пятнами на рубахе и шее, он устремил свой взгляд на такие далекие и закрытые для него небеса, стал продумывать план. Глубоко внутри него зарождался страх, дикий и сковывающий, и дьявол вдруг осознал, что это не его ощущения, это чувства Афи. Они настолько близки, что он хоть и слабо, но чувствует ее на расстоянии.
26
С Анафиэль как с преступницы сняли доспехи. Омыли ее, смывая с нее грязь и кровь, очищая не только физически, но и духовно. Облачили ее в простой белый наряд, широкие брюки и свободная белая рубаха. Ее провели по длинному узкому коридору, с широкими белыми колоннами, с непонятными завитушками на самой вершине, пол был кафельный, белый с небольшими бежевыми вкраплениями, по которому беззвучно ступали босые ноги Афи. Ноги были словно налиты свинцом, они не слушались, от этого шаги были медленными и неумелыми. Два ангела, из сопровождения, придерживали Афи с двух сторон и проецировали большой белый шар, чтобы у дочери Бога не было ни возможности, ни желания сбежать. Шар из чистой энергии, который создавал барьер от побега, такой барьер могли делать ангелы только ранга «стражники». Созданных Богом стражников не доходило и до сотни, их ранг был скрытен и они мало с кем контактировали, поэтому Афи их вовсе не знала. Лица ангелов Афи не запомнила совсем, для нее они навсегда останутся безликими молчаливыми ангелами, которые без капли сожаления тащили ее на божий суд.
С каждым шагом, дающимся ангелу таким трудом, сердце вздрагивало, останавливалось и, казалось, что разбивалось на миллионы осколков. Страх парализовывал ясное мышление, по телу била мелкая дрожь. Руки сжаты до боли в кулаки, что ногти впились в плоть ладоней, пробивая плоть до крови и маленькие капли крови падали на белый пол, оставляя хоть и не значительный, но все же кровавый след, ведущий к чему-то неизбежному. В голове, как белки в колесе, крутились мысли, так же быстро и так же бессмысленно. Она думала, что сейчас ее, дочь самого Бога, ангела уничтожившего главного врага небес, будут судить лишь за то, что она хочет освободиться от навязанных ей стереотипов. Из-за того, что она просто допустила мысль о том, что дьявол может быть не всемирным злом, а лишь жертвой обстоятельств. За то, что она наконец-то нашла часть себя, но во тьме самого Люцифера. Какое наказание может придумать отец ей и в голову не приходило. Но с точной уверенностью она думала, что он не допустит ее низвержения в ад, но где-то глубоко внутри она лелеяла надежу, что все будет именно так.
Ангелы наконец-то настигли дверь, что вела к тронному залу, где восседал творец вселенной. Еле уловимый скрип двери и Афи попала в заполненную ангелами всех рангов тронную залу. Сопровождающие убрали защищающий от побега шар, и сильным толчком в плечо подтолкнули задержанную к трону Бога. Лица всех присутствующих были обращены к Анафиэль, кто-то смотрел с призрением, кто-то с жалостью, но от жалости ангелу становилось страшней. Несколько неуверенных шагов в неизвестность и вот она предстает перед отцом.
Бог сидит на троне с неестественным каменным лицом. Его абсолютно пустые и безжизненные глаза, с поступающими слезами, смотрят на дочь с болью и сожалением. Позади, с правой стороны, стоит Иршуэ. Он очень переживает, это видно невооруженным взглядом, но старается скрыть свои чувства. При виде сестры, его одолевает злость, на самого себя за то, что он допустил случившееся с ней, на Люцифера за то, что он втянул ее в вечную борьбу с создателем, а к самой сестре лишь жалость и горькое сожаление.
Слева от Бога стоял Михаил, он был сосредоточен и не выражал никаких эмоций. При виде подходящей Афи он уверенными шагами вышел из-за трона и направился к ангелу, встав позади нее. Афи почувствовав за своей спиной всегда верного и родного Михаила, почувствовала облегчение, страх немного отступил. Анафиэль смотрела на строгие черты лица создателя, ища в них хоть каплю мягкости прежнего отца, которого она знала.
– Ты поступила не разумно дитя мое, – голос отца зазвучал твердо как сталь и холодно как лед.
– В чем ты меня обвиняешь? В том, что я одолела твоего заклятого врага? Я защитила твое войско, твоих слабых созданий людей, тебя самого, но вместо благодарности ты обращаешься со мной как с преступницей!. – Голос Афи дрожал, но она старалась унять дрожь, оглядываясь по сторонам, чтобы найти поддержку среди ангелов, она столкнулась с холодным безразличием, и непониманием. Все внимание было приковано к создателю.
– Что с тобой, дитя мое?! Я тебя не узнаю… Разве в этом существе есть хоть капля от моей малышки Афи? – Бросая такой вопрос в тишину, Бог смотрит на сына, ища в нем, поддержи. – Неужели тебя так очаровал этот предатель? Ты потеряла разум! Люцифер искушает тебя, сбивает с верного пути. Ты не ведаешь что творишь… Глаза ангелов отображают тьму в душе, поэтому наши глаза светлые, а у демонов темные. Твои глаза как у демона… Тьма покорила тебя, и ты играешь по ее правилам.
– Люцифер спас меня! Он открыл мне глаза, как же хорошо видеть то, что было от меня скрыто. Думаешь, я теперь иное существо? Пусть так! Я хочу сделать свой выбор и покинуть небеса. Думаешь, мной управляет тьма? Я не против такой игры…
Бог засмеялся. Его смех был уязвляющий и громкий, звоном раздававшийся в зале.
– Люцифер благодетель, спаситель! Большей глупости в жизни не слышал. Тьма, которую излучает дьявол, затмила твой разум. Но я не позволю тебе пасть, дитя мое. Ты вернёшься к нам Анафиэль, мы вернем тебя… Моя прежняя Афи хотела бы этого.
– Отец, я ......
– Довольно Анафиэль! – Голос Бога звучал резко и угрожающе. – Ты моя дочь! Моя кровь и плоть! Мешаешь свою энергию с этим грязным проходимцем! Он заразил тебя тьмой! Воспользовался твоей наивностью, чтобы уязвить меня, чтобы доказать что он лучше меня. А ты предала меня, предала брата, ты вонзила нам нож в спину. Но я не виню тебя. Все что сотворено по неведению я прощаю людям, тебе я готов простить на много больше! Моя вина, что ты попала под воздействия этого… Этого… Подлого создания! Ты потерялась, запуталась, оступилась. Я надеюсь, это ты понимаешь?
– Нет, не понимаю, и не пойму. – Еле слышно произнесла Афи, на ее глазах выступили слезы. – Я согласна с Люцифером насчет тебя. Ты никогда не любил меня, так же как не любил его, мы просто не любимые тобой дети, это твое безразличие сделало нас такими…
В зале повисла тишина, кое-где слышались перешёптывания, Бог в ярости вскочил с
