к его широкой волосатой груди. — Не боишься, что тебя могут отравить?
— Боюсь, я же не настолько глуп, чтобы доверять тем, чьего маленького правителя я убил, — хохочет ярл и принимается гладить её по шелковистым волосам. — Но всю пищу до того, как подать мне, проверяет дегустатор. На этом подносе нет ничего опасного, поверь мне.
Мия кивает и в отместку берёт кусочек солёного лосося, который кладёт в рот викингу. Расплывшись в улыбке, он с забавным хлюпающим звуком втягивает рыбу в себя и корчит смешную физиономию, стараясь рассмешить супругу — и это у него удаётся.
Неужели... в нём ещё осталось что-то человеческое.
— Пойдём в опочивальню? — задаёт он вопрос, задумчиво глядя в потолок бани.
— Я... — девушка стеснительно опускает взгляд и запускает пальцы в курчавые волосы на груди мужа. — Я не уверена, что смогу ходить в ближай-шее... время. Мои ноги всё ещё содрогаются от блаженства, которое ты мне подарил. И...
— И?
— Я хочу повторить это в воде, но на сей раз — будучи сверху, если ты, конечно, позволишь.
Сигурд удивлённо морщит лоб и прижимает её к себе. Теперь она наконец-то понимает, что её место — рядом с ним, в безопасности и том положении, о котором иные лишь могли мечтать. Кажется, бывшая рабыня наконец-то смирилась с судьбой и оттаяла к нему, а такая причудливая инициатива... точно не будет наказуема!
