Ага. Следующая машина. Что-то явно большое, мотор завывает, будто там танк по дороге перемещается. Впрочем, это может означать всего лишь, что механику лень ухаживать за машиной, он оторвал глушитель, а хозяину напел в уши, что машину настоящего мужика должно быть слышно издалека. Ну, там «Услышь мой рев!» и все такое. Даже если ездит хозяин на ржавом корыте размером с блоху.
Хотя высота фар внушала надежду. Все-таки, едет что-то и правда большое. Я быстро вскарабкался на развилку дерева, чтобы рассмотреть получше. Отлично! Эта штука явно подходил. До самого поместья дорога более или менее ровная, опасная колея там только в одном месте. Но у этого грузовика клиренс такой, что я проскочу, как на диване. Я повернулся в сторону Бюрократа и быстро-быстро замигал фонариком. Потом для верности повторил еще раз. Скатился с дерева и помчался к следующей точке.
Ну как, помчался... Лес в этом месте был не очень густой, зато подлесок знатный — сплошная крапива, колючие кусты и прочая цеплючая флора. Но времени добраться мне все равно хватало, мы несколько раз повторили. Правда, на тренировку у нас было от силы час, и особо шумной беготни в такой опасной близости от поместья Матонина лучше было не устраивать, но все равно лучше, чем ничего.
Я услышал треск сухих веток, потом увидел в просвете между деревьями бородатый силуэт Гиены и понял, что пока все идет по плану.
Нырнул в куст вплотную к дороге и замер. Рев мотора приближался.
И когда машина оказалась строго напротив меня, тормоза скрипнули.
— Что там еще? — раздался приглушенный голос, видимо из кузова.
— Ерунда, сухостой рухнул! — ответил другой голос. — Сейчас мы с Киром уберем!
Синхронно хлопнули дверцы.
Я сосчитал до трех.
Пора!
Быстро перекатился из укрытия кустов под машину. Идеально. Под этим трехмостовым чудищем меня и днем-то не заметили бы, а уж в темноте... Хорошо, что Матонин собирает всех на свои игры только после заката. Гиена говорит, что это потому что он очень уж ценит факельное освещение.
Я прицепился к днищу, обхватив ногами глушитель, и замер. Водитель с Киром, которых я, не видел, судя по треску веток и кустов, уже практически разобрались с упавшим бревном и сейчас возвращались в кабину.
— А вдруг это какая-то засада? — спросил Кир уже на подходе к своей двери.
— Ой, не бзди! — отмахнулся водитель. — Много бы они тут засадили за это время? Для засады они бы выбрали бревно посерьезнее!
Я мысленно ухмыльнулся, вспомнив свой спор с Гиеной про бревно. Он как раз-таки хотел перегородить дорогу деревом-исполином, которое, чтобы убрать с дороги, требовалось бы пилить бензопилой, а потом эти поленья растаскивать группами по четыре человека. Вот как раз в этом случае они бы напряглись, ощетинились оружием и каждую секунду ждали бы нападения. И еще у части из них было бы море свободного времени на побродить вокруг машины, покурить и, возможно, заметить зайца, решившего посетить праздник жизни Матонина под днищем их могучей машины. А что-то совсем маленькое тяжелая и большая машина, вроде той, с глушителем которой я сейчас обнимался, могла бы просто проигнорировать.
Так что бревно должно было быть достаточно большим, чтобы водитель не смог забить на его наличие на дороге, но не настолько, чтобы хоть у большинства пассажиров возникли хоть какие-нибудь подозрения.
Машина тронулся.
Ну что ж, рыба-карась, игра началась!
От нашего зигзага дороги до поместья Матонина ехать было минут, примерно десять. Очень длинные, почти бесконечные десять минут рева могучего двигателя и запаха солярки.
Водитель вел не особенно щадя своих пассажиров, что при такой машине с одной стороны понятно, проходимость у этого танка чудовищная, а запасу прочности подобных зверей в моем мире позавидовать может даже танк. С другой же стороны, было в таком пренебрежении к ухабам что-то неправильное. Что-то я не видел в этой версии Сибири всюду понатыканных автосервисом, в которых могут быстро и недорого починить подвеску. Да и с магазинами запчастей, которые здесь явно не производят, должны быть некоторые проблемы... Впрочем, справедливости ради, в моем мире самые отвязные водители были как раз в тех самых ебенях, в которые запчасти нужно на вертолете доставлять. И эта странная тема была мне категорически непонятна.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Все эти мысли настигли меня в тот момент, когда на особенно крутом ухабе с поворотом и подскоком меня чуть не сбросило. Причем, если бы я не удержался, то полетел бы как раз головой под правое колесо.
Фух.
Обошлось.
Не расслабляйся давай, Лебовский!
Машина остановилась, и ее залило ярким светом, потом луч сместился и снова стало темно. А потом снова стало светлее, чем днем.
Приехали. Группа встречи с прожектором.
— Эй, на башне! — заорал водитель. — Любимых гостей что ли не признал? Открывай ворота!
— ...бу-бу...машины... бу-бу-бу... руки!
Сквозь шум незаглушенного мотора речь Бека на воротах мне было слышно не очень хорошо. Собственно, все, что я понял, это что говорит Бек, и что он не очень приветливый.
— Да ты охренел там что ли, хрен черножопый?! — а вот водителя мне было как раз отлично слышно.
— бу-бу-бу... приказ.
— Да бля, — водительская дверь открылась. У Матонина там в связи с недавними событиями усилили охрану? И что теперь? Обыск машины? Блин, хреново...
С собой у меня была пара гранат на случай, если придется уходить с шиком-блеском, но без шагохода. И нож. Разжиться пистолетом пока что не удалось, а дробовик... Ну и куда бы я его сунул? В любом случае, если меня вдруг заметят до того, как вокруг моего бренного тела будет полметра брони с ногами, это будет провал.
Я напрягся, вспоминая, что там по эту сторону ворот, чтобы в случае чего быстро нырнуть в какие-нибудь подходящие кусты до того, как часовой догадается выпустить по мне очередь из пулемета. Тут, конечно, и кроме меня есть гости, но что-то я вообще не заметил хоть какого-то беспокойства о возможных случайных жертвах.
— бу-бу-бу...кузове...бу-бу! — крикнул Бек с башни. Мимо меня протопали сначала одни ноги, потом вторые. Кажется, из ворот кто-то вышел, и они, вдвоем с водителем, пошли смотреть, что там в кузове. Они даже о чем-то говорили, но не орали, поэтому было не слышно.
Я скорее почувствовал, чем услышал, что в кузове надо мной происходит какое-то движение. Топают, перемещаются.
Потом все смолкло, ноги протопали обратно. Бек-проверяющий крикнул Беку на башне одно слово на незнакомом языке.
Заскрипели петли ворот.
Я перевел дух.
Внутри.
Машина остановилась, мотор замолчал.
Подо мной была уже знакомая зеленая трава ярко освещенной площади перед особняком Матонина. Только теперь в добавлению к свету вокруг еще и громко звучала музыка. Значит, кабель оперативно починили. Ну что ж, этого следовало ожидать...
Снаружи звучал какой-то вальс, мелодия такая очень-очень знакомая, и если бы я хоть капельку разбирался в классической музыке, я бы ее точно опознал. Штраусс? Дунаевский? А хрипящий матюгальник, из которого все это раздавалось, добавлял окружающему миру сходство с каким-нибудь городским парком во время праздничных торжеств. Ну, когда там собираются пенсионеры с добрыми лицами и кружатся под вот такой же романтично хрипящий вальс на танцплощадке, которую никто и никогда больше не использует.
Я слегка опустил руки, чтобы посмотреть, что происходит вокруг машины.
Кроме водителя с Киром, которые таскали бревно, в машине было еще человек семь мужиков, их ботинки сейчас топтались совсем рядом со мной. И еще было две пары босых ног. Явно женских.
— Как же я рад, господин Коровин, что вы смогли приехать! — разлился сахарным сиропом голос Матонина. Вот уж его я узнал бы среди множества других... Надо же, встречает прямо на парковке, гостеприимный хозяин уровня «бог»! И его ноги я тоже опознал — мягкие белые туфли с золотым тиснением и колышущийся над ними изумрудный шелк шароваров. Рядом с его ногами было еще две пары — маленькие почти детские ступни в расшитых цветными бусинами сапожках и здоровенные ножищи в армейских ботинках из грубой кожи. Вроде бы, не Ибрагим и не кто-то из Беков. Очевидно, тот белобрысый великан, кто бы он ни был.
