впилась тому в глаз, заставив отчаянно вскрикнуть прежде, чем упасть… Стряхнув с клинка так и повисший на нем топор, «Мститель» шагнул вперед — и тут же был вынужден резко присесть, пропуская над головой размашистый удар бродекса, одновременно полоснув лезвием по открытому боку налетевшего на него воина! Неглубокая, но длинная рана заставила того согнуться — а сверху на шею свея уже обрушился меч распрямившегося Флоки, впервые в жизни обагрившего руки вражеской кровью в честной схватке!
И кто бы мог подумать, что ему столь сильно понравится песнь клинков!
— Асбьорн! Смотри сюда, смотри!!! Вот к чему порой приводит подлость! Вот она, справедливость богов — я познал ее раньше, а теперь её познаешь и ты!!!
Распаленной схваткой и возбужденный пролитой кровью так, как никогда еще не был возбужден в жизни, Флоки яростно кричал замершему на стене старому ярлу. А тот, еще мгновением назад неверяще и опустошенно смотревший вниз, почувствовал вдруг, как страшная ярость захлестнула его сознание целиком.
— Я иду, Флоки! Иду за твоей жизнью!!!
— Иди, иди…
В какой-то миг сын Сверкера поверил, что стал неуязвим, что могучий Виглаф подготовил его столь хорошо, что уже любой противник ему по зубам — не считая конечно, столь искусных бойцов, как например, Сигурд Убийца берсерков или тот же (разрази его гром!) Самсон…
Однако Флоки точно не ожидал, что давно уже немолодой ярл налетит на него с таким яростным бешенством!
…Спустившийся во двор Асбьорн атаковал настолько стремительными и одновременно мощными ударами секиры, что «Мститель» просто не успевал поднырнуть под летящую ему в голову отточенную сталь, а лишь пятился назад! Он подумал вдруг, что подобные чувства испытывал лишь однажды — когда драккар Беовульфа попал в шторм при переходе из Лунда к Готланду, и когда казалось, что морская стихия не оставит людям и шанса! Но с морем воины «Медведя» тогда справились, не смотря ни на что — а сейчас и вовсе все было в руках Флоки, ведь ему противостоял лишь человек! Однако град размашистых, но от того не менее стремительных ударов бродекса заставлял юношу лишь пятиться — а дважды приняв атаки ярла на щит, сын Сверкера и вовсе лишился защиты! Потому как лопнувшее сверху, прорубленное дерево уже не остановило бы сталь — пришлось отбросить щит в сторону…
Однако же в этот миг «Мститель» и сам ощутил настоящее бешенство: сколько можно пятиться и отступать — пока тебя не загонят как крысу в угол, чтобы добить?! Но ведь и крыса бросается на кошку, когда бежать уже некуда! Вот и Флоки при очередной атаке Асбьорна не отступил, а шагнул вперед, размашисто ударив навстречу летящей к нему секире противника — и начисто перерубил ее древко у самого топора!
Но лишившись оружия ярл лишь бешено взревел, и, выпустив из кисти бесполезное топорище, со всего маху врезался щитом в юношу, вложив в атаку вес всего тела! Имей собственный щит, сын Сверкера может быть, еще бы и устоял — но сейчас он буквально взлетел в воздух! А после тяжело рухнул на землю, не выпустив впрочем, рукоять клинка из руки…
Старый викинг шагнул вперед и уже замер над поверженным юнцом, потянув меч из ножен и желая добить наглеца, столь хитро ворвавшегося в его бург… Но в тот же миг Флоки, охваченный отчаянием, со всей возможной силой вогнал острие подаренного Беовульфом клинка снизу вверх, прямо в открытый пах врага! Асбьорн на короткий миг ошарашено замер — а после дико завопил от острой, жуткой боли, и тут же рухнул на колени, не имея более ни сил, ни воли сопротивляться…
Он так и не успел поверить в жуткую рану, самую постыдную и страшную для мужчины. Ибо на следующий удар сердца клинок «Мстителя» одним махом срубил голову старого ярла, неприкаянно покатившуюся по земле… А после Флоки яростно закричал на весь двор уже практически захваченной крепости:
— Убивайте! Убивайте их всех!!! Не должно остаться ни единой живой души, кто указала бы на меня! Берите все добро, что захотете, берите женщин, кого найдете — а на рассвете передадим здесь все огню!!!
…Бой уже не требовал личного вмешательства сына Сверкера: все же полсотни «восточных викингов» против трех десятков хирдманов-свеев — не самый лучший расклад для последних. Особенно, если сеча мгновенно перекинулась внутрь укрепления… Впрочем, защитники сумели перебить не менее двух десятков нападавших в упорной схватке — и сейчас островитяне, распаленные боем, яростно добивали последних воев Асбьорна, в то время как другие подобно волкам метались по двору, ища новых жертв среди домочадцев и треллей ярла…
А Флоки меж тем уже шагал по центральной, просторной зале усадьбы, и с клинка его на пол мерно капала кровь ее владельца… Никто не посмел преградить ему путь — и вскоре свей замер у двери женских покоев.
Покоев единственной дочери Асбьорна, Астрид.
Он видел ее тогда, когда просил ярла о помощи прошлой осенью. Видел, как она вышла именно из-за этой двери. Тогда он еще тосковал по погибшей супруге, Альвдис, но все же краем сознания отметил, что молодая дочь владельца дома весьма хороша собой: тонкий стан, широкие бедра и высокая грудь, спадающая до тугих ягодиц тяжелая коса и весьма смазливое личико… В голове даже промелькнула мысль, что Астрид могла бы стать его новой женой — но сразу после этого улыбающийся Асбьорн приказал посадить его на цепь! Затем, он вновь видел ее во дворе, уже будучи в положение бесправного, моримого голодом и жаждой, но еще не сломленного пленника. Девушка тогда поймала смотрящий с ненавистью, открытым вызовом и одновременно страстной надеждой взгляд Флоки — поймала, и с презрением плюнула ему прямо в лицо!
Что же, теперь пришёл её черед расплачиваться за столь опрометчивый поступок…
Убрав, наконец, меч в ножны и одновременно распустив шнуровка на портках, сын Сверкера резко открыл дверь и тут же отпрянул: вовремя! Астрид кошкой метнулась к нему, держа над головой длинный широкий кинжал! Однако не успев даже один раз ударить, она врезалась головой в дверной косяк, отброшенная увесистой затрещиной Флоки — и выпустила кинжал при падении… В следующее мгновение девушка уже оказалась на полу, а ее ночная рубаха была разорвана от ворота до подола, обнажив крупную грудь с темными, заострившимися от холода сосками, да треугольник темных, курчавых волос между изящных, длинных ног девушки… Когда же насильник грубо их раздвинул, девушка принялась бешено вырываться, но новый тяжелый удар разбил ее нос и губы, залив
