Мэй и Лао повели девочку к восточным воротам. Завидовали ли они ей? Возможно, да, ведь теперь она была хозяйкой своей жизни, решая, кем ей быть и где жить. А может, и нет, всё по той же причине.
Но, как говорят, горе не приходит одно. Сона не была сильно удивлена и лишь ждала, когда. После обеда на пороге появился юноша, подручный знакомого незнакомца. Он в своей манере, коротко и ясно сообщил о том, что госпоже пора собирать и свои вещи:
– Уходим в первый час заходящего солнца. Поедем быстро, налегке.
Видимо, случилось что-то серьёзное. Неужто её послание возымело эффект?
«Куда меня повезут? Обратно в лагерь? И что будет там?» – Старая обида заставила две крупные слезы скатиться по щекам. Самое затягивающее чувство – обида, и Сона попала в его воронку. Можно ли простить своего истязателя? Трудно. Нужно ли это? Для тебя самого – да. Он сделал своё дело и, возможно, забыл. В любом случае, не переживает так, как ты. Обидчик причинил тебе вред единожды, а ты продолжаешь его дело самостоятельно, не отпуская прошлое.
Сона совершенно запуталась. Ей надо дружить с врагом, принять его помощь и простить? Правильно ли это? Или, наоборот, для собственного успокоения она должна его наказать? Снова разрушить составленные им планы! Что же ей в этом поможет? Узнает в лагере.
Сона колебалась:
«Перестань уже! Всё в прошлом. Сейчас ты в безопасности. Аи и Жу никому меня не выдали, а тот незнакомец мог избавиться от меня так, что никто бы и не вспомнил о моём существовании. Красный бог сказал верно, лишь от нас зависит наша судьба. Более я подобного не позволю».
– Собираешься? – вдруг раздалось в углу комнаты.
– Зачем людей пугаешь?
– Быстро же ты. Только недавно причитала, что их не знаешь, а тут… – пожал плечами Красный бог.
– А у меня выбор есть? – Сона растёрла больной лоб.
– Нет-нет, я тебя не отговариваю, – поднял он руки вверх, – мне просто интересно наблюдать.
– Как страдают и умирают в муках люди?
– У меня тоже есть чувства, и на такое я не смотрю. Мне нравится масштаб и то, как это время сдирает с вас маски, показывая, кто вы на самом деле есть.
Сона устало выдохнула и села на лавку:
– Послушай, сейчас у меня болит голова – если ты не пришёл избавить меня от этого, так хотя бы не мешай. Я благодарна тебе за то, что помог мне найти путь, но, пожалуйста, если на этом твоё содействие заканчивается, продолжим разговор в следующий раз.
– Ты уверена, что после таких слов я ещё позволю со мной общаться?
Сона закрыла глаза и откинулась на стену за спиной:
– Что ж, прощай.
Когда она открыла глаза, Красного бога уже не было. Это вторая потеря за день. Да, он говорит много неприятного, но в то же время именно этот сверхчеловек с обычными чувствами смог понять её и научил понимать саму себя. Сона почувствовала пустоту. Больше её никто не защитит. Она налила очередную чашку лечебного чая, но сегодня лекарство отказывалось помогать. Слишком много переживаний.
Будто лавровым венком, голову окружило тепло возложенных на неё рук. Боль становилась меньше. Сона обернулась, ожидая увидеть перенёсшего её Кохаса. Наконец он здесь! Теперь она может попросить вернуться домой, заставит его это сделать!
Но позади стоял всё тот же Хон Сиан. Он вновь обхватил голову девушки.
– Не шевелись! – приказал бог в характерном ему тоне.
Боль становится меньше. Минута… Пять… Десять. Всё это время Дух-завоеватель, бог войны, не ангел, не демон в облике молодого мужчины отдаёт свои силы на лечение ненавистного ему существа. Как описать испытываемое Соной чувство? Освобождение. Будто скованные на протяжении долгих лет крылья птицы вдруг освободились от цепей, и отныне она может их раскрыть, ощутить приятное тепло, разливающееся по затёкшим мышцам. Спокойствие. Хочется свернуться в клубочек и уснуть, будто котёнок на руках у большого доброго хозяина. Таким котёнком Сона себя и представляла. Болезнь отступала.
– Почему вы друг друга уничтожаете, а я должен заниматься благотворительностью? – выказал недовольство бог, убирая дарующие свободу ладони.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Спасибо, – прошептала девушка, опускаясь на лавку. Ей не хотелось ни говорить, ни открывать глаза, дабы не спугнуть безмятежность, царившую в теле и душе.
– Не обольщайся, я сделал это не из-за тебя. Я видел Кохаса, он совершенно обессилен, и если ты всё-таки умрёшь, то все его старания будут напрасны. Здешняя медицина ещё не доросла. Если бы не братец, я бы вообще с тобой не разговаривал. Надеюсь, после этого он больше не будет поступать так безрассудно.
– Что со мной?
– А ты думала, что удары по голове проходят бесследно? Но ты молодец, без лекарств и меня бы не дождалась.
– А я хотела, чтобы как в фильме: тебя швыряют обо всё, а ты встаёшь, и только маленькая царапина на лице, – улыбнулась Сона. Сейчас ей хотелось радоваться, ведь все проблемы были позади. – Я думала, ты бог войны?!
– Люди определили нам роли согласно своему скудному уму. Я – все. Как и каждый из моей семьи, стоит ему проявить себя при людях. Скорее, Дух исцеления – как раз Кохас. Он постоянно что-то делает для вас, будто подкармливает бездомных собак и кошек.
– Спасибо, – повторила Сона.
– Не смей меня почитать. Ваше почтение ничего не стоит. Вы только требуете, требуете, а я альтруизмом не занимаюсь. Тебе повезло, что у тебя такой сильный покровитель, в противном случае давно бы померла или в лагере, или ещё раньше, там, на дороге.
– Значит, Кохас меня не оставил?
– Перестань уже на него полагаться! Конечно, он тебя сопровождал и потратился слишком много. Займись уже своей жизнью сама!
– Я поняла, – с выражением блаженства на лице заверила исцелённая Сона.
– Больше от меня ничего не жди и не проси. Я дал тебе больше всех, не смей требовать ещё. Брат сам, по доброте свое, заварил кашу, пусть он с ней и разбирается. Отныне я не вмешиваюсь, мне достаточно и одного изгнания. Теперь я буду ждать, когда отец вырастит и поставит на место что одного, что второго.
– Что ты имеешь в виду?
– Не задавай лишнего, это дела моей семьи, и человеку лезть в них нечего. – Хон Сиан взглянул на фигурку себя, аккуратно уложенную девушкой поверх её скромных пожитков и, улыбнувшись своим мыслям, растворился.
Сона расплылась в улыбке в ответ. Кто знает, о чём думает Бог?
Приподнятое настроение не могло огорчить даже расставание. Безусловно, эти люди на долгие месяцы заменили ей родных, но тем самым она проявляет к ним свою любовь. Да, Сона может сказать, что полюбила их: заботливую и беспокойную Аи, верного рыцаря Жу, хитрого лиса Мана. В её памяти останутся и послушная Мэй, трудолюбивый Лао, всегда выручающие Цзян Ган и Хуар, строгая Пао и миловидная Чюэ, маленькие госпожи и их кормилицы – добродушная Мин Чу и сварливая Чао Шан. Даже по пухляшу Сяо Ла она, возможно, будет скучать. Дом – не место, в котором ты родился, а особое состояние души. Она теряет уже второй, однако непременно сможет найти третий! Пришло время расстаться.
– Сегодня я получила послание. Мои друзья покидают город, и я вместе с ними.
– А как же Ху Цзы? – ошарашенная новостью Аи оставила свои кухонные дела. Быть может, в этот момент она почувствовала облегчение? И винить её в этом у Соны никак бы не получилось. Даже если и так, хозяйке дома всё равно было больно расставаться с новым членом семьи. Сона прожила под её крышей слишком долго.
– Мы отправимся в место, где он, возможно, находится.
– Возможно? – фыркнул Жу. В его недовольстве у девушки сомнений не было. Этот взрослый человечек действительно будет переживать после её ухода.
– Разве не опасно? – искренне поинтересовалась хозяйка.
– Опасно. Поэтому я более ничего сказать не могу.
– О Великая Матерь! Ан Ан! – достала свой платок из рукава подруга.
Парень же не выдержал женских сантиментов и вышел из кухни.
– Я соберу тебе в дорогу.
– Не нужно, мне сказали, что поедем налегке. Спасибо вам за всё, – Сона встала на колени и выразила свою благодарность в земном поклоне.
