— Пойми, сын мой! Мы должны спешить, и ты просто обязан нам помочь! Посади Николая в автомобиль и увези туда, куда он скажет…
— Я сказал, торговли не будет! У тебя есть два варианта: либо ты мне сейчас же все рассказываешь, либо я исполню то, зачем, собственно, прибыл сюда! Выбор за тобой! Поверь, я хороший слушатель. И хоть вырос в мусульманской семье, верю в нашего Господа Иисуса Христа. А раз так, думаю, мы поймем друг друга.
Священник глубоко вздохнул, но облегчения не почувствовал. Таир был тверд в своих словах, и ни при каких обстоятельствах не изменил бы решения. А потому, следовало поспешить.
— Я сожалею, сын мой, что нам пришлось втянуть тебя в такую историю. Ты стал невольным свидетелем нашего противостояния с «нечистью»! И, поверь, это не призрачные легенды или сказки, которые перед сном рассказывают непослушным детям. Это происходит в привычном для нас мире в этом самом месте. Макс уже обращал твое внимание на внезапную тьму, проявившуюся на фоне обычного белого дня. На смертную душу, умершую несколько дней назад, но поднятую неизвестным демоном для нападения на обычного смертного. Это наши грехи перед Господом, что так реально отзываются скверными поступками.
— Послушай, Святой отец! Ты не заливай мне в уши голимый порожняк! Да, я верующий человек, я молюсь Богу, чтобы он услышал молитвы, и время от времени помогал в своих начинаниях. Но не более того! Я не фанатик!
— Никто из нас не фанатик! — согласился отец Севастьян. — Вот Николай, например, всю свою жизнь был убежденным скептиком. И что же произошло сейчас, когда он искренне поверил? Он превратился в губителя «нечисти»! Ты сам все видел своими глазами. Но, самое страшное даже не в твоем неверии, а в том, что по обычной людской глупости, ты сам привел одного из «них» в этот лес!
Таир вздрогнул, словно его ударило током.
Если бы указательный палец находился сейчас на спусковом крючке, наверняка, отец Севастьян был бы уже мертв.
— Какую «нечисть»?! О чем ты базаришь, Святой отец? Я понятия не имел, что Лихач со своей бандой сдохли четверо суток назад.
— А я сейчас не о нем, сын мой! Я о том человеке, который навел тебя на этот лесной домик.
И словно в подтверждение этому, отвесная деревянная стена громко затрещала, и свалилась в самый эпицентр огня. К небу поднялись крупные искры, заставляя собеседников сделать еще пару шагов, удаляясь от невыносимого пламени.
— Ты про Корнелиуса?
— А про кого же еще, сын мой! Он может назваться любым именем, но от нашего взора ему не спрятаться. Настоящее его имя Эра́хмий! И я прекрасно знаю, кто он таков на самом деле.
— Что ты несешь, Святой отец?! — возмутился Таир. — Вера затмила твой разум?
— Моя вера при мне! — громко сказал Севастьян. — И отличается она от твоей лишь одной незначительной для тебя деталью: мы смотрим на нее под разным углом. Ты стараешься не замечать очевидных фактов, но я поведаю тебе малую толику того, что на самом деле происходит, раз уж ты предоставил мне слово!
— Твои слова также безумны, как и слова твоего кореша! А потому, в них нет ни единой капли правды…
— Тогда, может, скажу я? — вмешался в разговор Парамонов. — Мы с тобой были приятелями, пока работали на одного негодяя. Теперь он мертв, и мне трудно представить, как ты теперь ко мне относишься. Хотя, почему же трудно? Очень даже легко! Принимая во внимание «калашников» у тебя в руках.
— Закрой свой рот, Никель! Если бы не я, ты бы давно был мертв! Вся свита Фомы разыскивает тебя по окраинам города, чтобы убить, словно затравленного пса. И я вызвался на эту авантюру по одной простой причине — поговорить с тобой, прежде чем…
— Так вот он я! — перебил собеседника Парамонов. — Я уже говорю с тобой, но ты никак не хочешь меня услышать! Плевать мне на Фому, на Елизара и всю их чертову свиту! Сейчас нас должно волновать лишь то, о чем я сейчас поведаю тебе. Ты не желал слушать моих друзей, тогда услышь меня — своего давнего приятеля, который никогда в жизни тебе не лгал!
Таир грозно посмотрел на него и выдавил, словно оторвал от сердца слова:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— У тебя две минуты! Если ты снова примешься водить меня за нос, готовься получить пулю между глаз!
Макс только решился вступиться за друга, но Николай опередил его:
— Договорились! Но не смей меня перебивать, иначе проку от моего рассказа будет с гулькин нос!
Плохая идея! И Макс и отец Севастьян точно это знали. Таир не поверил им, и уж тем более не поверит словам Никеля. Сколько времени потребовалось им, чтобы убедить Парамонова? Два дня? Или больше?
Чтобы Николай прозрел, ему непременно пришлось увидеть все своими глазами. Почувствовать, как страх затмевает разум, как немеют руки и отказывают ноги, когда бесконечный ужас порабощает сознание. Без всего этого — убедить Парамонова в потусторонней силе было бы невозможно. И теперь сам собою возник следующий вопрос: как Небесный Воин попытается убедить во всем этом своего давнего приятеля?
И тут же ответ колыхнул воздух загородного леса.
Страшный ответ!
— Я покажу тебе! — раскатом грома ворвались слова Николая в хладнокровную реальность.
— Ни в коем случае! — протестовал отец Севастьян.
— Другого выбора нет! И ты знаешь об этом! — повернулся Никель к священнику. — Но прежде, чем ты увидишь все своими глазами, Таир, я расскажу тебе, кто такой Эрахмий. После того, что произошло со мной в этом доме, я мало чего помню о том, что мне поведал граф Фургас.
— Это еще кто такой!
— Неважно! Важно то, что ты привел сюда настоящее зло! Да, мои друзья раскрыли тайну этого домика, и теперь наши, а заодно и ваши жизни, в руках Господа нашего. «Их» уже не остановить, как бы того не хотелось!
— Кого «их»? — не понял Таир.
— «Они» работают в три этапа. — Словно бы не услышал Николай вопрос своего приятеля. — Первый этап — наблюдение! Обычно кто-то из «них» проникает в сознание через сны или мысли, когда рядом появляется первородный страх. Тебя стараются сбить с истинного пути, лишить веры в добро, только ты начинаешь становиться на путь исправления. В моем случае это был граф Фургас и моя бабка Марфа, которая умерла два года назад. Я осознал свою, так сказать, не очень правильную жизнь. Впустил Господа в свою душу, и понеслось! «Они» не перенесли «предательства» и тут же появился наблюдатель. Он искренне хотел вернуть меня на свой путь, и когда, наконец, осознал, что у него ничего не получиться — пытался меня оградить от этого мира. Тебе знакомо такое слово — порча!
Наступила тишина, лишь один из людей Таира, внимательно слушавший разговор, нарушил тягостное молчание.
— Я знаю, о чем он говорит! У нас в деревне был один случай…
— Молчать! — закричал Таир.
Но разговор уже сдвинулся с мертвой точки.
Небесный Воин сделал два шага и оказался лицом к лицу с громилой.
— Церковь Святой Богородицы! — словно завороженный, произнес Николай. — Женщина в зеленом платке упала на ступенях при входе и закричала на неизвестном языке. Тебе было тогда восемь лет, но ты хорошо помнишь тот случай. Верно?
Таир увидел, как громила выпучил глаза и задрожал, будто осиновый лист. Он, словно перенесся в то страшное время, и оказался с родителями на пороге той церкви с огромными золотистыми куполами.
— Это был иврит. — Поведал Николай. — Женщина просила, чтобы ее не убивали. Искренне просила, но никто ничего не понимал…
Глава 12. Ангел — истребитель
Человек Таира был бледен, как мел. Никогда бы в своей жизни он не мог предположить, что кто-то напомнит ему эту страшную часть его бытия. Маленький восьмилетний мальчик пережил в тот день сущий кошмар, который всеми силами пытался забыть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Страх сковал его с головы до пят, напоминая последствия того злополучного дня. Мерзкие мурашки бежали по телу, обгоняя друг друга, словно пытались скрыться от этого кошмара. И, наконец, сильные руки мужественного человека задрожали, когда разговор напомнил о той части бытия, которую многие отказывались принимать.
