Вместо того, чтобы сокрушаться о потерянном времени заранее, Вит вскочил на ноги, подобрал валявшийся рядом обломок металла и начал простукивать стену. Алексис молча наблюдала за ним, но присоединиться не пыталась. Вит не заставлял ее: может, она и хочет казаться непробиваемо сильной, но вряд ли случившееся не повлияло на нее. Поэтому он давал девушке возможность прийти в себя.
Результата пока не было. Хотелось ускориться, меньше внимания уделять каждой плитке, ведь время уходило! Лишь усилием воли Вит заставил себя успокоиться. Не думать о времени, думать о результате, и все получится…
— Ты проиграл пари, ты это заметил?
В нынешней ситуации, напряженной до предела, спокойный голос Алексис казался неуместным. Ей что, все равно, что будет дальше?! Или она, как все Операторы, уверена, что мир обязан ее спасать?
— Не заметил, а даже теперь, когда ты указала, мне плевать!
— Не злись. Я только хотела сказать, что ты все равно можешь задать вопрос.
От неожиданности Вит даже прекратил простукивать стены.
— Что?
— Тот вопрос, что я тебе обещала… Ты можешь задать его. Раз уж мы оказались вместе, на краю смерти, я подумала: почему бы и нет? Абсолютно честный ответ — но только на один вопрос.
Естественно, Вит сразу вспомнил о том, ради чего вообще затеял это. Даниэль Кантор, подставная бомба, трагедия на Юпитере… Вот почему он теперь тут. Вот почему его жизнь в опасности.
Даже одним вопросом можно получить все ответы сразу, если подобрать слова правильно. Вит осознавал это, знал, что нужно спросить… И не стал спрашивать. Точнее, вопрос, который был для него главным, уже изменился.
— Почему ты хотела, чтобы я был здесь? Ведь все решаешь ты. Поэтому меня допустили к этой миссии, поэтому ты хотела, чтобы я сейчас сопровождал тебя. Почему? Я ведь даже не нравлюсь тебе, но все равно все подчиняется твоему желанию.
Она не спешила отвечать, просто смотрела на него, и в этой темноте ее глаза казались бездонными.
— То, что ты сейчас спросил, уже может быть частью ответа, — наконец сказала она. — Ты не прав, говоря, что не нравишься мне. Я просто не испытываю к тебе никаких эмоций, как и ко всем остальным. Я чувствую, как часть меня умирает. Я не знаю, почему, и не знаю, как это остановить. Но встретив тебя, я вдруг подумала, что ты можешь повернуть все вспять.
— Я не понимаю…
— Посмотри на меня… Моей жизни, как и твоей, угрожает опасность. Через несколько часов я, быть может, погибну в страшных мучениях, и из-за меня будешь обречен ты. А мне все равно! Я не чувствую даже такой базовой, знакомой всем людям эмоции, как страх.
Она не бравировала этим и не пыталась обмануть его. Сколько бы Вит ни всматривался в ее глаза, он видел лишь равнодушие. По идее, ему следовало завидовать сейчас, потому что сам он от страха избавиться не мог, мог лишь заглушить это чувство.
А зависти все равно не было. Потому что ничего страшнее этой пустоты он не видел. Вроде живой человек — но вместе с тем просто предмет, лишенный души.
Он не замечал этого раньше… потому что не хотел замечать, не думал, что это важно.
— Какое отношение это имеет ко мне? — тихо спросил он.
— К тебе? Никакого. Это началось задолго до тебя. Раньше, когда я только стала Оператором… Я горела. Внутри меня жил огонь, который приносил все: боль и радость. Я была живой, я знала, за что сражаюсь. Но шли годы, и это угасало… Я не знаю, почему. Возможно, потому, что менялись только детали, а суть моего существования оставалась неизменной. Я так и не смогла ничего изменить. Я поняла, что не смогу ничего изменить. Я просто хожу по кругу, я все знаю и все испытала… Сначала я не заметила ту пустоту, что появилась во мне, а когда и заметила, то остановить ее распространение не смогла. Я вижу, я не побеждена… Но мне кажется, что я уже мертвая… иногда. Пока — иногда. Но я знаю, что если что-то не изменить, эта пустота станет абсолютной. Я просто потеряю желание жить… Мне и сейчас-то не очень интересно.
— Подожди, притормози! — смутился Вит. — Как ты можешь устать от этого? Когда ты успела?
— Мне пятьдесят два года.
Он уставился на нее, не в силах произнести ни слова. Идеальная кожа, ни следа морщин, сияющие глаза… Такая совершенная синтетика?
Алексис догадалась, о чем он думает:
— Это все настоящее. Я так выгляжу, безо всяких операций и вспомогательных средств. Мое тело не стареет. Не могу сказать, что и душа стареет. Время для Операторов идет по-другому… У нас нет семьи, школы, академии, работы, свадьбы, детей… У нас есть только работа, которой мы посвящаем всю жизнь. Обучение работе и сама работа — вот все, что я знаю, дипломат. Это — мой замкнутый круг. То, что убивает меня… Это не старость и даже не ее предчувствие. То, что со дня моего рождения прошло пятьдесят два года, не значит, что я равна по опыту и мировоззрению пятидесятидвухлетней женщине. Моя жизнь отличается от жизни человека, хотя я сама — человек.
— Я совсем запутался… Как вся твоя жизнь может быть посвящена работе, если тебе пятьдесят два, а Операторы появились от силы лет двадцать назад?
— Ты ничего не знаешь, — вздохнула девушка. — Просто смирись с этим, ты и не должен знать. Важно другое… Я не представляю, как вырваться из этого круга. Когда было это задание на Юпитере… Я вдруг подумала, что ты сможешь помочь мне. Ты отличаешься от других — даже от тех, кто был в твоей команде. Ты пришел не потому, что дипломатам хорошо платят или потому что у них есть власть. Ты веришь… ты знаешь, во что ты веришь. Ради этой веры ты действуешь по правилам, но ради нее же нарушаешь их. Я хочу такую же убежденность, снова…
— Я, кажется, понимаю, о чем ты говорить, — медленно кивнул Вит. — Но я не уверен, что могу это дать тебе…
— А это нельзя отдать. Нет конкретного действия, которое я жду с твоей стороны. Я просто хочу, чтобы ты был со мной — как источник энергии. Я хочу наблюдать за тобой, понять, как именно ты существуешь. Тогда, быть может, я снова почувствую…
— А если нет?
— Тогда не знаю… У меня нет других вариантов. Буду двигаться в пропасть, пока все не закончится. А если закончится сегодня, то вопрос уже решен.
— Ну, нет, — усмехнулся дипломат. — Не знаю, как тебе, а мне жить не надоело! Помнишь, что я сказал тебе? Мне не важно, кто ты, миру нужны Операторы! И ты, похоже, среди лучших… Так что я просто обязан сохранить тебя… Когда еще выпадет шанс так позлить баллорго?
Она ничего не сказала, только улыбнулась — совсем слабо, кончиками губ, и Вит не был уверен, что ему не почудилось.
Время поджимало, и он снова вернулся к поиску люка. Только теперь это обрело новый смысл… Неважно, что он сказал Алексис. Игнорировать ее слова он все равно не мог, они снова и снова вертелись в сознании. Он был рад, что задал именно этот вопрос.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
