о том, что Чаман-Лал принадлежал к новому жуткому тайному ордену целующихся змей. На его дудочке, которой он вызывал змей из их гнезд, был начертан странный знак: крест-накрест серп и молот в ореоле – кружке перевившихся целующихся змей; внизу хвосты змей упирались в священный цветок индусов – лотос.
Только Джоши знал некоторые тайны отца… Бывалый заклинатель змей избороздил вдоль и поперек огромный Индостан – от Пенджаба до Цейлона, от Бомбея до Мадраса. Чаман блуждал и по пустыне Тарр и в джунглях дельты Ганга. И на своем бродяжеском пути заклинатель змей не однажды встречал новых людей – борцов за свободную Индию. Эти люди порассказали ему о далекой красной стране свободы и труда. И знаком этой красной страны был – серп и молот.
Темный и дикий охотник-змеелов по-своему понял эти рассказы, по-своему окружил эмблему красной страны – серп и молот – змеиным ореолом.
– В той стране нет рабства и унижения… Там все равные – и заклинатель змей и человек, летающий на металлических, крыльях, – знойным шепотом рассказывал Чаман сыну, дрессируя своих страшных питомцев, очковых кобр и випер: – там нет власти богатых; там нет произвола «баниа» – торговцев и кулаков… В эту страну не пускают рыжеволосых дьяволов – англичан. Там само государство на пышных пастбищах разводит священных коров…[46] Все это сделал великий вождь красной страны – Лэйни, в котором в последний раз воплотился Брама Кришна – премудрый и совершенный бог правоверных индусов…
И в самое ухо Джоши шипел таинственно и восторженно заклинатель змей:
– И у нас в стране рабства появились люди «серпа и молота»… Это они поднимают текстильщиков, рабочих от Бомбея до Калькутты против хищных хозяев проклятых фабрик, выбивших прялку из рук миллионов наших трударей.
Одно ясно понял Чаман из россказней людей «серпа и молота»: нет больших врагов у индийского народа, чем англичане и свои отечественные богатеи, и всем существом ненавидел их.
Единственное богатство свое – эту ненависть Чаман передавал единственному наследнику своему – Джоши.
Вместе с тем отец передавал сыщу и все тайны своего жуткого ремесла – ловца и заклинателя змей.
Джоши уже отлично мог быстрым, резким взмахом руки взбесить и тут же успокоить, расплесть разъяренный живой змеиный клубок размеренной, медлительной речью или плавными, мягкими движениями рук.
Джоши уже научился хладнокровно и уверенно приближать к самому лицу извивающуюся кобру. И ни один мускул на лице не вздрагивал и не моргали острые ресницы, когда змея водила стрельчатым жалом возле самого его зрачка.
И вместе с тем сын перенял от отца беспредельную, жгучую ненависть к заморским незваным гостям-англичанам и своим богатеям.
– С ядовитой змеей легче справиться, чем с человеком, имеющим капитал, нажитый чужими руками, – любил повторять Чаман сыну во время жуткой учебы с ядовитыми гадами.
2. Охота за змеями
Иногда отец с сыном надолго покидали Крысиное Скопище и уходили в леса, болота, в джунгли, охотиться за змеями.
Их снаряжением в таких случаях служили кривые топорики для рубки неподатливых, упорных лиан, кореньев и стеблей; легкие заступы; длинные тонкие веревки; сети и просторные плетеные корзины для пойманных гадов.
Отец и сын углублялись в джунгли, леса, перепутанные и затянутые гибкими лианами – вьющимися змеевидными растениями, проходили с неимоверными усилиями пядь за пядью дебри, обросшие громадными, узорчатыми папоротниками, резко и сочно хрустящими под ногами; спускались, прыгая с кочки на кочку, в болотистые, хлюпкие поляны – обиталища несметных лягушек; подымались на заросшие причудливыми корявыми манговыми деревьями, стройными кокосовыми пальмами склоны, гор, обряженных на высотах снежными башлыками…
И всюду отец и сын ползали по земле, принюхивались, выслеживали, шарили в густой листве, в путаных травах, нагроможденных друг на друга каменьях.
Время от времени пронырливые змееловы останавливались, переговаривались почему-то жестикуляцией рук и мимикой лиц, без звука, и приступали к своему искусному лову.
В воздухе быстро мелькали проворные заступы. Кривые топорики врезались в мясистые корни, разрывали сети лиан, – и вдруг из красно-бурой перегнившей земли раздавалось ворчливое шипение:
– Пшшшы!..
Змея, почуяв что-то неладное, недовольно просовывалась, выползала из своего подземного гнезда и, извиваясь, шурша в сохлой листве, пыталась ускользнуть прочь. Но быстрое и ловкое движение обструганной палкой, раздвоенной на конце в виде остроконечной вилки, и пресмыкающееся оказывалось в плену у испытанного змеелова.
Еще одно ловкое, стремительное движение – и змея под плетеной крышкой широкой корзины.
Когда солнце, точно нанятое, принималось нещадно палить и змеи покидали свои земляные поры. чтобы погреться и понежиться в ярких и жгучих лучах, Чаман с сыном расстилали, укрепляли сети, поджигали вокруг сухие, трескучие на огне растения и загоняли змей огнем и дымом в расставленные сети.
3. «Комбинешен» мистера Перкинса
И на этот раз Чаман-Лал и Джоши вернулись с охоты, с необычайно богатой добычей. Корзины дополна кишели светло-шоколадными виперами, юркими змеями-крысами, зелеными древесными змеями и самыми разнообразными очкастыми «тишита-негу». Здесь были и совершенно черные, и желто-оранжевые, и бледно-коричневые, и отливающие всеми цветами радуги, перламутровые, пятнистые кобры.
Но отцу и сыну не пришлось рассматривать, заниматься добычей. Обычно жалкий, тусклый пригород в этот день их возвращения из джунглей не был похож на «крысиное скопище»; он скорее напоминал бурный военный лагерь. Население вооружалось чем попало: топорами, вилами, кайлами; кузнецы ковали длинные копья; кое-где мелькали дула настоящих ружей.
С часу на час на помощь ожидались вооруженные отряды «красных рубах» – крестьян ближайших сельских местностей, за которыми были посланы специальные гонцы.
Носились слухи о том, что вся Индия восстает против своих ненавистных поработителей – англичан.
Чаман-Лал вскоре уже знал подробно о всех последних событиях, происшедших в городе в его отсутствие. Англичане, чтобы отвлечь рабочих от забастовочного, революционного движения, пытались использовать свой излюбленный провокационный способ – организовать кровавую резню между буддистами и мусульманами.
Но люди «серпа и молота» вовремя растолковали массам жестокие замыслы англичан – и, неожиданно для поработителей, индусы объединились с мусульманами, чтобы вместе выступить против английских провокаторов.
Даже в самом городе мелкая индийская буржуазия присоединилась к разбушевавшимся массам. На перекрестках, улицах и на площадях пылали костры: огонь пожирал шелк, кипы хлопчатобумажной ткани, товары английского изделия…
В полдень все многотысячное население Крысиного Скопища двинулось в город – к английским дворцам.
На площади Виктория толпе преградили путь цепи английских стрелков, забинтованных с головы до ног пулеметными лентами.
Завязалась перестрелка.
Со стороны англичан полился свинец; индийцы бомбардировали стрелков камнями…
Неожиданно стрелки отступили, – и вскоре на смену им появились люди, наряженные в странные, невиданные носатые маски. Впереди показалась ненавистная толстая фигура известного
