— Я объяснил, что это — всего лишь сделка…
— Дело не в этом, — оборвала его я. — Эта отметина напоминает мне мои прежние, штрафные.
— Забудь, — устало отерев лоб, капитан сел в кресло, — теперь ты — Луна де Лодия и у тебя нет прошлого, только будущее.
Отстранившись, я отвернулась к окну и вновь обхватила кулон. Доф не знал, что я вижу его в полутьме, в отражении выгнутого стекла. Он с тоской смотрел на меня и сдерживался, оставаясь на месте. Мне нечего было сказать ему. Он желал другую душу и готов был заточить мою в камень, а я… надеялась обмануть его и найти возможность…
— Никогда не увижу ее снова, — закрыв глаза, я представила тонкий серп Луны в темном небе и с отчаянной четкостью поняла, что мне некуда идти.
— Хочу сделать все быстрее.
Капитан кивнул и, пробормотав что-то о подготовке и свидетелях, вышел прочь.
3.7
В просторной столовой было тихо. Столы открутили от пола и сдвинули к стенам. Капитан установил контур, блокирующий ментальное воздействие, в пределах которого поместил меня. Устройство едва слышно позванивало. Сам Доф сел чуть дальше, за пределами круга. Потирая припухшее клеймо, я отодвинула стул и опустилась на пол, поджав под себя босые ступни. Нервно отбросив на спину волосы, я мельком окинула свидетелей. Больше десяти членов команды сидели у самых стен, скептически косясь на взволнованного капитана и застывшую под тусклыми лампами меня.
— Внимание, — откашлялся Доф, поворачиваясь к наблюдателям. — Эта женщина — моя Настоящая, — он указал в мою сторону, заставив застыть под пристальными взглядами. — Луна де Лодия. Она имеет все, что имею я и владеет всем, чем владею я, — мужчина бесцеремонно дернул мою руку вверх, демонстрируя брачную метку. — Требую почтения!
Присутствующие склонили головы. Мне до боли, до зубовного скрежета хотелось ощутить их истинные эмоции. Капитан небрежным движением сдернул с меня цепочку. Автоматическим движением потянулась за кулоном и облегченно вздохнула, ощутив его в ладони. Мужчина в пару шагов оставил меня внутри контура одну, позволив отвлечься от окружающего. Склонившись к самым коленям и едва касаясь губами основы, я потянулась к ее содержимому, и от тихого печального отклика из меня вырвался долгий, протяжный стон…
Мы столкнулись у самого входа и сплелись в тесных объятиях. Душа, почти забывшая, кто она. Она стенала и шептала что-то несуразное. Я обняла ее, успокаивая и покачивая в коконе своей силы, не позволила вырваться, выскользнуть, оставив меня здесь. Вокруг был лишь свет, яркий и невыносимый, и вдруг… Он сменился нежно сиреневыми всполохами и ощущением нового присутствия. Оглянувшись, я заметила рядом другую душу. Она тянулась к нам с тоской и нескрываемой болью. Медленно развернув силу и, выпустив свою пленницу, я отодвинулась ровно настолько, чтобы просочившаяся мимо душа прильнула к ней. Мир взорвался ароматами незнакомых цветов и звуками падающей воды. Отступая к краю, я с удивлением наблюдала, как окружающее принимает вид уединенного озера с невысоким водопадом подзвездным небом с… желтой луной. У самой кромки воды на ковре из сочной травы, держась за руки, стояли двое — мужчина и женщина, не сводящие друг с друга глаз. Они были прекрасны.
— Ты выполнила обещание, — прошептал молодой парень, напоминающий капитана.
— Я получил больше, чем мог мечтать. Будь счастлива. Прощай.
Рыжая девушка с разрезом глаз, похожим на лисий, лишь на мгновенье скользнула по мне взглядом и, счастливо улыбаясь, уткнулась в грудь своего визави.
— Лиса, — пробормотала я. Мне хотелось отвернуться, потому что их счастье так остро напомнило, что у меня его нет.
Воровато оглянувшись, я вынырнула наружу и вскрикнула от боли, скрутившей все тело. Она заставила меня выгибаться на холодном полу, царапая его обломанными ногтями. Рядом не было никого, лишь я одна в агонии и ненависти. Прошло несколько минут или суток, разум не отмерял время, но когда я пришла в себя и вытерла с губ липкую желчь, то смогла подняться на колени и оглянуться. Вокруг стояли напряженно застывшие фигуры, но я их не ощущала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Воды, — хрипло попросила я, и кто-то вошел в мое пространство, затопив меня недоверием и едва сдерживаемой паникой. Отпив немного из бутылки, я протянула руку. — Помогите подняться, — никто не сдвинулся с места, и я швырнула бутылку, попав в звенящее устройство. Через мгновенье меня ударило волной страха, и я хищно ухмыльнулась. Пусть мои челюсти не отличались острыми зубами, но мне и без того было, чем напугать. Мой мертвый муж лежал у моих ног, его душа вместе с любимой таилась в моем кулоне. Сунув его в карман, я смогла подняться и тяжело осмотрелась.
— Старший помощник? — одна из фигур качнулась в мою сторону. — Общий сбор через час. Всем быть готовым к принесению присяги, а если же кто-то не согласен… Мы сейчас в пространстве… в космосе? — ощутив ответ, я злорадно ухмыльнулась. — Несогласные могут покинуть борт, взяв с собой в виде оплаты за отработанное время запас воздуха, — тяжело переступая занемевшими ногами, я пошла в отсек капитана. Остановившись у выхода, холодно бросила через плечо, — моего мужа приготовить к погребению. Он был достойным капитаном.
*****
Три года я моталась по системе на ''Лисе". Мне повезло с командой: старший помощник на первых порах помогал мне вникнуть в дела, остальные — не ставили палки в колеса. Мне без труда удалось распознать в них людей и полукровок без особых талантов. Мужчины приняли меня лишь потому, что рассчитывали выкупить у меня корабль. Поняв, что сделать это не выйдет, некоторые из них, забрав жалование, сошли на ближайших базах.
Оказалось, что женщин-капитанов здесь не особо жаловали. Нехватку рабочей силы я компенсировала техникой, посчитав, что дешевле будет ремонтировать роботизированных помощников, чем постоянно менять персонал. Оставшиеся трое были со мной до сих пор: старший помощник, механик и судовой врач. Причины их первоначальной преданности оказались весьма банальными: все они не были чистокровными представителями человеческой расы, а таких принимали похуже женщин. Особыми талантами полукровки вилоров не обладали, но владели зачатками внушения, что при сделках и урегулировании конфликтов было весьма полезно. Свои способности, далеко выходящие за рамки принятых, я демонстрировать не спешила, считая достаточным лишь намекнуть о них. Но все же моя команда сделала свои правильные выводы.
— Почему все встреченные нами полукровки вилоров сплошь похожи на людей, разве что только глаза у них гораздо больше?
— Иных не бывает. Это природа, — усмехнулся врач, набирая в шприц лекарство.
— Мне казалось, я видела вилора с лицом человека.
— Тебе повезло встретить представителя знати. С ними лучше не сталкиваться, беды не оберешься. Как впрочем, с любыми сильными мира, — мужчина печально вздохнул. — Зачем тебе вакцина, ты ведь из рапов? — словно невзначай спросил врач, делая очередную прививку.
— Ты просматривал мою генетическую карту? — я ни с кем не обсуждала свое происхождение.
— Это не обязательно. Мне хватило того, что так считал Доф, и то, как ты избегаешь излишнего внимания…
— Может, я — полукровка…
— У рапов не бывает смешанного потомства. Странно, что ты этого не знаешь.
— Не доводилось встречаться с родичами, — пошутила я и не нашла отклика веселья на лице собеседника.
— Рапы — закрытая раса. Они не вступают в контакт с другими, кроме официальных встреч. Проживают в ограниченной локации. Дела имеют через посредников.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Странно.
— Жутко. Они похожи на людей, но изучить рапов невозможно, они не позволяют чужакам появляться на своих территориях. Даже, если корабли совершали аварийные посадки, экипаж не выпускали наружу.
— И с чего капитан решил, что я одна из них?
— Он был сыном рапа и матери человечки. Конечно, он был человеком, но мог чуять родную кровь.
Одернув рукав, я задумчиво потерла пальцем темную печать на запястье. Я не верила, что отношусь к загадочной расе, но возможно, в какой-то степени, являюсь их предком. Жаль, что с капитаном мы так и не поговорили. Кулон с его сущностью висел на моей шее, и иногда я грелась теплом, выплескивающимся из него. Там поселилось счастье. Мне казалось это несбыточным, однако доказательство касалось моей кожи.
