— это ведомственное общество. И курируют нас товарищи и с Лубянки, и из милиции. Зачем на конфронтацию идете?
— Ишь ты, — непритворно изумился Козырев. — Слова-то какие знаешь. Это тебя в детдоме научили?
— Нет, в школе рабочей молодежи, — дернул щекой Данила. — У нас там историк мировой был, много интересного рассказывал. Вы не ответили.
— А чего тут отвечать? — снова удивился майор. — Дураку понятно. Нынче, после всех событий в мире — газеты читаешь? — армия гораздо выше твоего «Динамо» ценится. Про покушение на Леонида Ильича в курсе, поди? Не прикидывайся, про это все знают. Так вот, скажу тебе откровенно, как есть, прошляпили «товарищи с Лубянки», — передразнил он Мельника. — Не доглядели. Зато министр обороны — Гречко Андрей Антонович — не растерялся. Действовал решительно, умело, не допустил беспорядков. И руководство страны и партии это оценило. А потому не очень мне страшно вступать в конфронтацию с твоими кураторами. Усек? — Данила нехотя кивнул. Козырев довольно улыбнулся. — А отвечая на второй твой вопрос, скажу так. Хреново тебя в ШРМ учили. Ты что, про свой день рождения запамятовал? Так он у тебя сегодня. И, значит, ты подлежишь призыву на действительную воинскую службу. И весь вопрос только в том, как именно она будет проходить. Вариантов у тебя два, — майор для убедительности показал Даниле два пальца. — Или в команде мастеров ЦСКА, где тебя очень хочет видеть полковник Бобров Всеволод Михайлович. Или в части где-нибудь на Курилах. В сапогах. Причем, замечу, — улыбка Козырева стала напоминать волчий оскал. — Ты ведь можешь и на флот загреметь. А что, парень здоровый, спортсмен. Уверен, из тебя отличный моряк получится. А это уже не два, а три года службы. Смекаешь? Так что пиши заявление по-хорошему! — он подвинул листок к Мельнику. — Не нарывайся.
— Знаете, — задумался Данила. — А я ведь, пожалуй, напишу, — он решительно взял со стола ручку. — Не напомните, Лев Николаевич, как фамилия Генерального прокурора СССР?
— Ты опять за свое? — рыкнул Козырев. — У меня терпение не безграничное, сопляк.
— А чего вы обзываетесь? — обиделся Мельник. — Кто вам такое право дал? А насчет терпения вашего отвечу. Хорошо меня все-таки в школе учили, не сомневайтесь. И запомнилось мне с уроков, что восемнадцать лет человеку считается со дня, который следом за его днем рождения идет. В моем случае, с завтрашнего. Смекаете? — Данила издевательски улыбнулся. — И с точки зрения закона вы со своими гавриками сегодня несовершеннолетнего штатского человека похитили и незаконно удерживаете. О, кстати! — парень оживился. Вспомнилось ему, как однажды, в той, прежней жизни, задержали его с друзьями менты после рок-концерта. Дело было в конце восьмидесятых. Привезли в отделение и начали протокол оформлять. За неподобающее поведение, неправильный внешний вид — ага, безрукавки проклепанные, браслеты шипованные и прочие приблуды юных «металлистов». Дело тогда отчетливо запахло керосином: разборки с комсомольской организацией, плохая характеристика по окончании школы, пролет мимо института, армия…невесело, в общем. И в этот момент Данила до того разозлился, что взял, да и долбанулся лицом о стол. Искры из глаз, кровища! А Мельник еще нарочно ладонь кровянкой измазал и участковому пообещал, что сейчас стол и скатерть в его кабинете угваздает и в коридор выскочит с криком: «Не бейте больше, дяденька!» Тот растерялся, а потом, от греха подальше, просто вышвырнул их на улицу. — Товарищ майор, а что, если я сейчас башкой о стену со всего разбега приложусь? Вам же труп с проломленной головой не нужен, верно? От такого и товарищ Гречко не спасет. А что, убили члена сборной команды страны по футболу, чтобы скрыть свое уголовное преступление.
Козырев вытаращил глаза.
— Ты больной что ли? Я сейчас наряд позову! — неуверенно пригрозил он.
— Не успеете, — зло усмехнулся Данила. Дожимаем вояку, дожимаем! — Я бегаю быстро, забыли? А наряд свидетелем вашего беспредела станет. Хрен отмоетесь. «Скорую» вызывать придется, с врачами объясняться. А меня с утра соседи по дому и дворник живым-здоровым видели, не получится сказать, что уже побитого доставили.
Майор облизнул губы. Взгляд его метнулся по комнате. Думает, небось, сможет остановить или нет. А мы ему поможем. Юноша резко отодвинул стул и поднялся. Принял позу бегуна на высоком старте и выжидательно посмотрел на офицера.
— Начинаем?
— Это…Мельник… Прекрати немедленно, сядь на место! — по виску Козырева побежала капелька пота. Трусит, гад! Данила демонстративно качнулся вперед. — Стой! — дал петуха майор. Он умоляюще выставил ладони перед собой. — Погоди! Давай так. Я сейчас дойду до начальника военкомата, — ага, значит, правильно на табличке прочитал. — Пусть он решает. А ты никаких глупостей не сделаешь. Скажут отпустить, значит, отпущу. Договорились?
Юноша немного подумал.
— Хорошо. Но учтите, попробуете скрутить, в окно выпрыгну. Или об стену шандарахнусь, — Данила нехорошо улыбнулся.
— Бешеный, — опасливо пробормотал Козырев, обходя парня по стеночке. Но запереть дверь с наружной стороны на ключ, когда вышел, не забыл. А жаль. Хотя…
Мельник быстро обежал майорский стол и выглянул в окно. Второй этаж. Переулок. Народу — ни души. То, что надо! Козырев ведь сейчас очухается и сообразит, что его на понт взяли. Так что, не будем терять время попусту. Данила решительно повернул ручку, распахнул настежь окно и запрыгнул на подоконник. Швырнул вниз кепку. Потом присел, свесил ноги на улицу, неуклюже развернулся, кляня на все лады дурацкое пальто, ухватился за раму, повис и…была не была — разжал пальцы.
Земля больно ударила в пятки и Мельник неловко завалился на бок. Хорошо еще, что здание старое и потолки невысокие. А он шпалой вымахал. Недолго летел. Наверху, в кабинете послышались чьи-то встревоженные голоса, и парень постарался побыстрее подняться. Только бы с ногами все было в порядке, иначе, не убежать. Надо же, повезло, под окнами Козырева, оказывается, была разбита роскошная клумба. Цветов на ней уже не было — не сезон — и земля малость подмерзла. Но, все же, приличный такой слой чернозема, а не асфальта. Живем!
Данила подхватил валявшуюся неподалеку кепку и припустил по переулку, напевая на ходу залихватское: «Нас не догонят, нас не догонят!»
Глава 20
1968 год. Ноябрь. Москва
— …А Бесков мне говорит: «Два дня тебя нету. Потеряйся!»
— И куда ты спрятался? — с интересом спросил Аничкин. — У базы тебя солдатики ждали, сам видел. На Башиловке, мы Численко
