— Значит, сегодня 28 декабря, — взволнованно проговорила Анаид.
Графине остается свирепствовать еще один день и одну ночь. 29 декабря за ней должны прийти… Но что же она сотворит за оставшееся время? Успеет ли еще кого-нибудь умертвить? Или как в предсмертной агонии перережет всех этих несчастных?! Неужели Избранница разделит с ними их страшную участь?!
«С ума сойти! Умереть почти за четыреста лет до собственного рождения!»
Прогнав страшные мысли, Анаид стала думать о том, что говорила ей бабушка. О 28 декабря она ничего не рассказывала. Все, что Анаид было известно об Эржбете Баторий, начиналось с 29 декабря. Что же произойдет сегодня вечером?!
Убеждая себя в том, что ничего страшного не случится, Анаид поняла, что ей необходима помощь других пленниц. Нужно, чтобы они воспрянули духом. От стада покорных овец большого прока ждать было нельзя.
— В одной хартии я прочла, что очень скоро в замок прибудет некто Юрай Турзо из рода Баториев, — как бы невзначай сказала Анаид. — До королевского двора дошли слухи о творящихся здесь зверствах.
— Ты что, умеешь читать?! — поразилась одна все еще довольно упитанная девушка.
— Разумеется! — пожала плечами Анаид. — А ты что, нет?
Все, кроме молодой омниоры, принялись качать головами, а одна из пленниц даже обиделась:
— За кого ты нас принимаешь? Разве мы придворные шлюхи?!
— Я просто хожу в школу… — начала оправдываться Анаид, но этими словами лишь возбудила всеобщий интерес к своей персоне.
— Женщины не ходят в школу, — возразила одна веснушчатая девушка.
— Вот именно! — воскликнула другая, высокая и неуклюжая. — И вообще, кто ты такая?
— Я ваш друг, — сказала Анаид.
— Наш? Или все-таки хозяйки?
— А сами-то вы как думаете?! — возмутилась Анаид, уперев руки в бока, как это делала в сердцах ее подруга Клаудия с Сицилии.
Внезапно молодая омниора сказала то, что Анаид никак не ожидала услышать:
— Но ты же очень на нее похожа!
Пленницы окружили Анаид, что-то все вместе говоря, тормоша ее и разглядывая ее тело и волосы. До Анаид наконец стало доходить, насколько они от нее отличаются.
— У тебя вид благородной дамы!
— Ты слишком красивая!
— Ты умеешь читать!
— Ты из дальних стран?
— Откуда у тебя столько еды?
— Ты очень богата?
— У тебя необычные глаза, — пристально приглядываясь к Анаид, пробормотала молодая омниора. — И еще очень странный взгляд и какой-то непонятный запах…
Остальные девушки не говорили о запахе, но Анаид понимала, что лучшей помощницей ей будет именно омниора.
— Как тебя зовут? — спросила она.
— Дориска.
— Дориска? — как ни в чем ни бывало воскликнула Анаид. — А мы, случайно, не родственницы? Может, ты дочь Клары?
— Нет. Я дочь Орслои.
— Точно! Дочь Орслои! Знаешь, моя мама просила тебе кое-что передать на словах…
Взяв Дориску за руку, Анаид отвела ее в угол. Никто этому не удивился. В этих краях девушки часто приходились друг другу дальней родней, и им было о чем поговорить с глазу на глаз. Так, из уст в уста, здесь распространялись новости — вести о том, что кто-то умер, родился или вступил в брак.
— Меня зовут Анаид Цинулис, я дочь Селены, внучка Деметры из Клана Волчицы из племени скифов, — по всем правилам шепотом представилась Анаид. — Я прибыла очень издалека. С далеких Пиренеев.
Дориска не верила своим ушам. Еще бы! Повстречать в этом ужасном месте омниору! Да не простую, а какую-то особенную!
— Меня зовут Дориска Лека, я дочь Орслои, внучка Всеславы из Клана Куницы из племени даков, — прошептала она.
— Ты догадываешься, кто на самом деле эта Графиня?
— Она — одиора! — прошептала Дориска. — Если она догадается, что я омниора, мне конец. Кровь омниор ей нужней человеческой.
— Как же ты до сих пор уцелела?
— Мой волшебный пояс и заклинание, которое произнесла надо мной мама, скрывают меня от ее глаз. Но они не спасли меня от Фичко! — вздохнула Дориска и пояснила: — Фичко — злобный слуга герцогини. Он прикидывается карликом и иногда отправляется на охоту за девушками, чтобы угодить своей госпоже. Он и его гайдуки поймали меня в лесу, где я собирала ягоды.
— Хорошо, Дориска! Ты будешь мне помогать.
— Ты думаешь, мы с ней справимся? — с тусклой искоркой надежды в глазах пробормотала Дориска.
— Нам надо уничтожить ее талисман. Без него она потеряет свою силу, а с ним будет свирепствовать вечно.
— Талисман?
— Она прячет в нем волосы убитых девушек и макает его в их кровь. Талисман будет защищать ее еще четыреста лет вплоть до пришествия Избранницы. Стоит Графине добыть ее крови и волос, как она станет всесильной повелительницей одиор и завладеет Жезлом Власти.
— Как много странных вещей ты знаешь! — изумленно пробормотала Дориска.
— Ты должна помочь мне завладеть талисманом. А я его сожгу. У меня есть волшебный трут. Только им можно сжечь заколдованный талисман.
— Что же мне делать?
— Сними пояс. Пусть Графиня тебя заметит и отведет вместе со мной сегодня вечером в свои покои. Когда мы обе окажемся рядом с Графиней, мы как-нибудь отвлечем ее и сожжем талисман.
Дориска побледнела, как смерть.
— Те, кого к ней уводят, никогда не возвращаются, — прошептала она. — Они умирают в страшных мучениях. Даже здесь слышны их крики. Две девушки их не вынесли и повесились на своих поясах.
— С нами ничего страшного не произойдет. Вот увидишь!
Дориска не испытывала в этом особой уверенности.
— Нет. Оттуда никто не возвращается. Мне нужно тихо сидеть здесь и ждать маму. Она меня спасет.
— Ты ее звала?
— Я все время ее зову.
— А она?
— Она мне ответила. Она совсем рядом. Она спасет меня.
От этой новости слегка полегчало даже Анаид.
— А твоя мама сильная?
— Очень. А я нет. Я еще не посвящена.
— Вот увидишь, мы выберемся оттуда живыми и здоровыми! — уговаривала Дориску Анаид. — Приведи себя в порядок, чтобы тебя заметили. Дай-ка я тебе помогу!
Читая нараспев заклинание, Анаид провела рукой по телу и волосам Дориски. У той тут же порозовели щеки, заблестели волосы, а обветренные руки стали нежными и белыми.
Когда вечером Илона пришла выбирать, кого отправлять на заклание вместе с Анаид, свирепая служанка Графини ни секунды не колебалась.
«Вот эта белокурая румяная девушка обязательно понравится хозяйке. И как это ее раньше не замечали?!»
Облаченных в белые платья и расшитые серебром туфельки, напудренных и накрашенных, Анаид и Дориску втолкнули в покои Кровавой Графини. Ее спальня была огромна. Возле камина стояла необъятная кровать с задернутым балдахином. На стенах красовались дорогие итальянские шпалеры из модного красного бархата, на полу валялись медвежьи шкуры.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
