нечасто.
— Насколько мне известно, Марина Коновалова — совершеннолетняя.
Насколько правомерно со стороны ее отца навязывать ей охрану против ее воли?
— Правовая сторона вас не должна волновать, Евгения.
Господин Коновалов со своей дочерью достигли понимания в том, что если она желает и дальше свободно пользоваться его средствами для поддержания привычного образа жизни, то с присутствием охраны должна смириться.
Но это не значит, что девушка этим довольна.
Отцу противоречить для нее чревато, а вот срывать зло на охране — тут сколько угодно.
Ясно, избалованная стервозная мажорка безнаказанно пьет кровь у тех, кто ей возразить не может.
— Последних двух своих телохранителей данная особа совратила по моим данным, — вмешался в разговор Боев.
— И позаботилась о том, чтобы папенька об этом узнал.
До этого тоже долго у нее в охране никто не задерживался.
Предполагаю, что тоже по похожим причинам.
Поэтому господин Коновалов, едва прослушав о нашей новой услуге с девушками личными охранницами, поспешил заключить с нами договор.
— Степень нашей занятости?
— спросила Воронова.
— Круглосуточная, постоянная охрана с проживанием в доме заказчика и непрерывным сопровождением объекта.
— ответил Корнилов.
— Отработаете неделю, изучите объект, его привычки и сложности с этим связанные, доложитесь с выводами.
На их основании мы подберем вам сменщиц и скорректируем график, чтобы вы могли нормально отдыхать.
— Кхм… — прочистила я горло, — я, конечно, извиняюсь, но девушка явно не паинька, как понимаю.
И по жизни привыкла отрываться по-полной.
Какой порядок действий от нас ожидается в моменты ее интимных приключений с учетом того, что наш заказчик не она?
— Вмешиваетесь только в случае непосредственной угрозы для объекта, — сухо ответил Михаил Константинович.
— Говоря по-простому: решит объект покувыркаться с кем — учиняйте любовнику личный досмотр, — подался вперед в скрипнувшем под его весом кресле Андрей Федорович.
— Если и после этого пылу не поубавится, то присутствуете в зоне прямой слышимости.
Смотреть не обязательно, на просьбу свечку подержать — отвечайте смело посылом в пеший эротический.
Так же поступайте и с Коноваловым, который однозначно попробует на вас давить, требуя отчета обо всех действиях шальной дочурки.
Посылайте, но вежливо.
И ничего не бойтесь, девчонки, — мы вас при любом спорном раскладе прикроем и вытащим.
Все, топайте домой и собирайте вещички, если согласны.
Приступать нужно завтра.
— Беретесь?
— уточнил Корнилов.
— Да, — ответила я, а Воронова молча кивнула.
— Хорошо.
Завтра перед отправкой в дом заказчика подпишете договоры, сейчас свободны.
Воронова ни о чем со мной поговорить не пожелала, пошла сразу в раздевалку, откуда и отчалила через пять минут, ни с кем не прощаясь и по традиции не заметив Мишку Сойкина.
Он пытался безуспешно подцепить ее с первого же дня появления в “Орионе”.
И словно не замечал, что она никак не реагирует на его заигрывания.
Вообще.
Воронова ему отвечала в принципе только тогда, когда говорили по делу, в спортзале например.
Все остальное время она его будто и не слышала.
Но наш Сойка продолжал переть буром, зубоскаля и ни капли не смущаясь ее игнором.
А еще будто и не замечая, что некоторые из наших девчонок совсем не против оказаться объектами его внимания.
Хорош ведь, засранец, реально хорош.
Уже поднимаясь по лестнице, я почуяла запах сырости.
Долбаная старая хрущеба, опять небось у кого-то трубу прорвало.
Открытая настежь дверь нашей квартиры и усиление тяжелого амбрэ непрозрачно намекнули, что у кого-то — это у нас.
В прихожей горел свет, заставив меня изумленно моргнуть, разглядывая новый потолочный светильник.
Наш прежний перегорел года полтора назад с кучей спецэффектов в виде пламени, треска и вонючего дыма, последствия чего все еще виднелись на потолке.
И до сих пор до замены как-то руки не доходили.
Ладно-ладно, дело не в руках, а в отсутствии бабосов, какие электрики запрашивали за смену проводки.
Понимаю конечно, что труд нужно ценить и свой, и чужой, но на мой взгляд эти ребята прям охреневшие.
И мы вскоре привыкли обходиться без света в прихожке, открывая или дверь на площадку или открывая из туалета, где освещение пока было.
С кухни доносились голоса, видать, к маме опять гости подвалили.
Она у нас это дело любит.
Я шнырнула первым делом в туалет, потому как нужно было, и, управившись с насущным, опять подзависла.
Наш сто лет как сломанный сливной бачок уставился на меня своей гладкой белой крышкой.
Ткнув в кнопку и заслышав шум воды, я приподняла брови.
Кто-то починил рычаг, и все работало как изначально было задумано.
Хм… Прошла по коридору и уже на подходе к кухне вздрогнула, узнавая звонкий голосок Ленки.
Буквально пролетела последние пару шагов и прямо-таки врезалась, как тачка на бешеной скорости в бетонную стену, в направленный прямо на меня взгляд Лебедева.
Дыхание пресеклось, внутри что-то такое творилось невообразимое, как если бы все там действительно сломалось, больно-больно, слишком-слишком, став неспособным удерживать то, что я в себе так решительно заперла после нашего расставания.
И сейчас это запертое ломанулось наружу, оглушая меня мощью потока, рванувшегося с ревом от меня к Макару и обратно.
— Лиза!
— Ленка, схватившая меня за руку с радостным визгом буквально выдернула из молниеносно выстроевшегося и затянувшего в себя тоннеля.
— А мы к вам за сырниками пришли, а тут воды много-много.
Папа трубу чинил, и лампочку чинил, и в туалете чинил, а мы играли все вместе и потом готовили и печеньки еще пекли, а теперь кушаем и чай пьем.
Будешь кушать с нами?
Я шумно втянула аромат ванили и корицы, смешанный со все той же сыростью, моргнула, рассеяно кивнула Лене, только сейчас заметив, что Макар восседает за столом по пояс обнаженным и только с нашим полотенцем на широких плечах.
От этого вида меня что-то окончательно пробрало.
— Всем привет.
Я пойду… переоденусь, — пробормотала себе под нос и, развернувшись, слиняла с кухни, намереваясь принудительно вернуть свои мозги в пригодное для нормального функционирования состояние.
В комнате стояла и тупила, улавливая краем сознания галдеж за дверью, который вскоре стих.
Я, начиная злиться, содрала через голову футболку.
Блин, Ерохина, ну чего ты за дура малохольная-то?
Почему не потребовала ответа, какого черта этот рептилоид делает в нашей квартире?
Не в смысле зачем он что-то там чинил, а на кой он вообще приперся?
И ладно, за эти дни в дреме мне вечно чудился его голос и являлись
