угодно не любить Путина, но трудно оспорить факт, что любое самое либеральное и демократическое русское правительство, будучи поставлено перед фактом присоединения Украины к экономической системе Европейского союза, оказалось бы в весьма затруднительном положении.
Россия и Украина во многом продолжают оставаться частью единой экономической системы (хотя формально их экономики независимы). Дело в том, что разделение советских экономических «сиамских близнецов» на практике так окончательно и не состоялось. Поэтому все, что происходит с экономикой Украины, способно было очень болезненно сказаться на состоянии экономики России – и наоборот, кстати, тоже. Подключение Украины, пусть только частичное, к экономике Евросоюза действительно создавало головную боль для России.
Это была реальная проблема, а не «отмазка». Нет ничего удивительного в том, что Кремль в этих условиях поделился «своей болью» с другими. Конечно, вызывает возмущение, как Москва использовала это обстоятельство. Но это не значит, что само по себе это обстоятельство теперь должно замалчиваться. Как не должно замалчиваться и то, что потенциальная угроза размещения военных баз НАТО на территории Украины ни одним политическим руководством России (кто бы им ни был) проигнорирована быть не может. НАТО перестанет быть проблемой для России только в одном случае – если Россия в НАТО вступит. Но об этом речи пока не идет.
Украина – это не просто зона повышенного внимания со стороны России. Это солнечное сплетение российских национальных интересов. Так или иначе, но в нынешнем формате Россия без Украины существовать не может. Было серьезным упущением со стороны США и Евросоюза (и тем более самой Украины) предположить, что Россия отреагирует на смену Украиной своей политической ориентации в том же ключе, как она отреагировала на действия Запада на Балканах или Ближнем Востоке. В принципе реакцию России можно было просчитать, но этого сделано не было, потому что на Западе сложилось весьма стереотипное представление о России как о заурядной автократии.
На протяжении всех тридцати лет посткоммунизма Запад медленно, но последовательно «отжимал» Россию от участия в решении крупных международных проблем, в том числе тех, где Россия имела свой собственный существенный интерес. Ни на Балканах, ни в Ираке, ни в Ливии, ни в Сирии российская точка зрения не была принята во внимание. Я не затрагиваю здесь вопрос, была ли эта точка зрения правильной или просто адекватной, – я лишь констатирую неоспоримый факт, что ею пренебрегли. Выяснилось, что гораздо легче сломать «железный занавес», чем научиться жить без него. Россия оказалась неконкурентоспособной по отношению к Западу в условиях свободного рынка.
Существует точка зрения, и она не лишена оснований, что конфликт с Западом есть реакция на украинскую революцию. Это и так и не так одновременно. Революция была лишь поводом. Украинский блицкриг Запада стал последней каплей, упавшей в море русских обид, после которой оно вышло из берегов. Настоящей причиной случившегося является хронический конфликт России и Запада, суть которого сводится к тому, что Россия, экономически и политически давно пересевшая из первых рядов партера в амфитеатр мировой политики, считает, что находится не на своем месте, а Запад не видит уважительных причин, по которым он должен продолжать держать в партере государство, не способное оплатить полную стоимость билета.
Конфликт начался не столько от избытка сил, сколько от их недостатка. Это отчаянный демарш слабого против сильного. В формате открытой экономики Россия просто не в состоянии эффективно защитить свои экономические и политические интересы в Украине. Если Украина действительно станет свободной экономической площадкой, Россия, скорее всего, в течение нескольких лет будет из Украины вытеснена. При определенных условиях Украина может превратиться в плацдарм экономической экспансии ЕС на внутренний российский рынок, о чем политическое руководство России не устает повторять. Кроме того, России станет гораздо труднее вести с Украиной традиционный спор о ценах на энергоносители. Украина и раньше пыталась использовать свое уникальное положение страны-транзитера, чтобы получить газ с дисконтом. В одной связке с ЕС она, безусловно, будет делать это эффективнее, чем прежде.
Украинская революция лишила Путина комфортной возможности и дальше ничего не предпринимать. Перед ним возникла дилемма: либо сделать Россию действительно сильной, т. е. конкурентоспособной, проведя глубокие экономические и политические реформы, либо, ничего не меняя внутри страны, отбросить Запад от русских границ при помощи военной силы и спрятаться за «китайской стеной». (Кремлевские войны – это имитация ответа на исторический вызов, способ уйти от решения насущных вопросов внутренней политики. Ирония истории состоит в том, что Путину оказалось намного проще начать третью мировую войну, чем войну с кооперативом «Озеро».)
Цель, которую преследует Кремль, подняв восстание против Запада, понятна, но избранный им метод в принципе не может привести к ее достижению. Путин допустил классическую «военно-политическую» ошибку, не обеспечив свои амбиции соответствующей амуницией.
Русская экспансия архаична как по своей сути, так и по форме. После прихода Путина к власти действительным приоритетом внешней политики России стало обеспечение максимально благоприятных условий для «Газпрома», а после создания его нефтяного «близнеца» – и для «Роснефти». Вертикаль власти в России – это лишь проекция нефтегазовой монополии в политической плоскости. «Газпром» и «Роснефть» – это не столько экономика, сколько политика. В свое время Макс Вебер утверждал, что современное буржуазное государство с его бюрократией есть лишь калька с современного капиталистического предприятия с его менеджментом. Соответственно современное путинское государство выстроено по образу и подобию «Газпрома».
Долгое время Кремль повторял как мантру: «Дайте нам несколько лет без потрясений, и мы создадим для вас великую Россию». Годы шли, и теперь выясняется, что вместо великой России они создали великий «газовый пузырь», готовый лопнуть в любой момент. Технический прогресс неизбежно, десятилетием раньше или десятилетием позже, проколет этот пузырь новыми технологиями, и тогда вместе с газом из него вытечет вся власть. Власть Путина опирается на тех, кто готов любить ее за хлеб и зрелища, которые им дарит «Газпром». Они же и снесут ее, оставшись без хлеба и зрелищ, которые «Газпром» больше не сможет им дать. На самом деле нет ничего дешевле власти, которую можно обменять на хлеб и зрелища от «Газпрома».
Владимир Путин реально овладел властью, лишь овладев «Газпромом». «Газпром», а позднее и «Роснефть» были и остаются основным ресурсом путинских элит. Это фундамент, на котором возвышается их политическая вертикаль. Выдерните их из-под этой власти – и она повиснет в воздухе. И пока все ждут появления трещин на поверхности вертикали власти, может неожиданно треснуть само ее основание. Оно уязвимо сегодня гораздо сильнее, чем это многим кажется. Именно поэтому защита интересов «Газпрома» и «Роснефти» является главным внешнеполитическим приоритетом Кремля.
Но и здесь все не слава богу. Настоящие революции подкрадываются незаметно. И пока Кремль отчаянно боролся с призраком иллюзорной «оранжевой революции», вплотную к Спасским воротам подобралась вполне себе реальная «сланцевая революция». В том числе проблемы с Украиной – это в значительной степени всего лишь часть большой «нефтегазовой войны». Не было бы интересов «Газпрома» и «Роснефти», и ситуацию с первой и второй украинскими революциями Россия разруливала бы совершенно иначе. Россия просмотрела «сланцевую революцию» так же, как она в свое время просмотрела кибернетику и генетику. Эта была одна из тех стратегических ошибок, которая решила исход соревнования «двух систем». Сегодня история повторяется. В то время как весь мир перегруппировывался, перекладывая ресурсы в новые технологии, из Москвы доносились лишь издевательские комментарии о полной неконкурентоспособности новых технологий в энергетике. Видимо, в целом был неправильно оценен мировой технологический тренд на несколько десятилетий вперед. Ожидалось, что в течение длительного времени, до того как появятся альтернативные источники энергии, нефть и газ, добываемые традиционным способом, будут становиться все более дефицитными ресурсами, доступ к которым будет ограниченным
