— Да, это тебе не прежние времена. — Раньше, когда я еще ухаживал за ней, мы, бывало, заходили в клуб или ресторан, а перед нами расчищали проход, вели к заранее заказанному столику и никогда не брали денег. Это было частью работы Сабрины. У половины этих заведений были контракты с ее киностудией, и они еще приплачивали ее менеджеру, чтобы иметь возможность сфотографировать Сабрину у себя в качестве клиента.
— А помнишь, как моему агенту пришлось публиковать заявление в прессе, что у нас с тобой нет никакого романа? У меня тогда по замыслу должен был быть другой поклонник. Какой-то гей. Не помню даже, как его звали.
— Джимми Нельсон. Ты снималась вместе с ним.
— Бедный Джимми. Он уже мертв. Ты это знал? Покончил с собой.
— Помнится, что-то такое было в газетах.
— Его агент отказался с ним работать, и Джимми никак не мог получить ролей. Бедняга. Он не смог вынести, что стал «бывшим» актером.
— А кому же это приятно?
— Ты знаешь, быть «бывшим» — это очень здорово. Вся эта слава и та цена, которую приходится за нее платить, в действительности ничего не стоят. Люди, к сожалению, не ценят анонимности. А это замечательное ощущение. Подумай об этом.
— Я, кстати, об этом сейчас и думаю.
Я рассказываю ей о своей ситуации, которая сложилась с федеральными властями. Выясняется, что она об этом ничего не слышала. Мне трудно в это поверить, но она объясняет, что не читает газет. А может быть, она просто делает вид, чтобы не обидеть меня. Я рассказываю ей про Фрэнсиса Дойла, Тома Боудитча и его сумасшедший план убрать меня из страны и поселить на каком-нибудь острове в южной части Тихого океана.
— Прекрасный план, — говорит она.
— Ты так считаешь? Я боюсь, что сойду с ума без работы.
— Жизнь слишком коротка. Ты и так уже многое сделал.
На улице нас ждет моя машина. Мы молча едем обратно. Подъехав к своему дому, она спрашивает, не хочу ли я зайти. Я знаю, что это значит. Должен признаться, эта мысль кажется мне привлекательной, но после короткого раздумья я отказываюсь. На самом деле я никогда не был охотником за юбками. Даже в холостяцкие годы перспектива переспать с кем-то меня не слишком привлекала. Ларри даже дал мне прозвище «Ганди», потому что я не находил ничего интересного в том, чтобы вместе с ним снимать очередных телок. Сейчас он женат уже в четвертый раз, но остался самым большим бабником из всех, кого я знаю. Это своего рода болезнь. Я не хочу утверждать, что я такой уж порядочный человек. Просто окружающие люди меня не интересуют. Во всяком случае настолько, чтобы тратить на них какие-то усилия. Да, к каким-то людям я испытываю определенные чувства, но уж никак не любовь. Единственный человек, кого я люблю, — это я сам.
— Ты такой милый, — говорит Сабрина и целует меня в щеку. Я стою у машины, ожидая, пока она войдет в дом. У дверей она поворачивается, чтобы помахать мне рукой. Мне приходит в голову, что, учитывая наш возраст и частоту встреч, можно с полной уверенностью предполагать, что в этой жизни мы больше никогда не увидимся. Я даже вздрагиваю от этой мысли и представляю себе, как я выгляжу в глазах Сабрины — пожилой усталый человек с седыми волосами и очками, в тяжелом черном пальто на заднем сиденье большой черной машины за тонированными стеклами. Машина отъезжает, и мое лицо становится все меньше, пока совсем не исчезает в пелене снега и потоке движения.
54
В Долине кипит жизнь. Каждый день мы превосходим свои собственные прогнозы объема продаж. Основная наша задача теперь заключается в отыскании дополнительных производственных мощностей в Китае, чтобы удовлетворить спрос потребителей, но я могу думать только о тех бедных детях, которым теперь придется работать еще больше. С другой стороны, цена наших акций неудержимо растет, но аналитики Уолл-стрит, тем не менее, по-прежнему рекомендуют покупать их. Один из них в своей статье в «Wall Street Journal» называет нас «„Sony“ XXI века» и пишет: «Это одна из тех акций, которые необходимо иметь и хранить. Она поможет вашим детям окончить колледж». Я не христианин и не праздную Рождество, но такие слова были бы для меня самым лучшим рождественским подарком.
Разумеется, такая полоса удач не может длиться вечно В канун Рождества звонит Том Боудитч и сообщает, что у Чарли Сэмпсона появились очередные плохие новости и на завтра назначено заседание правления, где он доложит о результатах. Честно говоря, мне это уже начинает напоминать китайскую пытку водой, непрерывно капающей на голову.
Когда я приезжаю с получасовым опозданием, Сэмпсон уже сидит на моем месте во главе стола.
— Я думал, что с этим делом уже покончено, — говорю я.
— Странно, — отвечает он. — Я как раз думал то же самое о вас.
Никто не смеется. Сэмпсон указывает мне на стул в дальнем конце стола. Он явно старается вывести меня из равновесия, но я не доставлю ему такой радости. На заседании присутствует все руководство компании и правление в полном составе, включая Эла Гора, который на этот раз явился лично. У всех недовольный вид, потому что люди планировали провести этот день со своими семьями в Вейле, Аспене или на Гавайях. Я говорю:
— Нечего злиться на меня. Это не я собрал вас тут в праздники.
Сэмпсон начинает свой доклад. Его команда составила отчет для КЦБ. Они нашли кучу злоупотреблений и эпизодов мошенничества, и хуже всего то, что несколько лет назад Соня и ее юристы подписали какие-то документы, в которых говорилось, что состоялось заседание правления, принявшее решение по поводу оформленных задним числом акций, хотя в действительности такого заседания не было. Эта информация каким-то образом просочилась в один из юридических журналов, который угрожает опубликовать ее и обвинить нас в фальсификации.
— Фальсификация? — говорю я. — По-моему, здесь явное преувеличение. Ведь речь идет просто о том, что кто-то подписал документ от имени другого человека.
— Вообще-то подобные действия полностью подпадают под определение фальсификации, — парирует Сэмпсон.
— Значит, если я дам жене свою кредитную карту в ресторане и она распишется на счете от моего имени, это будет преступлением?
— Это преступление, если при этом присутствует умысел ввести кого-то в заблуждение. Вы создали впечатление, что заседание правления состоялось, хотя в действительности его не было. Тем самым вы ввели акционеров в заблуждение.
— Но они бы так или иначе проголосовали за это решение. Зачем же их собирать и заставлять попусту тратить целый день только для того, чтобы поднять руку и сказать «да»? — Я поворачиваюсь к Элу Гору. — Ведь представьте себе только, сколько горючего они бы сожгли, чтобы приехать сюда. Мы же постоянно говорим, что надо уберечь планету от глобального потепления. Так давайте сократим ненужные поездки и будем проводить встречи в виртуальном пространстве. Можно даже назвать их «зелеными» заседаниями и объявить о «зеленой» инициативе нашей компании.
— Вы солгали акционерам, — говорит Сэмпсон, — а это противозаконно.
— Да к черту такие законы. Их надо изменить.
— Хватит, — заявляет Том. — Нам нужно подумать, как не допустить опубликования статьи. Росс, у вас есть предложения?
Росс Зим говорит, что пока его подчиненным удалось остановить репортера, внушив ему, что в основу статьи положены недостоверные сведения и что он будет выглядеть полным идиотом, если опубликует ее, а это, разумеется, кошмар для любого журналиста. Однако Росс не уверен, что его удастся долго сдерживать.
— Можно также попытаться вычислить, откуда идет утечка информации, — предлагает Росс, — ведь без источника внутри нашей компании такая статья не могла появиться.
— Попросите Моше подключить к этому делу своих ребят, — говорит Том. — Утечки недопустимы. Кто бы ни был их источником, я хочу, чтобы вы принесли мне его яйца на блюде.
Пол смотрит на меня и вопросительно приподнимает бровь. Я качаю головой.
— А тем временем, — продолжает Том, — мы опередим их, представив свой собственный отчет. Как ваше мнение, Росс?
— Правильно, — отвечает Росс. — Мы опубликуем эти сведения в пятницу, одновременно с предоставлением отчета КЦБ. Пресс-релиз будет передан в печать к окончанию рабочего дня, когда основная масса народа уже уйдет на новогодние праздники. Основной замысел таков. Совершались ли противозаконные действия? Да. Руководил ли Стив в этот период времени компанией? Да. Санкционировал ли он эти действия? Да. Имел ли он материальную выгоду от них? Да. Следовательно, Стив не несет за это ответственности. А поэтому мы считаем дело закрытым и просим оставить нас в покое, чтобы мы могли посвятить себя созданию красивых вещей, возвращая людям детское чувство восхищения жизнью.
Наше руководство согласно кивает головой, но на лицах членов правления озадаченный и скептический вид. Старичок из одежного бизнеса спрашивает:
