- Ты же понимаешь, что я не могу опять это взять, Виталь? - как-то жалобно, наверное, из-за того, что голос охрип, прошептала Таня. - Ни это колье, ни карту, ни телефон. Ни ключи. И кофемашину…
- Не надо оно тебе? - Виталя прервал ее, в который раз за утро. Вновь потряс цепочкой над столом. - Ну и на фиг! Новую купим…
Резко повернулся и…
- Стой!! - заорала своим осипшим горлом. Даже больно стало.
Таня повисла на его руке, ощущая, как начинает колотиться сердце в горле.
И как только глаза додумалась открыть? Не успела бы иначе. Крепко держала, не пуская, не позволяя Виталию выбросить колье в открытую форточку. А ведь уже замахнулся. Совершенно серьезно. По глазам видела, что не шутит, и не «на слабо» ее берет. Потому что она его задела. Не специально, вроде, о другом говоря. А в самое больное место.
- Дай, Виталь. Оно мне надо…
А рука у него напряженная, не сдвинуть с места, как не пытается. Хоть и всем телом повисла на ней, растянувшись над столом. И сам весь, словно каменный. Желваки на щеках ходят. Дыхание резкое. Сигарета в зубах дымится. Забыл про нее? Не замечает уже, что пепел на стол сыпется? Но и Тане сейчас все равно.
- Что, Танюш? Передумала? - иронично и зло. - Захотела назад цацку? - сквозь зубы.
Второй рукой вынул-таки сигарету изо рта. Отложил на тарелку, куда раньше пепел стряхивал. А кулак с колье так и не отпускает. Вот-вот кинет. Видно же, что не шутит. Злой, как черт. И смотрит так же холодно, с сарказмом.
- Нет, - Таня покачала головой. Наклонилась и прижалась лбом к его плечу. - Я твой подарок назад хочу. Мой подарок…
Поцеловала в шею легко. Погладила ладонью его кулак, по пальцам, запястью, пытаясь добраться до сжатой ладони. Не трогала цепочку. Только его кожу. А глаза печет, слезы наворачиваются. Хорошо, что не видит он. Потому что Таня сдержать не может, ощущает, как они с ресниц на щеки скатываются. А она невозмутимый тон пытается держать. И целует его шею, плечо, ключицу…
Висела, лежала на нем почти.
Помнила, сколько это для него тогда значило.
Не могла.
Несмотря на все, что узнала теперь о Казаке. Не в состоянии так поступить. Все равно, что по его вскрытой грудной клетке ногами пройтись. Прямо по сердцу. Слишком сильно любила этого мужчину, чтобы так…
- Отдай, Виталь, - попросила, пытаясь скрыть, как голос слезами дрожит. - Мое же. Сам подарил…
Втуне все старания. Шмыгнула. Слезы ему на плечо скатились. По ее губам, по подбородку.
Он вздрогнул, словно до этого «отключился». А теперь, как в себя пришел.
Выругался. Тяжело. Грубо.
Обхватил ее второй рукой за плечи, сжал затылок, притиснув к своему плечу, шее - лицо Тани. Не сдвинуться, не пошевелится. Только и остается: шмыгать носом и гладить его второй кулак. Но Казаку и этого мало. Надавил на шею, потянул несильно за волосы. Заставил-таки угол стола обойти и на свои колени усадил. Все еще не пустил затылок, обездвижил теперь.
Стряхнул ее руки со своего кулака. Такая какая-то тоска сердце защемила. Таня даже зажмурилась. Все равно выкинет?
И тут вздрогнула, ощутив холод металла на шее. Виталий надевал на нее украшение. Как-то нервно, дергающе, резко. Прерываясь на то, что впивался в ее губы даже не поцелуями какими-то, а метками, нападениями своего рта.
- Тогда носи, Таня, а не мне курьером присылай, твою ма**! - рявкнул ей в губы. - Снимешь еще раз, выброшу на хр**, дальше, чем видеть буду! Ясно?!
Он натянул ее волосы, запрокинул голову, чтобы в лицо ему смотрела. И встряхнул ее под конец. У Тани зубы клацнули. Но она кивнула, роняя все еще бегущие слезы ему на грудь.
Сама же боль причинила.
Виталий снова выругался. Уже приличней. И поцеловал ее. Иначе. Мягче, нежнее. С каким-то надрывом.
- Танечка… Танюша. Свет мой ясный. Прости. Больно? - прошептал тихо. - Не хотел так сильно…
Протянул ладонь и начал ей слезы вытирать. А она только головой качала.
Больно до жути. Но не из-за волос.
- Ты меня измучил, Виталя. Душу рвешь в клочья… - призналась она надрывным, хриплым шепотом.
Но не помешала ему застегнуть колье полностью. Приподняла голову, позволяя Казаку вытащить ее волосы из-под цепочки и расправить.
- Ты мне весь мозг в хлам, все нутро, Танечка, но я же не ною и не жалуюсь. Так, то и так. Буду терпеть… - Так же хрипло, как и она.
Упрек. «Встрял» ей под ребра. Только что сказать? Не опровергнуть…
Она снова задрожала, когда он губами прошелся по ее щекам, собирая оставшиеся слезы. Обнял так крепко, что заныли все «боевые раны» после их ночи.
- Только кофемашину купи нормальную. И сам кофе. Не давись этой отравой и меня не трави, - прошептал в самое ухо. - И Тань, меня твои проблемы не волнуют, ясно? Не шутил ни хрена. Попробуй только не пусти, когда приду - я тебе двери вынесу, на фиг. Или вырежу со стеной. Знаю умельцев. Поверь мне.
Под конец голос его снова стал жестким и решительным. Не оставляющим пространства для споров и дискуссий.
Она поверила. Без вопросов.
- Ты - моя. Заруби себе это на носу. А с тараканами своими - сама разбирайся. Меня в это не втягивай…
Это заявление заставило Таню прыснуть. Рассмеяться как-то обреченно и безнадежно…
Сама? Так все ее «тараканы» с ним же и связаны. А он - такое говорит… Не помогает же это, вообще! Как решить? Как принять или смириться? Как дальше с ним быть?
А как не быть?
Еще сложнее вопрос. Вчерашняя ночь, и все предыдущие недели показали, что это - из разряда невыполнимого. Оба ничего с собой поделать не могут, похоже.
Промолчала, так и не прокомментировав его слова. А Виталий кивнул, словно бы ее молчание было самым правильным для него ответом.
- Мне пора, - еще раз поцеловал ее крепко, жадно. - И попробуй только на мои звонки не ответить, Таня.
То ли предупредил, то ли уже угрожать начал, она не поняла.
Виталий поднялся, ссадив ее со своих колен, взял пальто с пола. Вышел в коридор, разыскивая рубашку, которую она ему вчера изрядно потрепала.
- Не поел же, - хрипло позвала его Таня.- Давай, хоть яичницу…
- Некогда, - отмахнулся он, замерев на пороге кухни. - Еще час назад должен был в офис приехать. Дела. Потом поем. Не подохну.
Она промолчала. Не спросила, что за дела в семь утра в офисе?
Виталя в два шага пересек расстояние между ними, наклонился и поцеловал с правом.
- И не вздумай замки поменять, Танюш. Не усугубляй. Нервы у меня за эти недели ни к черту стали, - прошептал ей в губы, показав ключи, зажатые в его руке.
От ее квартиры. Запасной набор, лежавший во втором ящике комода в коридоре. Успел-таки и по ящикам «пройтись»?
Таня только вздохнула. Не спорила с ним. Все выражение лица Витали говорило о том, что не стоит. Правда, не следует спорить. А она к нему такому еще не привыкла, не приноровилась.
Дверь хлопнула, закрывшись. А Таня медленно встала, ощущая на шее колье, непонятно, то ли заново непривычное, то ли такое нужное, чего не хватало все это время. Осмотрелась, как-то оглушенно воспринимая мир и реальность. За что браться? Чем заниматься в первую очередь?
Прибраться на кухне или оставить все на вечер? Времени мало. Самой же на работу надо. Все-таки взялась за чашки: свою с кофе и его пустую в раковину поставила. Отпила еще чая. Руки дрожат. И внутри - как после взрыва. «Сосущая» воронка пустоты.
Уже по нему соскучилась. И знает, что не изменилось ничего, и он - тот же, теперь уже даже не пытающийся скрыть особенности и грани характера, которые ранее все же таил, сглаживал… А все равно - побежать за ним хочется. Застыла у окна, наблюдая, как Виталий в машину садится. На пассажирское место. Водитель приехал. Или всю ночь ждал? Не важно, главное, что не сам вчера за рулем был в таком состоянии.
Машинально взяла со стола тарелку, которую он вместо пепельницы использовал, продолжая смотреть, как выезжает со двора авто Казака. А сигарета его все еще тлеет. Бросил, не докурив. И дымок сизый поднимается. Господи! За один вечер и ночь, утро - всю квартиру прокурил… Раньше бы злилась. Ведь не любит дыма сигаретного, страшно! Надо затушить. И проветрить все, нараспашку окна оставить. Что у нее брать, если кто-то залезть попытается? Разве что телевизор…
Протянула пальцы, чтобы затушить окурок. Сжала. И сама не поняла, как и зачем его к лицу поднесла, нюхая. Улавливая аромат, такой знакомый и любимый, который на коже Витали, смешан с его собственным всегда. Глубоко вздохнула. И сотворила вдруг то, о чем и не думала никогда, не представляла даже.
Губами взяла сигарету. Там, где он зубами держал, измял фильтр. Втянула в себя. Кончик вспыхнул сильней.
Елки-палки! Никогда не курила. Не умела, вообще!
Закашлялась, задохнулась, подавившись дымом. Наглоталась его. Аж замутило. Отложила на тарелку, затушив. Глаза слезились. Выдохнула, вдохнула, пытаясь отдышаться.
А все равно, будто ближе немного к нему…
Бросила тарелку в раковину, к чашкам. И пошла в ванную, разбираться, можно ли ей без макияжа сегодня на работе появляться, или надо прятать следы ночи от людей?
