— Гор сказал мне, что мое дерево охвачено пламенем, — поделилась я как-то с сестрой Нототенией сразу после занятия, надевая на голову надоевший обруч.
— Гм, это потому что он раздувает огонь своим ветром, — отозвалась старушка. — Гор — хороший мальчик, только не знает всех тонкостей.
— А Сайрус? Какое тогда дерево у него? — не выдержала я.
— Огонь и земля, — помрачнела Нототения, — что тут скажешь. Горелые дымящиеся ветки — вот и все, что приходит мне на ум.
Я скривилась, представив себе эту неприглядную картину.
— А у вас как было?
— У нас? — матушка будто задумалась, хотя я уже прекрасно знала, что на память она не жаловалась. — Все, что было у нас, то прошло, деточка. Думать надо о настоящем.
— А что о нем думать, — возразила я, подразумевая целую груду вопросов о своем будущем, скорее, чем настоящем. Что меня ждет дальше? Сколько еще мне прятаться? И есть ли в этом хоть какой-то смысл, если рано или поздно я все равно окажусь в Коллегии? А всю жизнь ходить в обруче и снимать его только в старом зале — разве это жизнь? Нужна ли она такая мне?
— Учись, пока можешь, — строго произнесла Нототения.
Я промолчала, хотя уже не совсем понимала, для чего и кого учусь.
Поселили меня в доме у Нототении. Настоятельница даже нашла мне отдельную комнатку, которую переделали из кладовой. И теперь я ощущала себя почти настоящей ее четвероюродной племянницей. Мне немного неловко было оттого, что я сидела у нее на шее, и ела, и одевалась за ее счет, но стоило мне лишь однажды завести об этом разговор, как сестра резко оборвала меня и раз и навсегда закрыла эту тему. Я не утерпела и как-то вновь заговорила о наболевшем с Мари, и тогда Мариэтта заметила мне, что матушке виднее. А когда я продолжила упорствовать, прямо объяснила, что в этой школе нет никого и в сотую долю столь же талантливого, как я, а Нототения все же привыкла к несколько более одаренным ученицам, да и сама Мари тоже.
Со всем, в принципе, можно было смириться, кроме некоторой однотонности текущей жизни и ограниченности круга моего общения. Через какое-то время я уже почти с завистью поглядывала на своих ровесников, но им было не с руки общаться с бездарной мной, хотя я и была родственницей Нототении, а мне было рекомендовано сестрами поменьше болтать языком. И они были правы: стоило задать мне пару неудобных вопросов, как стало бы ясно, что я понятия не имею о множестве вещей этого мира.
— Вы — племянница госпожи Тенн? — нагнал меня молодой человек и улыбнулся.
— Верно, — признала я, не сбавляя шага и спеша скрыться в доме 'тетки'.
— Я восхищаюсь Вашей тетей, ее знаниями и мастерством, — искренне произнес он. Одет он был в костюм, и по возрасту немного превосходил учеников, что навело меня на мысль о том, что передо мной преподаватель.
— Я — директор, — тут же представился он. — Карл Плай. — И я поняла, кого он мне больше всего напоминал: молодого амбициозного Идриса.
— Очень приятно, Оля Тенн, — ответила я заученное имя.
— Мне тоже, — еще шире улыбнулся он. Карие глаза, вьющиеся каштановые волосы с легким медным оттенком — я почти уверена была в том, что передо мной огненный маг. Ему бы пошла красная мантия — хорошо оттенила бы волосы. — Не смотрите, что я так молод, — он ко всему оказался еще и не в пример общительным. — Мне самому иногда странно, как могу я стоять выше той же госпожи Тенн, но так уж устроен мир. Вы давно ее знаете? С детства?
Вот и посыпались вопросы. А я все еще гадала: врать или сбежать. Но меня выручила Мари, спешившая через лужайку.
— Оля? Тебя тетя зовет. Поспеши.
Я послушно кивнула и с облегчением сбежала от господина Плая. Только пристального внимания директора мне не хватало с моей липовой историей.
* * *
Время от времени случалось так, что мне приходилось заниматься самой. Но даже этому я была рада, поскольку в зале могла сбросить обруч и снова, пусть и в ограниченном пространстве, ощутить себя человеком. Я тренировалась, отрабатывала ранее разученные приемы, и только иногда позволяла себе погрустить, пока никто не видит. И как бы это ни было печально и несправедливо, чаще всего мысли мои возвращались к Сайрусу, а не к Гору. К той глупости, которую я совершила, позволив ему приблизиться к себе, наш последний разговор, который с трудом можно было назвать беседой, его признание, легкую грусть в голосе. Почему он удивлялся, что я сбежала? Сердиться мог, но к чему удивляться? Я многого не понимала, но мне уже столько людей прямым текстом сказали, чтобы я забыла о Главе Совета, а я все думала и думала о нем.
— Занимаетесь? — знакомый голос вырвал меня из размышлений, и, подняв голову, я с удивлением обнаружила Карла Плая, местного директора.
— Так, мечтаю, — почти не соврав, ответила я.
— Да ну? В старом боевом зале? О чем же? — полюбопытствовал он.
— О том, почему у моей тетушки — все, а у меня — ничего, — отрезала я, начиная утомляться от его навязчивости.
— О, а характер у Вас тоже не из легких, я посмотрю, — усмехнулся он, и раздражение мое улетучилось. Сложно было сердиться на человека, который не отвечает злостью на злость.
— Ну, так родня все-таки, — вздохнула я. — А Вы что тут делаете? Только не говорите, что решили отремонтировать старый корпус, — с подозрением предположила я. Будь это так, мне осталось бы только удавиться в своем чудо-обруче.
— Как я могу лишить Вас места для уединения, — отозвался он, а я никак не могла решить, издевается ли Карл, или настолько галантен.
— Не желаете прогуляться? — предложил он, и я пожала плечами. Оставаться в зале было бессмысленно: колдовать у него на виду я не могла, а продолжать изображать из себя задумчивую статую было бы глупо. Да и соскучилась я по живому общению.
— Что-то тетушка Вас старательно прячет ото всех, — заметил Карл, когда мы выбрались наружу.
— Стыдится, наверное, — ввернула я.
Карл изумленно посмотрел на меня:
— Вы же так на самом деле не думаете?
Я лишь снова неопределенно пожала плечами.
— А что это за обруч? Фамильная драгоценность? Вы его никогда не снимаете.
В этот момент я пожалела, что покинула свое странное убежище. И попыталась вспомнить, видел ли Карл меня в зале без обруча? Хотя, я могла бы придумать разумное объяснение, но директор мог быть осведомлен об ирмии. Или в этом мире его нет? Вот тут уже у меня начинался определенный пробел в образовании.
— Что-то вроде того, — уклончиво ответила я.
Но настырного Плая ответ не удовлетворил.
— Мне кажется, что Вы очень талантливы, — Карл остановился, ухватив меня за руку, — даже слишком. Это ведь блокиратор? — Плай указал на обруч у меня на голове.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
