– Нашли тело одной из пропавших девушек. Ее везут сюда.
Через минуту я осталась в полном одиночестве. Борис даже позабыл о том, что меня следует выставить вон. Но он мог не беспокоиться – ужасная новость пригвоздила меня к стулу и несколько минут я просидела в каком-то оцепенении. В голове стучало только одно: пусть это будет ошибкой.
Способность двигаться и соображать вернулась ко мне нескоро. Когда руки перестали трястись, а туман перед глазами немного рассеялся, я с трудом встала и побрела прочь из кабинета. Только на полпути я поняла, куда направляюсь. Ноги сами вынесли меня к кабинету мед-эксперта, что находился на первом этаже здания. Возле кабинета я остановилась и прислонилась к стене. Меня не беспокоило даже то, что первый же сотрудник, который обнаружит мое присутствие в неположенном месте выгонит меня взашей. Так оно и случилось. Усатый подполковник, заметив меня, немедленно велел покинуть здание. Я послушно пошла к выходу. Но не для того, чтобы отправиться домой.
Выйдя на улицу, я обошла здание и уселась на траву под окном того же самого кабинета. Мне повезло, после вчерашнего дождя стояла жуткая духота, окно было распахнуто и я отчетливо слышала голоса столпившихся в комнате людей. Не знаю, сколько часов я просидела под окном. Никому из тех, кто находился в комнате в напряженном ожидании и в голову не пришло, что их могут подслушивать. Время от времени то один то другой подходили к окну, но меня надежно скрывали кусты боярышника.
Наконец я услышала оживленные голоса и поняла, что тело привезли. Несколько раз хлопнула дверь, что-то несколько раз стукнуло и на несколько минут наступила тишина.
Когда раздался бесстрастный голос эксперта, я вздрогнула от неожиданности.
– Время смерти точно установить пока нельзя, но ясно, что тело пролежало в земле не меньше двух недель. Опознание провести будет непросто. Хорошо сохранились только волосы. Предположительно это Галя Чирко, пропавшая двадцатого июля…
У меня вырвался вздох облегчения. Это не Оксана. У меня еще остается надежда. Но я тут же одернула себя: о каком облегчении может идти речь! Одна из девочек уже найдена мертвой, каково будет ее родителям? Будь проклят этот убийца. Будь он проклят!
Глотая слезы, я продолжала слушать холодный голос эксперта. Он говорил о всяких специальных вещах, смысла половины из них я не понимала.
– Причина смерти ясна? – Спросил чей-то голос.
– На теле нет следов насильственной смерти. – Уверненно сказал эксперт. – Подожди-ка. Что это? Не понимаю. И здесь тоже. Да они по всему телу!
Я затаила дыхание, боясь пропустить хотя бы слово. Что они там обнаружили? Голос эксперта выражал неподдельное удивление.
– Все ее тело покрыто странными отверстиями. Они такие крошечные, что ни одно из них не могло послужить причиной смерти. Даже несколько, хотя их тут десятки… И еще. У девушки определенно малокровие. Крови совсем мало. С таким количеством она не протянула бы и часа.
– Получается, что кто-то откачал у нее всю кровь?
– Не знаю. Я говорю только о том, что вижу, а делать из этого выводы – ваша работа.
Они еще немного посовещались и стали расходиться один за другим. Я покинула свое убежище только тогда, когда убедилась, что кабинет опустел.
То, что я узнала, только добавило мне вопросов. Кто-то придумал для бедной девушки изощренную пытку, но для чего? Просто садизм? Или за этим скрывается что-то другое?
Я была так расстроена, что выглядела совсем больной. Ольга Васильевна, увидев меня за моим рабочим столом в приемной, только покачала головой.
– Лиза, вы совершенно запустили свое здоровье. – Укоризненно сказала она, присаживаясь возле меня. – Все еще ломаете себе голову над этими похищениями?
– Да. Никак не могу заставить себя не думать об этом. Теперь еще эта журналистка… – Я прикусила язык, сообразив, что проболталась.
– Вы про Демьянову? А что с ней? Я, кстати, ее сегодня что-то не видела. Обычно она носится по этажам с самого утра. Ужасно надоедливая особа.
– Боюсь, она уже не сможет никому докучать своими вопросами. – Сказала я с сожалением.
– Она что, уехала? И вас, похоже, это огорчает? – Вентцель была искренне удивлена. – А меня она просто вымотала за эти дни.
– Она не уехала. Она умерла. – Со вздохом сообщила я.
– Силы небесные! Не может быть! – В ее глазах отразился неподдельный ужас. Кто это сделал?
– Говорят, что сатанисты. Ее нашли в их логове. Но…
Договорить я не успела. Дверь распахнулась и в приемную ворвался настоящий ураган, состоящий из невероятного количества развевающегося цветного шифона и бело-розовой пышной плоти. Когда вошедшая притормозила в центре комнаты, я увидела, что это всего лишь энергичная женщина лет пятидесяти с ярко накрашенным лицом и платиново-белыми волосами, уложенными в затейливую прическу. Она открыла было рот, собираясь что-то спросить, но тут ее взгляд остановился на лице Ольги Васильевны и она выдохнула совсем не то что собиралась:
– Серова! Глазам своим не верю! Ты ли это?
Я покосилась на Вентцель. Ее глаза расширились от удивления. Она непонимающе воззрилась на женщину и пробормотала:
– Вы кажется обознались. Моя фамилия Вентцель.
– Господи ты Боже мой, подумаешь – фамилия. Я же вижу – это ты! Не узнаешь? Ну, конечно, столько лет прошло. Видишь, как меня разнесло? Маслова я, Татьяна! Теперь узнала?
– Простите, но я действительно с вами незнакома. Извините.
Ольга Васильевна поднялась и, кивнув мне, быстро прошла в свой кабинет. Маслова уставилась на меня.
– Надо же, что делается. Она меня не знает! Тоже мне, Снежная королева.
Я не знала что и сказать. Женщина возмущенно фыркнула, обиженно поджав губы и вышла из комнаты. Я подумала, что она хотела о чем-то спросить, но разволновалась и забыла. И я решила догнать ее.
Она стояла в коридоре рядом с какой-то женщиной и возбужденно размахивая руками, рокотала на весь коридор:
– Нет, Вер, ты только представь себе, какова, а? Десять лет в одной школе проучились, а теперь она знать меня не желает! Ну и люди пошли. Ни стыда ни совести. Можно подумать, я у нее в долг просить пришла. Да я понятия не имела, что она здесь работает. Увидела, обрадовалась, думала – посидим, школу вспомним.
– Да не переживай ты так. – Мягко сказала ее спутница. – Может, ты и в самом деле обозналась. Сама же говоришь, молодая она…
Я решила, что мне лучше не вмешиваться. Женщина действительно расстроена и не желает признать, что приняла одного человека за другого. Ольга Васильевна никак не могла быть ее одноклассницей, она же лет на двадцать моложе. Совсем тетка спятила.
Я покачала головой и прикрыла дверь приемной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
