— Наверное, потому, что ночи проводит на ногах.
— Мальчишки прекрасно спят. А она, видишь ли, боится внезапной детской смертности или чего-то в этом роде. То и дело заглядывает к ним. Что толку платить Роуз, если нам даже ночью нет покоя?
— Может, предложишь ей прекратить грудное кормление? По-моему, уже достаточно. Хэлен на себя не похожа.
— И что ей тогда делать? У нас целых две няньки, вряд ли она сбивается с ног.
— Да, но вырабатывать столько молока каждый день — все равно что участвовать в марафонских забегах. Здорово выбивает из колеи.
— Я тут всякого начитался: иммунитет, астма, грудное молоко — лучшая пища, — гнул свое Нейл. — А меня к ним и не подпускают.
Сомневаюсь, что он имел в виду близнецов. Я давно сменила бы тему, если бы не надеялась объяснить Нейлу, как дорого обходится его жене кормление грудью двух бутузов. И я продолжала:
— Тогда пусть хотя бы сцеживает молоко и оставляет кому-нибудь. (Тебе, лентяй, кому ж еще!) Дети сосут слишком медленно, она устает.
— Она что, тебе плакалась?
— Нет-нет! (Как бы Хэлен не попало из-за меня.) Но она целыми часами сидит одна в детской. Это ей не на пользу.
— Тебе-то откуда знать, Тесса? Сначала своих роди.
А я думала, первый звонок будет самым легким.
— Так вы появитесь на прощальном обеде? — сдерживаясь из последних сил, спросила я. — Клаудиа и Эл очень ждут.
— Запросто.
— Отлично. Оставить тебе номер моих родителей — на всякий случай, если Хэлен захочет перезвонить?
— Ничего, обойдется. До субботы.
Отец семейства, чтоб ему. Я положила трубку и приготовилась ко второму раунду. Точнее, смошенничала и позвонила Саше на мобильник. Длинный гудок — Саша опять где-то за границей.
— Саша Хардинг слушает.
— Привет, это я. Можешь сейчас говорить?
— Извини, не могу.
— Эл и Клаудиа устраивают прощальный обед…
— Когда?
— В субботу.
— Класс. Я возвращаюсь в пятницу. Позвони Бену, сообщи детали. Все, пока!
Позвони Бену. Позвони Бену. Вот так запросто. Позвони, как делала миллион раз. Я глубоко вздохнула и набрала номер мобильника Бена. И уставилась на него. Естественно, номер я знала наизусть. В Бэкингемшире я набирала его часами, только кнопку вызова не нажимала. Хотя палец сам тянулся к ней. Мне так хотелось услышать его голос, почувствовать его. Погрузиться в мечты. Его поцелуи до сих пор горели у меня на губах. Я отчетливо помнила, как наши губы приоткрылись и соприкоснулись. От воспоминаний по всему телу проходила дрожь, а вместе с ней являлся стыд. Поскорее бы все забыть.
Телефон зазвенел у меня в руке.
— Кто там? — крикнул из комнаты отец.
Я нажала зеленую кнопку:
— Алло!
В трубке раздался женский голос.
— Алло, — эхом повторил мужской и умолк.
— Тесса?
— Мама?
— Миссис Кинг, алло!
— Кто говорит?
Я уже догадалась.
— Это Бен, миссис Кинг.
— Ради бога, Бен, какая я тебе «миссис»? Тебе скоро сорок. Это неприлично.
— Что поделаешь, привычка, — отозвался Бен.
— Ну как живешь? Сто лет не виделись.
— Отлично. А вы?
— Раз на раз не приходится. Сначала боролась за ограничение скорости у школы до двадцати миль в час, а потом забылась и получила сразу три прокола.
Бен рассмеялся. Все правильно: непривычно слушать такие ответы на вопросы о здоровье, но я-то знаю маму и понимаю, что они означают. Она дала понять, что держит болезнь в узде, все еще водит машину, живет самостоятельно, хотя бы отчасти. Когда ей нездоровится, на вопросы о делах она обычно отвечает: «Целыми днями собираю паззлы» или «перебираю фотографии в альбомах».
Бен и мама разговорились, и я не влезала, тем более что мне и рта не дали бы открыть.
— Тесса рассказывала, как ты ей помог тем ужасным днем, — вдруг произнесла мама, и я поморщилась. — Хорошо, что вы не теряете друзей. Передавай привет Саше. Ну, не буду вам мешать, но напоминаю, что ужин в семь.
Еще одна мамина шутка: на часах не было и трех. Она знала, что мы с Беном способны болтать часами. Только не сегодня, мамуля. Я услышала щелчок — мама положила трубку параллельного телефона. Мы остались вдвоем.
— Привет, Тесса.
— Привет, Бен.
Тишина. Странная тишина, без малейшей примеси неловкости.
— А я тебя потерял.
— Извини. Разве я тебе не говорила, что уезжаю к родителям?
— Нет.
— Извини, — повторила я.
Последовала еще одна пауза. Чуть более неловкая.
— Я недавно обедала с Сашей, — сообщила я.
— Она мне рассказывала.
Я терпеливо ждала.
— Саша была рада с тобой повидаться.
Другими словами, ты не стал раскачивать семейную лодку.
— И я тоже. Она мне здорово помогла. Дала ценный совет.
Я думала, он поинтересуется, что за совет, — он промолчал. Как будто я со скрипом приоткрыла дверь, а Бен снова закрыл ее. Так и хотелось ее пнуть, но я сдержалась.
— Саша — мудрая женщина, — сказал Бен.
— Это точно.
— Я хотел узнать, как ты. Тебе тяжело пришлось с Клаудией.
При воспоминании о пятнах крови меня передернуло.
— Хорошо, что они уезжают. Здесь им было бы не по себе.
— Значит, с ЭКО покончено?
— Клаудиа пока молчит, но врач уверял, что в следующий раз все будет иначе, так что кто знает…
— «Иначе» еще не значит «удачно».
— Врачи умеют выбирать слова.
— Такой у них бизнес, — отозвался Бен. — Словом, хорошо, что рядом была ты. Оранжевые стены понравились?
— Да. Спасибо за помощь.
— Не за что. Ты ведь знаешь: ради тебя я готов бросить все.
Только не жену. Я сжалась. Прочь, вредные мысли! Кыш!
— Знаю. Спасибо.
— Эл звонил мне по поводу субботнего обеда, сказал, что все организуешь ты.
— А я как раз набирала твой номер.
— Телепатия в действии, но с отсрочкой: я с прошлого понедельника собирался позвонить тебе. Уже думал, ты опять удрала с какой-нибудь швейцаркой в ашрам.
Эти пляски вокруг да около продолжались еще четверть часа. Мы пару раз касались главной темы, но посторонний слушатель ни за что не догадался бы, что это она и есть. Умение говорить обиняками мы отточили с тех пор, как Бена сбила велосипедистка. В эту игру можно было играть вдвоем, мы оба овладели ею, но Бену она всегда давалась легче, чем мне. У него была Саша. Мудрая женщина, которая подходила ему идеально, вплоть до нежелания иметь детей. А у меня — никого. Кажется, Мэрилин Монро в «В джазе только девушки» называла это «палочкой от леденца». Ради меня Бен не собирался расставаться с женой, да я об этом и не просила. Я предпочла бы жить в параллельном мире за пределами моего воображения. Чтобы все было по-другому. Но прежде требовалось сделать первый шаг.
