Я опустила глаза.
— Я понимаю, Уль. Но есть вещи, которые я не могу контролировать. А у Князя каким-то образом до сих пор получается на меня влиять.
— Так давай сделаем еще один круг! Снова проведем ритуал, усилим защиту.
— Не надо, — вздохнула я, и заметавшаяся было по комнате баньши растерянно остановилась. — Никто из нас не способен его остановить. И от того, как я буду себя вести, во многом зависит, как поведет себя он, когда все-таки меня отыщет.
— У него ничего не получится, — негодующе фыркнула Улька. — Твой муж не сможет пробраться в УННУН!
Но я только покачала головой.
— Мы не будем здесь жить вечно, а Темный Князь умеет ждать. Он никогда ничего не забывает, поэтому рано или поздно придет за мной. Потребует ответа. И я не хочу, чтобы к этому моменту он продолжал считать, что я его боюсь или ненавижу.
— Хеля…
— Он совсем не такой, как я думала, — прошептала я, на мгновение прикрывая глаза. — Он демон, да, но далеко не бездушный. Ему нелегко делать уступки, но он все же пытается. Смиряет свой гнев. И еще он… меняется, Уль. Действительно меняется, потому что то, каким я вижу его сейчас, очень сильно отличается от того, каким он показался мне в первый раз.
— Да что ты такое говоришь? — ахнула баньши. — Очнись, подруга! Это же Темный Князь! Чудовище! Монстр, от которого в ужасе бегут даже демоны. Да у него таких, как ты, миллион было! Думаешь, он способен на что-то хорошее? Думаешь, все его действия честны и искренни? Да ему просто выгодно показываться тебе именно таким! Выгодно на время прикинуться заинтересованным. Он живет тыщи лет. Да он тебя насквозь видит вместе с твоей темной ипостасью! И он отлично знает, как на нее повлиять. Князья — признанная элита Преисподней. Могущественные, древние, коварные. И им невозможно противостоять.
— А куда деваться, если мы уже столкнулись? — тяжело вздохнула я, и Улька гневно топнула ногой. — Опять бежать?
— Обманывать! Изворачиваться! Безбожно врать ради собственной безопасности! И всеми силами держаться подальше, пока он не сумел тебя убедить, что демоны тоже способны на чувства.
Я невесело хмыкнула.
— Но ведь и я демон, Уль… полагаешь, у меня нет чувств?
— Ты — другая, — непреклонно ответила баньши. — В тебе есть Свет. А что хорошего осталось в нем?
— Не знаю, — прошептала я. — Но мою вторую ипостась это, похоже, не волнует.
Улька растерянно отступила и воззрилась на меня со смесью недоумения, недоверия и ужаса.
— Хелечка, только не говори, что ты передумала. Даже слышать не хочу, что ты решила продолжить отношения с мужем. И… боже мой, подруга, надеюсь, ты не задумала стереть мои руны?
— Нет. Но он зовет меня, Уль, — снова прошептала я. — Каждый день зовет. Да так, что у меня внутри все переворачивается.
— Забудь! Наплюй и разотри!
— Я задавила в себе инстинкты, но даже так их очень сложно игнорировать. Если бы не «зелье мертвеца», я бы сдалась. Если бы не Личиана, я уже давно была бы там, с ним.
Баньши испуганно схватила меня за руку.
— Не надо! Хелечка, пожалуйста, борись! Сражайся за себя! Будь сильной, не сдавайся! И не смей забывать, что Князь поклялся тебя убить!
Я устало потерла лицо.
— Я помню, подруга. Но это не всегда помогает.
— Зачем ты вообще в это впуталась? — нервно заломила руки баньши. — В тот проклятый спор, замужество… во всю эту дурацкую затею!
«Если бы не замужество, в день совершеннолетия я могла бы совершить большую ошибку, — горько подумала я. — И когда темная ипостась пробудилась бы полностью, потеряла бы рассудок. А Князь уберег меня от этого. Перенаправил ее интерес на себя, поэтому никто, кроме меня и него, в итоге не пострадал. Разве оно того не стоило?»
— Теперь ни к чему об этом говорить, — сказала я вслух и положила руки на Улькины плечи, успокаивая подругу. — То, что должно было произойти, произошло. Я могу лишь смириться или бороться с этим. Но пока не понимаю, где мои чувства, а где — обычные для суккубы инстинкты. И это заставляет меня нервничать.
— Я боюсь за тебя, Хель, — жалобно хлюпнула носом баньши, вцепившись в мои руки, как в родные. — А что, если Князь все-таки победит? Что, если ты однажды себя потеряешь?
Я фыркнула.
— Вот уж нетушки! У меня перед Князем есть существенное преимущество.
— Какое? — подняла на меня растерянный взгляд Улька.
— Я знаю его имя. Тогда как он еще не представляет, на что я способна.
К следующим выходным на нашем огороде снова созрел урожай, и мы, тщательно обработав грядки, отравились к городской ведьме. Мартина на этот раз пришлось взять с собой, поскольку он впервые за три года изъявил желание встретиться с мадам Ольдман. А на мое закономерное удивление с важным видом сообщил, что видел накануне вещий сон и теперь хочет его проверить.
Понимая, что обмана мне не простят, отговаривать ангела я не стала. Но настояла, чтобы в Город мы отправились всей группой, да еще под бдительным присмотром акинарцев, с неожиданным энтузиазмом отреагировавших на возможность прогуляться по кладбищу в темноте.
Признаться, меня их азарт несколько обескуражил — мне всегда казалось, что телохранители должны отговаривать охраняемых от сомнительных авантюр. А эти только обрадовались. И даже на огороде не отказались поработать, чтобы мы успели обернуться до вечера.
Уже подходя к знакомому розовому домику, я с сомнением посмотрела на спину идущего впереди Сара, и тот, как почувствовал, внезапно обернулся. Сперва потянул чутким носом воздух, затем обменялся непонятным долгим взглядом с идущим последним братом, и за мгновение до того, как я толкнула маленькую калитку, вдруг качнул головой.
— У ведьмы кто-то есть.
Я пожала плечами.
— У нее часто бывают гости. Но здесь без ее ведома ни одна травинка не согнется, так что опасаться нечего.
— Мне не нравится этот запах, — решительно заступил мне дорогу оборотень. — К тому же чужак не один, поэтому я пойду с тобой.
Я с сомнением на него посмотрела.
— Мадам Ольдман не жалует мужчин. Мартина она сама приглашала, а ты… как бы без шкуры сегодня не остался.
— Главное, чтобы ты не осталась. Остальное я переживу, — на удивление серьезно ответил оборотень и, прежде чем я успела возразить, первым зашел во двор.
Мы с Мартином, забрав у друзей охапки трав, послушно двинулись следом. Мохнатого предупредили: пускай не жалуется, если мадам Ольдман решит подпалить ему хвост. Васька в свое время уже нарвался, когда захотел за мной проследить, и с тех пор держится от забора подальше. Улька тоже близко не подходила — к баньши у старухи какая-то особая нелюбовь. А уж к плутоватому фею она и вовсе дышала неровно. В том смысле, что всякий раз, когда Шмулю удавалось хоть на волосок нарушить воздушное пространство над лужайкой, с ним всегда происходило что-то нехорошее. То оса за губу цапнет, то крыло подвернется, то невесть откуда взявшийся муравей за шиворот упадет. Один Зырян ни разу не пострадал. Но исключительно потому, что не совался в дом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
