Элге от удивления замедлила спуск. Плавный изгиб лестницы не позволял стоящим на первом этаже увидеть спускающегося сразу.
— О чём ты? — недоумение в голосе мужа.
— Не строй из себя дурачка, лгать можешь кому угодно, но не мне. Я тебя предупредил Мадди. Имей совесть.
Нахмурившись, Элге закончила спуск и вышла к мужчинам.
— Что случилось? — спросила она, разглядывая обоих, разных и одновременно таких похожих.
— Ровным счётом ничего — неожиданно слаженным хором заверили её отец и сын.
Лорд Тивис, едва кивнув, удалился, а девушка приблизилась к мужу вплотную и требовательно заглянула в глаза цвета грозового неба: сердится или раздосадован.
— О каких холостяцких замашках шла речь?
— Высокое Небо, да ни о каких! Отцу периодически кажется, будто я как-то не так улыбаюсь посторонним женщинам, — со смешком отозвался Мад и притянул Элге к себе. — В моем ведомстве всех женщин — пожилая магичка земли и работница канцелярии, чуть моложе моей матушки. Как я могу им улыбаться, скажи на милость?
«Лучезарно и обаятельно», — чуть не ответила Элге. У Мада в его личном арсенале много ослепительных улыбок. Она вздохнула, позволяя поцеловать себя в макушку.
— Тебе не о чем беспокоиться, маленькая.
А вечером он отбыл в герцогство, и задержался на три дня.
По возвращении преподнёс восхитительной работы серьги: зелёные камни, оправленные в золото. Элге, с её рыжими волосами и тёплой зеленью глаз, такое сочетание шло неимоверно.
— Купил готовые, извини, — виновато улыбнулся Мад. — Увидел и не удержался. Как для тебя сделаны.
И своими руками надел, стоя сзади, опаляя дыханием шею, не забывая легонько поглаживать аккуратные раковинки ушей. В семье Форрилей принято дарить женщинам украшения, заказанные у проверенных ювелирных дел мастеров. Леди Бритта вот предпочитает определённую работу и над эскизами думает сама. Мадвик тоже некоторые подарки для жены заказывал по своим наброскам и камни ей показывал — на выбор, какие понравятся. Элге стеснялась такого внимания: непривычно, слишком резкий контраст с той скромной жизнью, оставшейся в девичестве. Готовые украшения считались проявлением дурного вкуса, но Мад его проявил и…не ошибся. Очень красивые.
— Тебе необыкновенно идёт, — он тронул невесомое переплетение.
Огранённые изумруды, маленькие, густого, насыщенного цвета, засияли в ушах Элге по-настоящему роскошно.
— Безупречно, — с улыбкой согласилась девушка. — Спасибо, дорогой. А матушке о том, что это готовые серьги, мы не скажем.
И заговорщицки подмигнула.
* * *
— До сих пор не понимаю, Бри: где он её откопал? — голос, полный недоумения и приправленный лёгким оттенком брезгливости.
— И как давно, учитывая помолвку с Гайрой.
Кусочек диалога, резанувший по ушам, не первый день эхом бродил в голове. Форрили — старшие полагали, что беседа проходит приватно, но для полной приватности существуют плотно закрытые двери и звукоизоляционные заклинания, которыми глава семейства вполне сносно владел. Однако — вот. Всё, как в дешёвой уличной постановке.
Элге только — только пришла в себя после шокирующих подробностей о себе и сестричке, как навалилась следующая… фальшивая нота в её, казалось бы, выстраданном, выпрошенном прекрасном браке. А в глаза эти люди ей улыбались, голоса звучали с выверенной любезностью, почти не холодно. Я вами довольна, милочка, вы делаете успехи, дорогая, господин учитель хороших манер вас очень хвалил, потерпите ещё пару месяцев, милая, и мы будем готовы представить вас нашему кругу, возобновим выходы в свет с прежней регулярностью.
Элге гасила в себе потребность разбить что-нибудь то ли об стену, то ли об чью — то голову, лишь улыбалась так, что скулы сводило. Они будут готовы, или считают, что она будет готова, по их каким-то там представлениям, показаться перед строгими и взыскательными очами местной аристократии? То, что сама Элге не выказывала желания разъезжать по гостям и просиживать в чужих гостиных, под чужими оценивающими взглядами, никого, похоже, не заботило.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И до недавнего времени можно было излить душу сестре. Но Вир не приезжала в большой особняк за изящным кованым забором, а Элге пока не готова была возобновить с ней общение. Старшие Форрили о размолвке сестёр не знали, но не задали ни одного вопроса о причинах прекращения визитов леди Адорейн. Не бывает и не бывает, как будто так и надо.
— Как? Как мы на него согласились?! Будто под чужеродным влиянием!
— Не было ничего подобного, Бри, не волнуйся. Я проверял, милая. Девчонка хорошая травница, но не более того — приворотное зелье применить может, но в голову не залезет.
Элге стискивала зубы: она не только не готовила любовных зелий для себя, но и заказчицам, за исключением пары случаев, отказывала. Не одобряла волшебного влияния трав на чувства.
— Вопрос с твоим назначением решится вот — вот, а там и официальное представление во дворце не за горами. Надо терпеть. Терпеть и принять этот нелепый брак, Ти.
Элге до сих пор передёргивало от тех слов.
— Ну, она хотя бы одарена и способна приносить пользу. Выгодное приобретение для нашего рода, как ни крути.
Приобретение..!
В тёмных пустых покоях, когда Мада не было, Элге вела полубредовые диалоги с ночным небом, виднеющимся в окне спальни. Раз за разом прокручивала в голове положение, в котором оказалась, и которое с каждым днём нравилось ей чуточку меньше, чем вчера. Против воли вспоминался неразговорчивый хмурый колдун, у девушки набралось к нему несколько вопросов, вот только задавать бы их оказалось страшновато. Она успела как взвинтить себя до состояния паранойи, почти уверившись, что никакой магии и никакой помощи с его стороны не было, так и прийти к противоположным выводам и найти подтверждения волшебного вмешательства его силы и его воли для создания их, Элге и Мадвика, союза. Вот только почему всё, что складывалось после ритуала у Алтаря — складывалось не так?
Рассчитывала ли Элге на уважительные, тёплые и душевные взаимоотношения с семьёй мужа? Откровенно говоря — да, для неё это являлось само собой разумеющимся. Ожидала ли погружения в светскую жизнь, выездов, балов и званых ужинов? Об этом она не думала, но мысли о новых знакомствах проскальзывали в том ключе, что здорово было бы обзавестись одной — двумя хорошими приятельницами или даже подругами, коих у Элге в Леаворе не было. Подруг заменяла Виррис.
Вопреки ожиданиям, в реальности отец и мать Мадвика смотрели на Элге прохладнее, чем в дни подготовки к свадьбе, а теперь и вовсе, оказывается, она не желанная и приятная невестка — а всего лишь «приобретение». Все эти кусочки каждодневной обыденной мозаики никак не складывались в простую и цельную картину, именуемую счастьем. Кажется, она пообещала Маду стать достойной его, и вот это единственное, что удавалось.
«Что ты исполнил на самом деле вместо моего желания, Ар?»
Небо слушало в кромешной тишине, изображало предельную внимательность и молчало, обращая диалог в монолог.
Элге с радостью жила бы с мужем отдельно, будучи полноправной хозяйкой в собственном доме, вот только дома такого, пусть небольшого, для молодой четы не нашлось. Пока же она продолжала наполнять теплом своей магии растения. Полностью погружалась в уроки с наставницей: изучать и приручать свой новый-старый дар оказалось безумно увлекательно, хотя и не так просто. Не сразу, но добилась того, чтобы брать силу из пространства, а не из собственного источника, научилась объединять их и всё свободнее пропускала поток магии через ладони. Это было и привычно, и ново одновременно, словно от долгого сна просыпалась, и тело само вспоминало, что ему следует делать.
— Не пытайтесь за короткий срок добиться максимальных высот, леди Форриль, — не раз напоминала госпожа Каннелия мягким грудным голосом. — Ничего страшного, если на полное приручение вашего дара уйдет год-другой. Ваши каналы отвыкли пропускать через себя такой поток силы, их надо разрабатывать аккуратно. Не торопитесь.
