Электронные часы пропищали неестественным голосом: «17 часов». До рейса на Блайтвил оставалось пятьдесят минут. Скоро объявят посадку — и мокрую Шотландию сменит промозглая Америка.
Вчера в Гленко Сицилия Хантер (так звали женщину) повеселилась от души. Хорошо, что послушалась дядю и пошла в театр. Напрасно друзья предупреждали, что «Гамлет» — нудная штука. Сицилии пьеса Шекспира понравилась, особенно хорош был чудак в клетчатом камзоле, славно повеселивший публику. Ну конечно, именно он был там, внизу, в людской суматохе, сменив бутафорский камзол на шикарный костюм. Она снова нашла взглядом веселого дядю, пробиравшегося среди толпы с закинутыми за спину какими-то удочками в чехле.
В этот момент объявили посадку на Блайтвил. Сицилия направилась вслед за остальными пассажирами к входу на летное поле. В опустевшем зале ожидания появился Санчес де Рамирес. Швейцар, внимательно наблюдавший за пассажирами, показал рукой на выход:
— Туда, сэр.
Рамирес благодарно кивнул привратнику и не спеша проследовал в мигающий зеленым глазком коридор.
В самолете Рамиресу и Сицилии достались места по соседству.
«Вот повезло, сейчас начнется представление», — подумала молодая красавица, окинув взглядом нежданного соседа.
Комик из Гленко пока сидел тихо, напряженно вслушиваясь в гул моторов и часто выглядывая в иллюминатор. Он добился своего и затащил удочки в салон, осыпав стюардессу комплиментами и вручив взявшийся неизвестно откуда букет свежих роз. Ожидая продолжения фокусов, Хантер затеребила сумочку.
Самолет вынырнул из облаков, и в салоне стало светлее. Первый раз пискнул таймер. Шотландец оторвался от стекла и удивленно пожал плечами:
— Простите, что спрашиваю, но как можно находиться так высоко и чувствовать себя в такой безопасности?
Как всегда, после идиотского писка таймера начался глуповатый фильм о безопасности. В восторге от первой, давно ожидаемой остроты комика, Сицилия залилась хохотом. Она тоже не недолюбливала десятки раз виденный фильм, который всякий раз прокручивали в полете. Знакомым блеском засветились вмонтированные в стенку каждого сиденья мониторы. На всех захлопала ресницами белокурая выдра-стюардесса в вызывающем мини. Рекламно улыбнувшись, она в миллионный раз затараторила: «Добро пожаловать вместе с нами в полет. Пожалуйста, пристегните ремни безопасности».
Сицилия не следила за экраном. Содержание фильма она знала наизусть — там сейчас откажут двигатели, и в салоне полногрудые статистки завоют от ужаса, а побитые молью старички будут бросать в рот таблетку за таблеткой валидол. Рамирес же делал вид, что воспринимает эту чушь совершенно серьезно. Тщательно повторяя всё действия стюардессы, он пристегнулся к креслу. Когда же на борту телелайнера возник пожар, комик отчаянно забился в попытках выбраться из-под вдавившей его в сиденье кожаной полоски. Его движения были упоительны — давно Сицилии не было так весело.
Так и не выбравшись из темных объятий ремня безопасности, шотландец нагнулся и закопошился под креслом, пытаясь выполнить очередную инструкцию накрашенной куклы: «В случае непредвиденной опасности, пожалуйста, не паникуйте. Нагнитесь и в правой сумке под вашим сиденьем нащупайте кислородную маску. В случае пожара помните, что рядом с ней находится маска в виде противогаза. Наденьте их и позаботьтесь о парашюте».
Представив, как сосед сейчас вынырнет из-под кресла в крючковатом хоботе противогаза, Сицилия не выдержала и прыснула. Рамирес замер под сиденьем, потом выбрался оттуда и затих, глядя на монитор. По экрану в этот момент ярким пылающим болидом падал «их» самолет, обгоняя спасшихся на надежных парашютах «пассажиров». Оторопело проводив взглядом устремившуюся к земле горящую машину, Рамирес с неподдельным интересом дождался взрыва — и уже спокойно выглянул в иллюминатор.
На экране вновь появилась «погибшая» стюардесса и затарабанила заученный текст: «Спасибо, что полетели вместе с нами. Надеюсь, что вам понравится наш полет».
Услышав знакомый голос, Рамирес вновь уставился на монитор. Наблюдая за тем, как шотландец внимательно рассматривает воскресшую блондинку, Сицилия нервно задергала надоевший язычок сумочки. Сосед начинал явно переигрывать, изображая восхищение белокурой выдрой. Хантер ненароком пихнула Рамиреса острым локотком вбок и ойкнула от смущения. Санчес оторвался от замигавшего кадрами субтитров монитора и с сосредоточенной уверенностью загляделся на торопливо извиняющуюся соседку. Голос у него был мягкий и приятный:
— Напротив, совсем напротив. У всех прекрасных женщин были волосы темного цвета. Клеопатра, Нефертити, Джоанна Вулф… Извините, как вас зовут? Сицилия?… Джоанна Вулф, Сицилия Хантер. Кроме того, я должен вам сказать еще об одной особенности темно-волосых женщин.
Рамирес наклонился и зашептал на ушко соседке что-то приятное (не будем подслушивать, что именно). Он обдал её запахом «Уимблдона», обалденным букетом самоуверенности, красоты и мужественности. Не так уж важно, какие слова он прошептал на ухо женщине, легонько шлепнувшей его по руке. Потом оба немало еще успели сказать друг другу. Их разговор смогла ненадолго прервать только белокурая стюардесса — не та, что исчезла вместе с погаснувшим экраном монитора, а другая, прелестная и юная, проворковавшая:
— Вы не хотели бы что-нибудь заказать?
Сицилия, которой давно хотелось чем-нибудь смочить трепещущие в жажде губы, попросила воды.
Рамирес, после выпитого в ателье кофе, долго пугавший шофера такси угрожающим урчанием в желудке, пробормотал:
— Нет, спасибо, я ничего не принимаю того, чего не знал раньше. В отличие от дам, конечно.
В Блайтвиле Рамирес и Сицилия сели в такси вместе.
* * *
После разговора с Мак-Левудом настроение у генерала было мерзкое. Прогулка по Земле явно затягивалась. А можно было вообще ничего не делать: террористку поймали бы власти и ликвидировали, Горец попросту умер бы от старости. Да, нервы диктатора явно стали сдавать. Теперь противник чересчур силен. Одному расправиться с ним — слишком большой риск. Надо искать союзников.
Генерал вышел из парка. Возле центральных ворот к нему подбежал молодой человек в форме таксиста:
— Куда едем, начальник?
— Едем! — коротко и уверенно ответил Катано и направился к автомобилю, стоящему у обочины.
Если бы генерала попросили бы описать, как доехать до Корпорации или до любого другого места в городе он вряд ли смог бы выполнить просьбу. Но ему самому добраться до нужного объекта не составляло проблем. Какое-то всеобъемлющеё знание-интуиция руководило пришельцем. Он легко находил и самый выгодный путь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
