Они годами не видели своих родителей, зато могли учиться в столице.
Франку предстоял профессиональный врачебный экзамен и два года практики интерном до получения постоянной лицензии. Каждый день он уходил в больницу готовиться к экзамену, а мы с Мартином оставались дома, гуляли по району. Первое время я очень скучала по дому. Несмотря на то, что жили мы в столице, жизнь наша напоминала жизнь дачную или деревенскую. Частные дома, грунтовые дороги, соседские петухи и козы. По выходным мы ездили к океану или в торговый комплекс. Я опасалась садиться за руль в новой стране или путешествовать с маленьким ребенком на общественном транспорте, поэтому далеко от дома без Франка мы не отходили.
Мой муж всегда любил мечтать. Именно мечтать, потому что в свои мечты он искренне верил. Вот, приедем в Гану и заживем! Деньги, машины, большой дом… Ведь профессия врача – одна из самых прибыльных и однозначно самая уважаемая в Африке. А как легко в Гане разбогатеть! Посеешь 10, пожнешь 100! С такими мыслями мы, не дожидаясь результатов экзамена, вложили свои сбережения в бизнес.
Мы открыли службу быстрого питания. Не ресторан, а именно службу, продающую еду в пробках и на светофорах. В России сложно представить что-то подобное, но для Ганы идея актуальная – в пробках здесь продают все на свете! По дороге с работы домой, не выходя из автомобиля, можно закупиться продуктами, одеждой и даже обувью. Ребята-продавцы должны были точно так же носить наш рис от автомобиля к автомобилю.
По вечерам мы ездили на рынки закупать продукты для следующего дня, весь день проходил в заботах о бизнесе. И муж, и его друзья легкомысленно отнеслись к предстоящему экзамену – раньше ни у кого не возникало проблем со сдачей. Тогда мы еще не знали, что этот экзамен годами будет держать дома без работы сотни докторов, получивших образование за границей. Франк все меньше ходил на предэкзаменационную практику, все больше внимания уделял бизнесу.
В конце февраля был экзамен, результаты объявили только через месяц. К весне дела в нашей службе питания пошли плохо, и мы были вынуждены ее свернуть. Одновременно с новостью о том, что экзамен Франк (как и большинство его знакомых) не сдал, пришла новость о моей второй беременности.
Всем, что я помню о том времени, был токсикоз! Я лежала пластом целыми днями и думала только о том, что же мне такое съесть. Что же мне съесть, я не знала, знала только, что ничего из местной кухни я есть не хочу.
Все, что у меня было – это дорогущий молл и финансовый кризис в кармане. С тоской смотрела я на местные деликатесы и шла варить себе курицу с вермишелью.
На восьмой неделе беременности мы с Мартином уехали в Россию. Родственники мужа прощались с нами и на прощание готовили праздничный ужин: фуфу и суп из козленка. Ему опалили шерсть и варили прямо с кожей, чтобы сохранить особый мускусный аромат. Даже лежа пластом на своем диванчике, я чувствовала эти благоухания, доносившиеся из кухни. Праздничный ужин пришлось пропустить. Но – о чудо! – стоило мне сесть в самолет в Аккре, как мой токсикоз улетучился! С таким аппетитом я не ела давно: сначала блюда из бортового меню, затем блюда из маминого холодильника, ну и суши с макдональдсами, чего уж греха таить.
Было решено, что в России я останусь до родов. Следующая попытка мужа написать экзамен должна была быть в октябре, но Франк не хотел пробовать. Он был разочарован в своей стране и решил искать счастье за границей. Через два дня после моего отъезда он тоже улетал, но в США.
Так начался один из самых сложных периодов в нашей истории. Мы с Мартином жили в России, Франк искал счастье в США, параллельно пробуя другие страны: Канаду, Европу, Южноафриканские страны, где условия для молодых врачей были более перспективными, чем в Гане. Я грустила, переживала, но знала, что все будет хорошо! Переезд в европейские страны требовал от нас средств, которых не было. Муж подал заявление на практику в Ботсвану.
Тем временем я в России отвечала на бесконечные вопросы: где муж? чем занимается? когда вы к нему? а что? а если? а вдруг?
Он хотел приехать к нам в гости, но не смог. Посольство РФ в США не имело права выдать ему визу, т. к. он не являлся резидентом страны. Я загрустила еще больше. Мы не виделись уже полгода. Шел восьмой месяц беременности. По условиям визового режима Франку нужно было выехать из США, но куда…
Однажды ночью (из-за разницы во времени) Франк позвонил мне и сказал, что все устроил, от меня нужно только согласие – не боюсь ли я лететь одна с двухлетним ребенком на 33 неделе беременности. Я? Боюсь? Что за вопрос, я ничего не боюсь.
На следующий день мне на имейл пришли билеты на Мальдивы на неделю. Неделю, которую мы должны были провести вместе. Я паковала чемодан, запасалась медикаментами, страховкой, и… нужна была еще справка от гинеколога! Моя врач мне отказала, пришлось пойти на хитрость.
Пару недель спустя мы с Мартином сели в самолет. Персонал даже не заметил моего интересного положения, а я только о нем и думала. Было ли мне страшно? Еще как!
Мы с Мартином приземлились на Мальдивах, Франк должен был прилететь только к вечеру. Мы договорились встретиться в отеле на соседнем с аэропортом острове, провести там пару ночей, а затем двинуться дальше. Мы выспались, перекусили и пошли прогуляться. Из промозглого ноября мы снова оказались в лете: жара, влажный воздух, пальмы, океан. Впервые за последние шесть месяцев я увидела, что Мартин чувствует себя как дома. Переезд в Россию и смена обстановки сложно ему дались… А сейчас мы как будто снова вернулись в Африку. Ну, почти.
Мы обошли наш квартал и уже приближались к отелю, когда увидели, что к нему подъезжает машина. Из нее вышел Франк: с какими-то сумками, коробками. Пишу и плачу. Знаете, вот ради этого момента стоило рискнуть и полететь. После шести месяцев неизвестности, безысходности мы снова были все вместе. Мартин сразу узнал папу, как будто и не было той разлуки…
Что говорить, та неделя была прекрасной. Мне часто говорят, что я пошла на многое ради любимого. Но на самом деле я сделала это не ради него и даже не столько ради себя, сколько ради вот этой встречи сына с отцом. Забегая вперед, скажу, что Мартин приехал
