– Госпоже нечего опасаться. Если она дурного не совершила.
Он как в воду глядел! Сону, донёсшую на восточных захватчиков, затрясло ещё больше. Если это была проверка, то Сона её провалила.
Доехав до конюшен, мужчины спешились. Обхватив попутчицу за талию, молодой шпион снял с лошади и её – вглубь лагеря шли пешком.
Некоторые солдаты, сидя у своих палаток, варили рисовую похлёбку с какой-то травой. Скорее всего, это припозднились с ужином недавно сдавшие караул. Рядом промаршировали солдаты, сменившие их, вместе с контролирующим лагерь офицером. Они поприветствовали прибывших путников, Пи Фу же на них не взглянул.
«Простой солдат?!» – усмехнулась Сона, вспомнив недавнюю фразу бородача.
Опять эти голодные недвусмысленные взгляды мужчин, находящихся вдалеке от жён и семьи. Однако сейчас Сона их терпеть не намерена.
– Зачем они разглядывают меня, будто я кусок в лавке мясника?! – пожаловалась она Шао Мо.
– Солдаты не стоят вашего беспокойства. Ни один не посмеет даже в мыслях сотворить с вами какое-либо насилие, – успокоил шпион.
Девушка стала увереннее:
– Что же во мне ценного?
– Вы узнаете, госпожа, но не от меня.
Они свернули ещё пару раз и оказались возле вытянутого шатра, стоявшего на возвышении. Белая ткань на нём посерела больше, а вот чёрные знамёна с надписью «Ю Ху» по-прежнему выглядели устрашающе.
Бай Пи Фу остановился. То же сделали Шао Мо и Сона.
Сону и раньше раздражало тяжелое молчание опытного шпиона, особенно сейчас, когда страх перед неизвестным будущим доводил до предела:
«Почему он ничего не говорит? Даже приказы не отдаёт. И я обязана понимать его по молчанию? Я и на тебя найду управу, надменный ты чёрт! Я же в твоём лагере, чего тебе меня бояться?! – последняя фраза прояснила разум, будто солнце пасмурное небо. – Верно! Он меня боится. Боится, что я узнаю что-то важное, и это сможет навредить ему и его драгоценному Ю Ху! И я уже это делала! Вы в моих руках!»
Сона чувствовала себя окрылённой. Сейчас она возвышалась над всеми в этом лагере! Красный бог говорил правильно: мы сами творим свои мысли, судьбу и создаём узлы на нитях. Теперь девушке, как и в случае с Шао Мо, лишь нужно заиметь самых влиятельных друзей, тем более они и сами не прочь с ней дружить. Кажется, дружить.
«Они могут действительно желать добра. Но почему? Безусловно, в том есть своя выгода. Что конкретно от меня требуется – неизвестно. Понравилась ли я одному из генералов? А если обоим? И они, как два рыцаря, начнут добиваться моего внимания?»
Она невольно залилась мечтательным румянцем. Какой девушке не хотелось бы побывать героиней подобного сценария?! Конечно, этого хотелось и ей, но… Суровая реальность позволяла об этом только мечтать. Сона быстро отогнала от себя эти мысли.
«Здесь явно что-то иное. А что, если… – её вновь парализовала тревога, – …Пи Фу знает о моём послании, и я здесь для того, чтобы они могли меня казнить?»
Один из охранявших палатку солдат забежал внутрь, возможно, для того, чтобы передать сообщение о прибытии. Сона же со всей возможной грацией, которую показывают актёры дорам, встала на колени, смиренно опустив глаза. Она просчитала все возможные варианты, и это, как ей казалось, было лучшим решением. Данный жест может расцениваться либо как простое уважение к наследнику благородной крови, либо как покаяние, в случае если о её с Ми Лу заговоре уже известно. Она быстро перебирала в голове ответы на любые вопросы, которые, по мнению Соны, вскоре этот дьявол непременно задаст.
А последний не заставил себя долго ждать. Из шатра показалась высокая фигура, на вид более худая, чем прежде. За ним появился верный пёс главнокомандующего – Мо Джун. Они видели, как посреди пустыря, преклонив колени, не знала, чего ждать, названная ими Бай Ан Лиу. Стены города более её не защищали, как и близкие люди. Рядом, по обе стороны от неё, стояли искусные убийцы Бай Пи Фу и Шао Мо, кланяющиеся своим господам.
«Я здесь ради награды или наказания? Было бы проще казнить меня на месте, ещё в городе. Но если наказание должно быть показательным… Прилюдная жестокая смерть, в назидание шпионам и в знак свершения правосудия».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Занятно. Простая женщина смогла прервать мой Совет, – будто удивляясь собственной стремительной реакции на приезд Соны, ровным голосом восхищался главнокомандующий. – Почему же вы стоите на коленях? Моя гостья не должна этого делать, – он кивнул Бай Пи Фу, чтоб тот помог подняться девушке.
– «Его Высочество Ю Ху милостиво выполнил молитвенную просьбу простолюдинки из побеждённого государства» либо же «убил беззащитную женщину, в то время как за его спиной стояла огромная армия». Одно из этих мнений продолжит жить. – Сона отчеканила каждое старательно подобранное слово.
Пыл принца немного поостыл:
– Вы правы, место подле ступеней не облагородит нашей беседы. Продолжим позже, – плавным движением руки он пригласил Сону пройти вглубь строя палаток, где располагался скромный шатёр, предназначенный для её защиты от летающих кровопийц и посторонних глаз. Сам же главнокомандующий восточных захватчиков направился обратно, на Совет.
Поднимаясь, Сона заметила нескрываемую довольную улыбку генерала Фань Мо Джуна. Чему он радуется? Тому, что сможет опять поиздеваться над ней вдоволь?!
В шатре пленницу ожидали… Служанки? Именно так. Они готовили сменную одежду и бочку с горячей водой, скрытую за ширмой. Ей помогли принять ванну, обмывая накрахмаленными отрезами хлопковой ткани. Сона призналась себе в том, что горячая вода, смягчённая приятно пахнущим настоем, была именно тем, чего она желала после утомительных недель в карете и дня верхом. Тело ныло, голова не хотела думать, и приятное тепло ванны расслабляло и наполняло энергией. Служанки аккуратно вычёсывали волосы госпожи, пропитывая их розовой водой, после чего складывали в незамысловатую причёску.
Размер выделенных для гостьи апартаментов, конечно, был в разы меньше шатра главнокомандующего, но заметно больше каморки в доме Аи. Здесь стояла настоящая постель, с расшитыми одеялами и подушками, рядом находился невысокий письменный стол с кистями, чёрной и красной тушью, а главное – бумагой! Ближе ко входу ютился малый столик для проведения чайных церемоний с четырьмя циновками. Принимать за ним пищу, равно как и использовать для иных нужд, кроме приёма гостей, считалось огромным неуважением к традициям и отсутствием должного воспитания. Его можно было назвать своего рода алтарём спокойствия и порядка, ведь, сидя за чачжуо[210] и наслаждаясь ароматом напитка, говорить о плохом было недопустимо. Для работы есть другие места.
Два массивных сундука и множество шкатулок с украшениями, расставленные поверх, предназначались знатным и богатым людям. Висели гобелены, картины, демонстрирующие прекрасное владение каллиграфиста кистью. Не поскупились даже на ковры под ногами и зеркало. Конечно, в него мало что можно было увидеть, ведь современные технологии производства зеркал в эту эпоху ещё не существовали, но разглядеть себя, будто в отражении позолоченной тарелки, удавалось. Обстановка создавала ощущение уюта, правда, не для Соны. Она помнила, что уже во второй раз её привозят сюда в качестве военнопленной.
Вот такой приём должен был быть в прошлый раз! Соне вновь стало обидно.
Появилась служанка с горячим ужином. Госпоже помогли облачиться в сложные дорогие мужские одежды и накрыли на стол. Запах блюд был потрясающим! А какой цвет! Будто с лучших фотографий меню самого известного ресторана. Девушка попробовала, и… Еда оказалась невыносимо острой!
Сона и раньше, ещё живя в доме Аи, слышала о том, что традиционные блюда Страны Восточных ветров славятся своей остротой, однако, приготовленные Цзян Ганом, они не передавали и половины того, что испытала Сона в данный момент. Объяснимо, ведь здешний повар – житель востока. Теперь она поняла, почему в прошлое её пленение ей выдали лишь фрукты. Да, к такой еде она явно привыкнуть не сможет. Довольствовалась Сона пустым варёным рисом и супом из зелёной фасоли и куриного яйца, хотя после изысканных блюд язык вкуса уже не чувствовал.
