резиденции махарьятов же не могло быть оборотня, правда? Да и виданные мной оборотни в человеческом облике на тигров совсем не походили.
– В тот момент его мысли были заняты другим, – уклончиво сказала я.
– Ах ну да, – вздохнул Абхисит и наконец принял вертикальное положение. – Он же всё изображает из себя несчастную жертву, чтобы Арунотай над ним кудахтал, как наседка над яйцом. Небеса праведные, младшее поколение Саинкаеу – просто насмешка над всем родом!
– А, – квакнула я, поражённая таким отношением, – вы полагаете, он не жертва?
Учитель вздохнул ещё глубже и утомлённее.
– Можно подумать, он первый в мире махарьят, над которым надругался амард! Да его родной отец побывал в плену у той же самой амардавики, и вернулся как ни в чём не бывало! Я уж не говорю о более прославленных предках. Где это видано, чтобы доблестный охотник годами распускал слюни после какого-то плена! Давно бы уже взял себя в руки, но как же, старший братик же ему готов пелёнки подтыкать до старости. – Он сокрушённо покачал головой. – Ну да ничего. Ты девица с характером, уж ты-то не пойдёшь у него на поводу. Моё тебе благословение, деточка, сделай уже из своего мужа нормального мужчину.
Я не знала, что и сказать на это. С одной стороны, я понятия не имела, насколько Вачиравит действительно пострадал. С другой – Арунотай и правда очень переживал за него, и мне казалось, что он мог бы быть и потвёрже. С третьей, даже Ниран говорил, что Вачиравит чуть ли не ищет смерти на охотах, так что как знать… Во время нашего разговора он не показался мне ни делано несчастным, ни изъеденным подлинной тоской, если не считать цвета его узоров. А теперь ещё – отец братьев тоже побывал в плену у Ари Чалиты? Да чем она там занималась у нас над головой?
– А его глухота? – наконец придумала я осмысленный вопрос. Если уж учитель Абхисит говорил о братьях в таком тоне, наверняка он знал о них многое.
– А что глухота? – удивился он. – А, ты подумала, это амардавика его, что ли? Нет, это он ещё мелким был, попался демону в лапы… И, между прочим, сам отбился, хоть ещё пешком под стол ходил! Арунотай плакал неделю, а этому хоть бы хны, ну подумаешь, оглох. Зато теперь вон развёл не пойми что, а ведь амардавика ему даже ничего не откусила! Ну, насколько я знаю, – внезапно хохотнул он. – Так-то тебе виднее, ты ж жена!
Я с усилием закусила губы, чтобы смолчать. Кто этот человек, что он может веселиться по такому поводу? И – что если он ненароком попал не в бровь, а в глаз? Почему-то же Вачиравит заявил мне, что не будет мне настоящим мужем. Я тогда не придала этому значения, сама обрадовалась, но… Вдруг амардавика его и правда?.. Так, Ицара, перестань думать в ту сторону, какое тебе дело! Но это бы объяснило, почему бесстрашный охотник мог утратить волю к жизни. Мужчины в этом месте ранимые…
– Ты, главное, с ним разговаривай поменьше, – продолжал учитель, принявшись наводить себе напиток из фруктового сиропа с водой. – А то у него голос противный такой, тебе всё желание отобьёт. Зато когда молчит – красавец. Я ему ещё в детстве на уроках говорил: закрой рот и делай вид, что всё понял, а то уважать не будут.
Боги небесные, этот человек был Вачиравиту учителем?! Во всём клане не нашлось кого-нибудь хоть на полшишечки более тактичного? То-то мне показалось, Вачиравит стеснялся говорить. Мне внезапно стало его так жалко, что захотелось прямо сейчас же пойти и объяснить ему, что его учитель – старый осёл, несмотря на всё сходство с тигром.
– Меня не смущает его речь, – выдавила я, мечтая призвать огненный дождь на эту гору.
– Ну, я ж говорю, повезло ему с тобой! – широко, по-отечески улыбнулся Абхисит. – А что ты встала-то? Садись, сейчас прочие ученики подтянутся, лучшие места займут.
– Откуда подтянутся? – спросила я, с облегчением оставляя тему Вачиравита, и устроилась в узком плетёном кресле, на всякий случай, чтобы никто, включая учителя, не решил подсесть поближе.
– Проверочную работу пишут, – довольно сообщил Абхисит.
– В библиотеке? – уточнила я. – А какого возраста у вас ученики?
А то балаган, который царил на первом уровне библиотеки, не сочетался в моём воображении с проверочной работой.
– Да нет, тут, по соседству, – махнул рукой Абхисит. – Мелкотня у меня сейчас, не научились ещё списывать так, чтобы я не замечал, но теперь удобно… Тут в соседнем древодоме другой учитель жил, так его в том году амарданур забрал со всей семьёй, теперь там пусто, вот я этих сорванцов там и запираю. Бумага, кисть, и всё, никаких книг.
У меня перед глазами живо встали образы лиановых остовов точильщиков.
– А… м-м, то, что осталось от учителя и его семьи, – мучительно произнесла я, – на верхних уровнях, да?
– Да нет, внизу все, – пожал плечами Абхисит, как будто не понял, почему я спрашиваю. – Так посреди гостиной и растут.
Я глубоко вдохнула и стала выдыхать на счёт. Было бы неплохо помедитировать, но не при этом же бесчувственном бревне. Хотя… Чалерм сказал, что амард забирает людей уже полвека. Если этот учитель с детства видит подобное, то, наверное, и правда привык. Может, и дети не так уж боятся?
– А что случается с душами тех, кого забрал амарданур? – внезапно спросила я.
– На небеса возносятся, – как само собой разумеющееся сказал учитель. – Их там берут на младшие должности Небесной канцелярии, а там уж – кто-то по службе продвинется, кто-то в брак вступит с божеством, а кого-то сошлют обратно сюда амардом.
Я слышала такую версию впервые и очень хотела бы знать, откуда у уважаемого учителя настолько подробные сведения.
– Что же, амарды – изгнанники с небес?
Абхисит посмотрел на меня с недоверием и укоризной.
– Как это вы, пранья, прошли мимо прописных истин, всю жизнь в Чаате проживши? Конечно, изгнанники! Потому и издеваются над людьми, что самим завидно. Но их за то боги и наказывают – если амард кого замучает, такой человек сам отправляется на небо и может преуспеть там, где амард не сдюжил. Небесные боги мудры! – он осенил себя защитным жестом.
– Понятно, – сглотнула я всухую. Как-то очень подозрительно эта сказочка была похожа на то, что говорили
