Между станциями «Центр» и «Улица Неймана» в ведущий вагон электрички, проломав верхнюю оболочку салона, упал человек. всё произошло так стремительно, что большинство пассажиров просто не разобрались, в чем дело. Клубы бетонной пыли быстро исчезли в образовавшейся в крыше прорехе. Человек достаточно долго пролежал на полу, некоторые уже успели успокоиться и снова уйти в свои собственные проблемы — случившееся их не касалось.
Упавший зашевелился и сел, попробовал двигать руками и ногами, повертел головой. Со стороны казалось, что человек проверяет работоспособность частей своего тела. Постепенно попытки становились всё более уверенными и энергичными. Катано — а это был именно он — привыкал к земному притяжению. На Зайсте сила тяжести в 2,73 раза меньше. Впрочем, для организма, питаемого великолепной суперэнергией, внезапное утяжеление такого порядка не составляло большой проблемы. Катано без особого труда встал на ноги. Характерные ощущения, знакомые генералу по прогулке на Землю 350 лет назад, убедили пришельца в том, что он попал туда, куда хотел.
— Я здесь! Ла! — удовлетворенно прокричал генерал с такой силой, что вагон замер в тревожном удивлении. Равномерное движение и отсутствие естественного освещения слегка озадачили Катано.
— Черт побери, куда я попал? — вопрос относился скореё к самому себе.
Он спокойно осмотрелся и, обработав в своих изощренных мозгах информацию, безошибочно определил, что двигается на машине, работающей на энергии, которую земляне называют электричеством, движется по тоннелю совсем не далеко от поверхности.
Ему нравилось на Земле: вокруг людишки — слабые, смертные и недостаточно развитые. Чувства преимущества и вседозволенности, возможность похозяйничать на чужой планете приятно возбуждали пришельца. Он развернулся и для разминки обрушил серию тяжелых ударов на оказавшегося рядом мужчину. Тот и не пытался сопротивляться. Ужас застыл в его глазах.
— Ну конечно, это Арканзас! Не правда ли? — снова ни к кому не обращаясь, порадовался точности своего попадания Катано. Затем он сделал несколько пробных шагов и без особой цели схватил за ворот сидящего со своим «жучком» парня. Молодой человек растерянно заморгал. Генерал притянул его к себе, еще не зная, что бы ему вытворить.
— Прекрасная ткань! — обрадовался Катано своей изобретательности.
Через несколько секунд тело пассажира безжизненно валялось между сиденьями, а грабитель в черном плаще с чужого плеча с довольной улыбкой двигался по вагону и раздавал увесистые удары направо и налево. Никто даже не пытался сопротивляться, каждый дрожал за собственную шкуру и надеялся, что его не тронут. Именно выражение покорного ужаса на лицах землян больше всего нравилось генералу. Только у одного маленького человека глаза почему-то были больше удивленные, чем испуганные. Генерал притянул его к себе. «Собеседник» оказался неожиданно легким.
— Ты малыш, что ли?
Генерал вспомнил, что люди размножаются особым оригинальным способом и, прежде чем стать взрослой особью, значительную часть своей жизни растут, постепенно увеличиваются в размерах. На Зайсте теперь было известно только старение. «Кажется, при общении с детьми положено улыбаться», — припомнил Катано и расплылся в довольной улыбке. Мальчик ответил ему тем же. «Есть контакт!» — порадовался про себя пришелец.
— О'кей! Держу пари, что тебе очень хочется поуправлять этой штукой, — генерал имел в виду поезд.
Малыш растерянно кивнул.
— И мне тоже! — продолжал свой монолог Катано. Играя в доброго и сильного дядю, он попрощался с мальчиком и отпустил его: ребенок больше не интересовал генерала.
Катано открыл дверь в кабину, где находился водитель:
— Привет!
Машинист, предчувствуя недоброе, всем своим видом показывал, что готов дать отпор нарушителю порядка. Два сильных удара остановили намерения человека.
— Неплохо! — всё более увлекаясь игрой, проговорил Катано.
Генерал прекрасно знал скоростные характеристики земных средств передвижения и решил проехать к месту, где через 10 минут должен был появиться Мак-Левуд, что называется, с ветерком. Себя да и пассажиров позабавить. Управление поездом было настолько элементарным, что незваный гость с другой планеты в мыслях был вынужден похвалить конструкторов-землян. Он уверенно надавил на главный рычаг: с 80 миль в час скорость почти мгновенно увеличилась до 100 и продолжала нарастать с каждой секундой.
Пассажиры ощутили внезапный толчок от резкого ускорения и заволновались. Те, кто плохо держался, попросту попадали. Посыпались проклятья и ругательства. Однако словесное проявление эмоций длилось совсем недолго: скорость стремительно нарастала. Чувство самосохранения в людях победило всё остальное. Каждый старался занять как можно более удобное положение, хотя времени на выбор хорошей позиции хватило только самым энергичным.
Максимально возможная для метро скорость равнялась 180 милям в час. Станцию «Улица Неймана» электропоезд проскочил на скорости в 228 миль. Ожидавшие на платформе с ужасом отскочили от промчавшейся мимо махины. Катано оглянулся, увидел, что происходит в вагонах, и удовлетворенно засмеялся. Людей охватил беспредельный ужас, крики слились в сплошной протяжный вой, нараставший и убывавший по какой-то странной закономерности. Сумки, авоськи, чемоданы и кейсы устремились в направлении, противоположном движению. Вещи уже никого не интересовали. Опасность достигла критической отметки — под угрозой находилась человеческая жизнь.
Генерала порадовало, что электронное табло скорости было сделано с большим запасом. Трехзначные цифры оно считало великолепно. Мимо «Площади мира» состав промчался с цифрой 432 на спидометре. Те, кто здесь ожидал поезд, уже не отделались только легким испугом. За нелепую привычку стоять возле самого края платформы многие заработали электрический разряд невероятной силы. Находившихся чуть дальше достало только воздушной волной. Позднеё пресса сообщит о четырех смертельных исходах на этой станции.
С такой бешеной скоростью поезд несла энергия витано.
Графитные скользящие проводники очень быстро стерлись до основания, а обнаженные металлические части щеток уменьшались на глазах, превращаясь в огромные фонтаны искр. Дикий восторг Катано перешел всё границы. Еще, еще — добавлял скорости генерал. Ему нравились эти две дрожащие стальные полоски, несущиеся навстречу и сливающиеся в сплошную неровную линию осветительные фонари. Разрез станций на такой скорости приобретал формы оригинальных геометрических фантазий.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
