и София посмотрели на окно кухни, затем синхронно перевели взгляд на Луку.
– Вы не хотите выразить сочувствие?
София закатила глаза.
– Хочешь сказать, что не чувствуешь сострадания? – он удивлённо поднял брови. – Почему?
– Да-да… – проворчала она, явно понимая, к чему клонил пастор.
– Да, это случилось давно. Я не в силах изменить этого, но в силах не вспоминать спустя столько лет.
– Не совсем справедливое сравнение, – заметил Давид. – События, которые расстроили Софию, произошли давно, но она узнала о них только сейчас. Это всё равно что вы ударились бы три года назад, но лишь теперь почувствовали боль.
Давид положил ногу на ногу, задумчиво глядя вдаль:
– Корректной была бы параллель с долгой болезнью, – заметил он, взмахнув рукой, – которая протекала бессимптомно, а затем вдруг дала о себе знать сильной болью.
Пастор мягко усмехнулся:
– А ты мне нравишься, доктор Давид Сезар.
– Мой фан-клуб совсем небольшой, возможно, вы там пока в одиночестве. Рисуйте эмблему, придумывайте слоган.
– Как это! А София?
Прежде чем она успела ответить, Давид сменил тему:
– А София должна принять новости и научиться с этим жить. Может, у вас есть коньяк?
Пастор покачал головой:
– Не стоит искать утешение в бокале. Лучше обрести спокойствие благодаря дружеской беседе.
– Коньяк для меня, – отозвался Давид. – Я чертовски устал от всей этой неразберихи.
Но Лука лишь покачал головой и обратился к Софии:
– Девочка моя, расскажи нам, что тебя беспокоит.
Беспокоило её многое. Начала она неторопливо, растягивая гласные, подбирая слова. Но чем больше рассказывала – о несправедливом отношении родителей, о том, как её задевала злость матери, как ранила отстранённость отца, – тем быстрее, громче и яростнее становилась речь. В какой-то момент стало ясно, что София не способна остановить поток эмоций: она повторялась, её глаза наполнялись слезами, руки не лежали на месте, то разрывая салфетку на мелкие кусочки, то отдирая заусенцы. Давид понимал её чувства. В её положении он не оказывался, но боль и обида казались знакомыми.
Наконец София наплакалась и наговорилась.
– А встретиться с Лео Леопарди ты не хочешь? – поинтересовался пастор.
Она фыркнула:
– И что я ему скажу?! Привет, я твоя дочь?
Лука просто кивнул:
– Возможно, он даже не догадывается, что у него есть ребёнок. Я не очень сведущ в светских сплетнях, у него есть другие дети?
– Не слышала что-то. Мне кажется, нет, – отозвалась София с сомнением.
– Тогда, может быть, ему было бы радостно узнать, что он отец.
София ответила скептическим взглядом.
Давид готов был её поддержать. С одной стороны, здорово обрести известного папочку. Как Лив Тайлер, которая узнала, что её отец – фронтмен «Аэросмит», только в девять лет. С другой, приходить к совершенно постороннему человеку и вываливать такие новости – немного… странно.
– А может, он никогда и не хотел детей, а я как снег на голову, – отозвалась София.
Пастор не стал настаивать, предложив ей самой решить, что делать с открывшейся правдой.
Пока такси несло Давида и Софию обратно в «Нейм», он размышлял о нескольких вещах.
Отношения с Софией стали совершенно не рабочими. Такое панибратское общение с сотрудником никуда не годилось. Ещё и Марта постоянно пыталась уличить его в неподобающем поведении. Следовало свести к минимуму все контакты с Софией вне лаборатории. А может быть, и вовсе предложить ей перевестись в другую? В А-8 недавно ушёл на пенсию один сотрудник…
Кроме того, стоило задуматься о продаже квартиры и переезде поближе к «Нейму». Или в сам «Нейм»? Давид решил узнать у Карины, разрешалось ли сотрудникам снимать что-то в жилом корпусе. Здание было новым, апартаменты хорошими, администратор – вежливой, приятной девушкой. В квартиру его не тянуло настолько, что Давид готов был регулярно ночевать в офисе. Так почему бы не сдаться и не признать, что дом ему не дом?
Ну и неприятным червячком продолжал точить вопрос: кто подкинул в лабораторию видео с места убийства? И зачем?
Давид надеялся поговорить с Кариной обо всех беспокоящих его вопросах. Зная, что начальница порой работала и по субботам, он намеревался проводить Софию до жилого корпуса и отправиться к кабинету госпожи Брасс.
Однако на маленькой круглой площади, находящейся между тремя корпусами «Нейма», они встретили Мино и Марту. Те пили что-то из термостаканов, сидя на скамье. Заметив Давида и Софию, Марта многозначительно окинула их взглядом. Мино же поднялся, чтобы поздороваться.
– Ты придёшь вечером? – спросил он у Софии, на что получил кивок в ответ.
Давиду не было интересно, о чём шла речь, он собирался оставить их, но Мино вполне искренне поинтересовался:
– А вы, доктор Сезар, придёте сегодня на египетскую вечеринку?
Давид фыркнул, не веря, что Мино мог даже предположить такое. К ним подошла Марта:
– Что ты, Мино, доктор Сезар у нас такими глупостями не занимается.
– Я едва ли назову хотя бы пару более бесполезных и скучных способов провести время, – мрачно отозвался Давид.
– Ими-то и займётесь? – иронично уточнила Марта, издевательски подняв широкую бровь.
– Египетская вечеринка – ежегодное мероприятие, – не сдавался Мино, обращаясь к Давиду, – и каждый раз это событие, достойное лучших глянцевых журналов. Увы, оно проходит здесь, поэтому, как и всё в «Нейме», имеет статус секретности. Но я не слышал, чтобы хотя бы один человек пожалел о том, что попал туда.
– Здесь? В «Нейме»? – удивился Давид.
– Да, в моих апартаментах.
Мино широко улыбался своим большим ртом, демонстрируя крупные зубы.
– И там тоже есть на что посмотреть, – он загадочно поводил бровями.
– Хватит уговаривать доктора Сезара, – Марта шутливо хлопнула его по груди, – он ведь может согласиться.
Давид давно не обращал внимания на подобные подколы. Он просто делал так:
– Кстати, Мино, не знал, что ты работаешь учителем.
Марта покраснела, а её приятель изумлённо рассмеялся:
– Я? Учителем? Не лучший выбор профессии для человека, который в любой момент может превратиться в тельца.
Давид якобы удивлённо хмыкнул.
– Ах, я, вероятно, поспешил с выводами. Я было счёл, что вы с Мартой… словом, что именно ты – тот самый «молодой человек», с которым она…
– Ладно! – воскликнула Марта, нервно убирая волосы за ухо. – Хотите на вечеринку – идите на вечеринку, никто вам не запретит.
А вот это уже интересно…
– Я не хочу на вечеринку, я же уже сказал, – покачал головой Давид. – Вы стали какая-то рассеянная, Марта. Вам точно пора в отпуск…
– Так мы скоро и едем. – Мино улыбнулся и как будто бы хотел приобнять свою девушку, но, вероятно, вспомнил о видеокамерах и передумал.
Давид вопросительно взглянул на Марту. Смотрел он долго, с удовольствием наблюдая, как она внутренне страдает в агонии стыда и раскаяния. Затем наконец обратился к Мино:
– Благодарю за приглашение, но не думаю, что коллеги будут счастливы видеть меня. К тому же, я жуткий компаньон для вечеринок. В тесноте, в толпе народа…
– В тесноте? Нас соберётся не так уж много, человек сорок, не больше.
– Сорок?! – удивился Давид, вспоминая квартиру Софии.
Туда сорок человек могло вместиться только стоя, прижавшись друг к
