в Петербург другим, эта неделя дала нам всем так много!
Но она подходила к концу. Пока Мартин спал днем, Франк собрал чемодан и уехал в аэропорт – он возвращался в США. Наш рейс был вечером.
– Где папа?
– Он уехал.
– Пойдем… – Мартин не плакал, он все понимал. Плакала я.
И мы пошли, в последний раз обошли остров, попрощались с темнеющим океаном и улетели обратно в Петербург ждать рождения Давида.
И только дома я узнала, что Франк до США не долетел.
На следующее утро после нашего приезда в Петербург, мне пришло сообщение о том, что Франк вернуться в США не смог – его развернули в аэропорту при пересечении границы. Им показалось подозрительным то, что он возвращается в страну после такого короткого перерыва, заподозрили нарушение визового режима. Доказательств не было, но подозрений хватило, чтобы отправить Франка обратно. Домой. В Гану.
Мы вернулись к тому, с чего начинали, вернулись туда, откуда думали убежать.
Два дня спустя муж уже звонил мне из родительского дома в Аккре. Одновременно пришел отказ из Ботсваны – страны, на которую мы возлагали последние надежды. Говорят, что когда одна дверь закрывается, открываются другие. Мы же стояли перед глухой стеной с одной только закрытой дверью, которую нужно было брать штурмом. Франку снова предстояли несколько месяцев предэкзаменационной практики, экзамен (в октябре 2016), временная лицензия, два года работы по распределению и лишь потом лицензия, специализация, карьера и перспективы.
Через месяц родился Давид. Еще два месяца мне потребовалось, чтобы оформить все документы. Последним оставался только сертификат на материнский капитал.
– Какие у тебя планы на среду? – спросила я однажды у мужа по телефону.
– Да никаких вроде… – ответил он.
– Тогда я назначаю тебе свидание. В аэропорту Аккры.
Мне предстоял последний рывок (как мне тогда казалось) – многочасовой перелет в Африку с двумя маленькими детьми: Мартину было два с половиной года, Давиду – два с половиной месяца.
Перелет наш был тяжелым. Только ночная стыковка – 7 часов в Дубае чего стоила. Франк не сказал родителям, что мы прилетаем – взял машину, уехал в аэропорт, а вернулся с нами. Сколько было радости! Мы снова были вместе, теперь надолго, навсегда. Но это был еще не Хэппи Энд.
На следующий день мы с нашим скромным имуществом сели в автобус и поехали в город, в котором я никогда не была – Суньяни, в 400 км от столицы. Для переезда было много причин. Во-первых, родителей мужа перевели в другой приход, теперь их дом находился в бедном районе, прежнего комфорта не было. Мы понимали, что жить там с двумя детьми будет очень сложно. В Суньяни же мы могли снять отдельный дом с двором и садом. Кроме того, мы надеялись, что жизнь там будет дешевле. Во-вторых, в условиях провинциальной больницы Франк бы смог лучше подготовиться к экзамену.
Ему предстояло несколько месяцев ежедневной практики. Неоплачиваемой практики. Более того, за право сдавать экзамен нужно было заплатить 700 долларов (опять!). Экзамен Франк написал в октябре, получил результаты в ноябре, а работу – только в мае! А первую официальную зарплату – в декабре 2017!
Периодически у Франка появлялась возможность подработать: легально и не очень, даже сейчас он не имеет права работать за пределами больницы, где проходит практику. Потом оставались наши сбережения и мои декретные. Я стала вести блог в сети, с подругой в России открыла магазин африканских масел и мыла. Вскоре меня пригласили работать редактором в известный паблик, где я проработала полгода. Крутились, как могли. Но был у нас и ангел-хранитель, который поддерживал нас все это время.
Мартин Брайдет когда-то служил в Гане миссионером, а по возвращении в Германию сохранил теплую дружбу с моим свекром. Это человек с огромным сердцем, который смог повлиять на судьбу нашей и многих других семей. Именно в его честь назван наш старший сын.
Сейчас у Франка есть стабильная работа, есть работа и у меня. А еще есть огромное количество новых целей и планов.
Заключение
«Что, русских ребят мало?» – процедил сквозь зубы пассажир троллейбуса, косясь на кудрявую головку в коляске.
«Видно, мало!» – ответила я и, проведя рукой по кудрям, отвернулась к окну.
За свои решения нужно отвечать, я знаю. И я готова ответить. Даже если спрашивают по десять раз на дню – в магазине, в транспорте, на детской площадке. В поликлинике, когда идешь туда с ребенком. В женской консультации, когда встаешь на учет по беременности. В налоговой, когда меняешь фамилию после свадьбы.
Соотечественникам интересно, соотечественники желают знать.
А ты там была? Ну и как? Жарко? А рожать не страшно было? А других жен у него нет?
И внутри все замирает, пока ты открываешь рот, чтобы в сотый раз ответить на один и тот же вопрос.
И думаешь: а готова ли я была к такому вниманию? Знала ли, что ни в Гане, ни в России мы не сможем пройти по улице незамеченными? Знала ли, что десятки взглядов будут провожать нас по этой улице, что люди будут оборачиваться и шептаться за спиной? Что будет в этих взглядах? Любопытство? Сочувствие? Презрение?
В Африке нас видно издалека. Девушки смотрят оценивающе, а потом спрашивают моего мужа: и что в ней такого? Почему она, а не мы?
«Мы должны доказать им, понимаешь? – он сжал мою руку крепче. – В России или в Гане, они все будут ждать, что у нас не получится! Мы должны доказать всему миру, что мы сможем, что это возможно. Понимаешь?»
– Да, – ответила я серьезно. Но понимала ли?
Знакомство с Франком кардинально изменило мою жизнь, превратив ее в одно большое приключение.
Многих удивляет мой выбор, многим он непонятен, кого-то шокирует. Однако я не первая, не единственная и далеко не последняя девушка с постсоветского пространства, которая вышла замуж за африканца и уехала с ним в Африку.
Нас много – разных по возрасту, статусу и происхождению. Есть в Гане и наши бабушки, приехавшие на африканский континент 30–50 лет назад! Вот кому нужно ставить памятники – без интернета, без малейшего представления о своем будущем месте жительства, они оставляли свой дом и ехали в неизвестность.
Мы все каждый день убеждаемся, что любовь не знает границ, говорит на одном языке и может объединить самых непохожих людей. И мы тому подтверждение.
Выйти замуж за темнокожего парня? Полюбить белую девушку? Принять детей, которые не похожи на тебя внешне? Как?!
Когда мы вместе, цвета
