он тебя интересует? — Она постаралась улыбнуться. — Ты что, ревнуешь меня к этому лопоухому?
— Да, — вспомнив кадры из массажной комнаты и показания Блинкова, отозвался Катышев. — Он действительно проявил себя молодцом!
— Разве вы с ним знакомы?
— Пока только заочно.
Он догадывался, что ее нервировала и ей надоела игра в вопросы и ответы с собственным мужем, которого она, по сути, не видела уже двое суток. Катышев приходил ночевать домой, но поздней ночью, и, как всегда, утром обнять и поцеловать его она также не смогла.
Костя поднимался и уходил на работу чуть свет. Что могло произойти за эти двое суток, Екатерине оставалось лишь догадываться по его далеко не добродушной физиономии. Впрочем, она начинала припоминать уже забытый и выброшенный из головы предупредительный разговор мужа о Дзись-Белоцерковском и Черемисовой. Вполне возможно, что сегодняшнее отсутствие девушек из модельных агентств и подопечных Черемисовой, которые готовятся к очередному конкурсу, а также неожиданное появление Кости взаимосвязаны.
В то же время и Катышев понимал, что жена все еще остается в неведении и не знает, как перевернулся мир спорткомплекса за эти двое суток. Рассказывать подробно и в деталях, что все-таки произошло, у него не было ни времени, ни желания. К тому же он был уверен, что Катька обязательно подумает, что муж страдает очередным приступом ревности и наговаривает на ее выгодных клиентов. В таком случае пусть она все узнает сама. И это случится очень скоро. Ведь не зря, поинтересовавшись ее настроением, Малкин обещал перезвонить.
Не позволив жене воспользоваться семейными привилегиями и неоспоримым правом первого голоса женщины, Катышев сам перешел в атаку:
— Тебе известно, где проживают Орешников и Малкин? Мне нужны их адреса и телефоны.
Глядя, как она, безмолвно подчинившись, копается в папке с анкетами сотрудников, он поближе подвинул телефон, готовый тут же сообщить адреса своим коллегам. Конечно, он сомневался, что в анкетах могли быть зафиксированы настоящие адреса преступников, но лишняя проверка не помешает.
— Вот, — подвинула она к нему папку с анкетами. — И адреса, и телефоны…
Но он не успел снять трубку, как аппарат разразился громкой мелодией. Лишь выразительно бросил взгляд на Катьку, предоставляя ей, как хозяйке кабинета, право поднять трубку.
— Алло? — сказала она и тут же, прикрыв ладонью микрофон, тихо произнесла в его сторону: — Малкин!
Катышев дотянулся и включил кнопку громкоговорящей связи.
— Екатерина Дмитриевна! Еще раз приветствую.
— Ну как, вам удалось уладить свои проблемы? — тут же поинтересовалась хозяйка спорткомплекса.
— Мои проблемы не столь существенны. Вот как вы теперь будете улаживать свои проблемы, Екатерина Дмитриевна?
— Что это с вами, Малкин? Вы не в себе или мне угрожаете?
— Ну что вы, Екатерина Дмитриевна! Я чувствую себя превосходно. Даже более того. И как можно угрожать столь симпатичной женщине, у которой муж работает в управлении собственной безопасности! Кстати, он уже рядом с вами?
— Это не имеет никакого значения. Зачем вы звоните?
— Только из-за личной симпатии. Хотелось бы предупредить о том, что не стоит делать резких движений. Как гимнаст гимнасту вам говорю. Вы же знаете, как бывает больно, когда срываешься с перекладины.
— Я вас не понимаю, Малкин.
— Значит, ваш муженек, опер хренов, ни о чем вам не рассказывал?
Понимая, что наступило время ему самому вступить в разговор, Катышев сделал жене предупреждающий жест рукой.
— Что ты хочешь, подонок?
— Только одного, мент. Освобождения Черемисовой и полного прекращения дела.
— И кто же тебя, пешку, уполномочил на такие переговоры? Белоцерковский?
Абонент, видимо, все еще рассчитывающий оказаться в дамках и занять обещанное Белоцерковским место директора спорткомплекса, на несколько мгновений замолчал, обиженный, что его унизили до пешки.
— Мы еще посмотрим, кто из нас пешка, когда растиражированные диски с порнухой из спорткомплекса разойдутся по всем газетам и телестудиям.
— С подделкой из спорткомплекса, — поправил Катышев.
— Это неважно. Журналисты не станут долго думать и разбираться, подделка это или не подделка. Согласись, мент, важен сам эффект! А какие заголовки в прессе появятся: «Эсэсбэшники крышуют российскую проституцию!» Итак, мент, ты понял наш ультиматум? Завтра утром, ровно в десять часов, Черемисова должна быть на свободе.
Малкин замолчал, но связь не оборвалась, и табло телефона продолжало исправно отсчитывать секунды.
— Хорошо, — голос всегда спокойного Катышева перешел на крик. — Но нам нужно переговорить с Белоцерковским!..
Громкоговорящая связь на предложение капитана отреагировала довольно странным образом: сначала раздался металлический треск, стук острых каблуков и рев автомобильных моторов.
— Он выкинул телефон, — отключив селектор, самому себе ответил Катышев и посмотрел на жену.
Теперь она прекрасно владела ситуацией и понимала, о чем просил тренер по акробатике Венедикт Малкин, которого полгода назад она приняла на работу по рекомендации Дзись-Белоцерковского. Всегда тихий, улыбчивый и исполнительный Малкин никогда и ни в чем не вызывал у нее подозрения, и только закончившийся разговор вызвал у нее настоящий шок.
— О каком диске идет речь? — с испугом спросила она мужа.
Он хотел достать из кармана куртки коробку со злопамятным диском и тут же показать кино жене. Но приступ гнева помешал ему это сделать.
— О том, где ты расхаживаешь по массажным комнатам и даешь дельные и своевременные советы клиентам, как правильно заниматься сексом. О том, с каким удовольствием ты появляешься в сауне среди голых мужиков и баб. О том, где твой муж получает гонорары от Черемисовой!
Он поймал себя на том, что кричит во весь голос.
— Ты что на меня орешь! Откуда я знала?
— Я ведь тебя предупреждал, Катька, что с этой женщиной и Белоцерковским нельзя иметь никаких деловых отношений. Вот теперь и влипли по самые Нидерланды! За всю жизнь от этого дерьма не отмоешься!
Катька резко опустилась в кресло и закрыла лицо ладонями. Плечи ее тряслись. Катышев продолжал оставаться на своем стуле и, вертя в руках авторучку, лихорадочно соображал, как можно вывернуться из создавшейся ситуации.
— И ничего нельзя предпринять? — Катышев услышал всхлипывающий голос жены и понял, что плач нисколько не мешает ей думать и даже надеяться на положительный исход. — Может быть, вы отпустите эту Черемисову!
— Не говори глупостей! — Капитан был готов снова сорваться на крик. К тому же он понимал, что показывать поддельный видеоролик жене крайне опасно. Зная ее вспыльчивость и непредсказуемость, она могла наделать немало глупостей.
— Сам не говори! Тебе кто больше дорог, собственная жена или Черемисова?! — неожиданно поставила вопрос ребром Катька.
Он поднялся и, словно ожидая от нее еще каких-то слов, не торопясь, застегивал куртку. Глядя на ее вздрагивающие плечи, он понимал, что, в запале поставив его перед выбором, она имела в
