— Да, это очень большая честь, — согласилась Вики. — Я и не имела в виду другого.
— Погодите, я знаю! — воскликнула Океания. — Выступал же лектор с этим докладом в Антиполовом союзе… О боже, в самом деле? Ну да, конечно. Иначе бы и не рассказывали. Ребенок от Старшего Брата! Как чудесно!
— Да, — сказала Вики, хмуро изучая носок. — Нам в самом деле повезло.
— Джулия, — с серьезным видом произнесла Океания, — если кто и заслужил попасть в «Великое Будущее», так это ты. Ох, Джулия, ты всегда была таким хорошим товарищем. Самый благомыслящий человек… Если тебя взяли, может, и меня возьмут? Я как раз думала, хватит ли сил на еще один ископл. Но если от Старшего Брата!..
На Джулию накатила волна слабости, ощущавшейся почему-то главным образом в горле и голове. Что бы это значило, задумалась она, и тут, к ее собственному ужасу, на глаза навернулись слезы.
— Ой!.. — испугалась Вики, бросая свое вязанье. — Что такое?
— Извини, — сказала Джулия. — Обычно я никогда не плачу, а сегодня уже второй раз. Я действительно никогда не плачу.
— И правда никогда, — кивнула Океания. — Наверно, это от радости!
— Принесу тебе чаю, — сказала Вики. — Сиди, а я пойду разыщу Аткинс. У нее должен быть чай.
Вики убежала. Океания, наклонившись к Джулии, положила руку ей на плечо и сочувственно улыбнулась:
— Послушай, тебе действительно не по себе? Или это грустномыслие?
— Да нет, все нормально, — ответила Джулия. — Ну, в автобусе только…
— Тогда это грустномыслие. То есть дурное настроение?
— Наверно.
— Ну, это просто химия, тут нечего стыдиться. Мне объяснял доктор Луис. Это совсем не плохомыслие, наоборот — признак успешного ископла. Тебе нужно поговорить с доктором Луисом. Он мне так помог! Не только таблетками, но и советом.
— Таблетками?
— Да, это те же антиполовые пилюли. Он говорит, с ними сразу убиваешь двух зайцев. Они мне не понравились, противные какие-то. Но некоторые девушки от них без ума.
Джулия изобразила сочувственную гримасу; все остальное, кроме таблеток, сейчас казалось никчемной ерундой.
— В самом деле? А у тебя сколько-нибудь осталось? — спросила она.
— Думаю, еще что-то есть. Он дал мне штук двадцать, а я, кажется, проглотила от силы три.
— Знаешь что… Давай, может, я их попробую?
— Мои таблетки? — смутилась Океания. — Даже не знаю… Их ведь назначили мне.
— Чай сейчас будет! — пропела Вики, возвращаясь от Аткинс.
— Не пропадать же добру, — сказала Джулия Океании.
— Ну, даже не знаю, — повторила та. — Я только хотела сказать, что слезы как раз от химии. Это естественное следствие беременности. Наши прародительницы плакали для того, чтобы мужчина лучше заботился о женщине.
— Да, понимаю, — сказала Джулия. — Просто я подумала: раз ты все равно не пьешь таблетки, могла бы и мне отдать. Но если считаешь, что так нельзя, не бери в голову.
Вики переводила взгляд с одной своей подруги на другую.
— О чем это вы?
— Просто я ей говорю, — объяснила Океания, — что в ее положении слезы — естественная штука. Это совсем не плохомыслие.
— Плохомыслие? — спросила Вики. — Да никому бы и в голову не пришло.
Дверь снова распахнулась, и в гостиную влетела сияющая Аткинс, неся перед собой на подносе чайный набор.
— Что за день, что за день! — воскликнула она. — У нашей Уортинг будет ребенок для «Великого Будущего», а малышка Вики Фицхью…
— Ой, не надо! — вскричала Вики. — Давайте не будем об этом!
— А в чем дело? — спросила Джулия.
Океания хлопнула в ладоши:
— Да Джулия не знает!
— Товарищ Уортинг не знает? — произнесла Аткинс с видом человека, приглашенного на званый обед. — Как, ты еще не известила Уортинг?
— Надо бы сказать, наверно, — протянула Вики. — Но все равно…
Аткинс поставила чайный набор на стол и повернулась к Джулии:
— Только представь: наша Вики Фицхью, которую мы все считали малышкой, баловали, журили и называли гусенком, — так вот: эта самая Вики Фицхью выходит замуж за внутрипартийца.
— Ну да, — буркнула Вики. — Типа того.
— И не просто за внутрипартийца! — добавила Аткинс.
— О, так это… — начала Джулия.
— Заместитель председателя Уайтхед, — подхватила Океания. — Но нам еще не полагается об этом знать. Он только вчера сделал ей предложение.
— Помалкивай! — радостно воскликнула Аткинс, поправив прическу.
— Меня не беспокоит, что ты в курсе, — сказала Вики Джулии. — Если все отменится — ничего страшного.
— Отменится! — засмеялась Аткинс. — Невеста нервничает. Такой мужчина — и вдруг передумает!
— Еще надо получить всякие разрешения, — сказала Вики. — Джеймс думает, что с этим не будет сложностей, но…
— Джеймс! — воскликнула Океания с огромным удовольствием. — Как легко ты произносишь это имя.
— Значит, ты от нас съедешь, — сказала Джулия.
— Да уж наверное, — кивнула Океания. — Смешно ютиться в общежитии, когда ты замужем за членом центкома! Конечно, она переедет в Вестминстерский комплекс.
— Наша потеря — для партии находка, — отозвалась Аткинс. — Ну, кому чаю? Я на всех заварила.
Час спустя, когда все девушки были дома и с гомоном смотрели по телекрану в общей гостиной вечерние новости, чья-то рука коснулась под столом руки Джулии. Тигр только что удрал с Носком для Солдат; за котом устроили развеселую погоню, и все с возбуждением трещали об острой нехватке вязально-трикотажных изделий для фронта: дескать, армия держится на носках, а гнойные мозоли убивают не хуже пуль. Посреди общего переполоха все та же рука неловко погладила руку Джулии, а затем осмелела и сжала ей пальцы. Джулия держалась как ни в чем не бывало, спокойно глядя в телекран. Она убеждала себя, что раздосадована, но ее тело полнилось теплой благодарностью. Сдержать улыбку было непросто. Ну Вики дает! Что за глупости! Им обеим и без того проблем хватает.
И тут, к изрядному своему смущению, она почувствовала, как ей в ладонь сунули маленький сверток. Руку убрали, и Джулия на ощупь определила: это таблетки в пакетике из вощеной бумаги. Затем Океания наклонилась к ней и прошептала:
— Это они. А ты сможешь мне достать своего классного шоколада?
Джулия поспешила собраться с мыслями. Все еще глядя в телекран, она пробормотала:
— Да запросто. Вечером загляни под подушку.
С таблетками стало куда легче. Джулия принимала их только в лавке Уикса и только когда работа становилась действительно невыносимой. Проглотишь одну таблетку — и магазинные обряды превращаются в безобидную игру. И даже когда Джулия воздерживалась от пилюль, она знала, что могла бы с их помощью увидеть все вокруг в менее мрачных тонах. Словно бы это были истории из книги ужасов, которую при желании можно захлопнуть. На эйфорическом подъеме Джулия вела подопечных к новым, более интересным порокам, руководствуясь своим представлением о том, чего хочет минилюб. Началось с Тома Парсонса. Однажды Джулия напомнила ему давний разговор о том, что может испытать оргазм семь раз кряду, как француженка, и предложила научить Парсонса этому трюку. Когда она объяснила ему, что всего-то и нужно произнести ей на ухо: «Долой Старшего Брата!», Парсонс сперва заартачился, но ненадолго. Джулия не сама это придумала: так делал один из ее бывших любовников. Для нее этот трюк ничего не значил и выполнялся лишь в угоду минилюбу.
Сначала Парсонс пробормотал эту фразу без выражения, словно не понимал значения слогов. Но это позволило ему продержаться подольше, и Джулия вскоре уже непритворно стонала. Воодушевленный, Парсонс повторял фразу громче и громче — и вот уже лаял Джулии в лицо. Достигнув оргазма, он стиснул ее в объятиях, а потом отодвинулся и зарыдал. Он сидел на краю кровати, как всегда делал, рассказывая о доносительских подвигах своих детей, но сейчас молчал. Его ошеломленное лицо побелело. Все еще рыдая, Парсонс через несколько минут оделся и ушел и не сказал больше ни слова.
Но он вернулся через несколько дней, и снова кричал: «Долой Старшего Брата!», и снова потом сидел на краю кровати, сокрушенно рыдая. И так происходило затем каждый раз. Вскоре Джулия уже не придавала этому значения. Перед приходом Парсонса она проглатывала таблетку и тогда могла выдерживать его ошеломленное, умоляющее лицо и перепуганную болтовню о детях, могла укладываться с ним в постель, как будто это был только секс, а не отсроченное убийство.
