человечки, и тем более — в теле рабыни. Это был самый надёжный способ спрятать тебя. И защитить.
В серых глазах напротив сочувствие и давняя боль. Я делаю глубокий вдох и задаю главный вопрос. Тот самый, который всё прояснит окончательно и даст все ответы.
— Защитить от кого?
— От чёрной драконицы Императора, Аурэлия, его бессменной жены Крижарии Дуарской, — настоятельница откидывается на спинку стула и смотрит на меня из-под полуприкрытых век. — Начинаешь понимать, что к чему?
Мысленные винтики в голове вращаются всё быстрее, мне становится жарко. Тайна вот-вот раскроется, и впервые я сомневаюсь, хочу ли её раскрывать. Я никогда не искала богатства, влияния и власти. Я хотела свободы, и жить, как все. Выйти замуж за хорошего человека, родить ему детей, в свободное время сочинять музыку и играть на арфе в уютном маленьком домике. Всё, как у всех, простые мечты, незатейливые.
Я до сих пор не свыклась с мыслью, что я не просто «человечка». Золотая драконица — с ума сойти можно, мне такое и не снилось. К этому определённо придётся привыкать. Вот только похоже, на этом сюрпризы не заканчиваются.
— Я лучше послушаю вас, — отвечаю тихо и сажусь поудобнее на постели, слегка поморщившись от тянущей боли в животе.
— В ту ночь шёл первый снег, — начинает настоятельница, её взгляд туманится. Она не здесь сейчас, а в далёких воспоминаниях. — Твоя мама оказалась у нас глубоко за полночь. Восьмой месяц беременности, преждевременные схватки. Она прилетела умирать, потому что от яда акариса противоядия нет. Всё, о чём она просила — спасти тебя и спрятать так, чтобы никто не нашёл, иначе бы тебя ждала та же участь.
Настоятельница поднимается и отходит к окну. Льющийся в комнату солнечный свет образует вокруг её волос золотистый ореол. Я сижу, затаив дыхание и боясь пошевелиться.
— Лорд Роквуд был здесь в тот день, помню, что-то его беспокоило в сыне и он привёз мальчика, чтобы показать нашему драконологу. На следующее утро они должны были улетать в Драконий утёс, замок на самой границе, настолько далеко от столицы, насколько это возможно. Роды проходили в строжайшей тайне. Ни мать, ни дитя не выжили — так было объявлено всем в Обители. Наутро, ещё затемно, когда разгоралось драконье пламя для тела твоей матери, лорд Роквуд поднялся в воздух, унося с собой сына и багаж.
Настоятельница замолкает, давая мне переварить услышанное:
— Драконье пламя не оставляет останков и следов. Официально её так и не нашли. Неофициально — Крижария праздновала победу над умершей в родах соперницей. Сложно сказать, поверила она или нет всему, что узнала, но ещё долго по всей Империи гремел приказ о награде за донесение о любом ребёнке — золотом драконе. Искали маленькую золотую сиротку драконицу или дракона. А появление у лорда Роквуда воспитанницы-человечки осталось без внимания. У тебя было время расти и набираться сил.
— Для чего? — вырывается у меня.
Настоятельница оборачивается. Её руки скрещены на груди, голова наклонена набок, взгляд изучающий:
— А это уже тебе решать. Ты дочь Императора Мирантора Х и любви всей его жизни, Рэуалии Рранрийской. Сейчас, когда ты уже взрослая, для Крижарии расправиться с тобой будет уже не так просто. Да и отец защитит.
— Маму ведь не защитил, — шепчу тихо, разглаживая одеяло.
Настоятельница приближается, опускается ко мне на кровать, приподнимает мой подборок и произносит отчётливо:
— Поэтому смотри в оба, Аурэлия. И внимательно выбирай себе союзников. Крижария не родила сама и хорошо позаботилась о том, чтобы и у других не получилось. Ты единственная наследница Императора. И первая, кого она попытается убрать, когда узнает.
— Но, может быть, ей не обязательно узнавать? — заглядываю с надеждой в мудрое лицо настоятельницы. — Может быть, мы никому не расскажем? Мне не нужно всё это, я просто хотела жить обычной жизнью. Я не ожидала, не знала…
— Но ты УЖЕ знаешь, — грустно улыбается она. — Золотые драконицы — огромная редкость и счастье. Любой, кто увидит тебя, начнёт задавать вопросы: кто такая, откуда? Драконы-то все наперечёт, а уж золотые и подавно. Кроме того другого пути всё равно нет. Я бы с радостью дала тебе время осознать всё и восстановиться. Вот только Лингерли уже по всей империи разнесли чудесную новость о том, что их сын женится на счастливо нашедшейся золотой драконице. А Крижарии и остальным немного времени нужно, чтобы сложить два и два. Вообще, удивительно, что за тобой до сих пор не пришли.
Словно в ответ на её слова дверь распахивается, уверенно и без стука. Мы с настоятельницей оборачиваемся одновременно.
На пороге мужчина.
Я видела его только на картинках в книгах и в газетах, которые доходили к нам на Драконий утёс с опозданием. Но я сразу поняла, кто передо мной.
Высокий и статный, с длинными пшеничными волосами — как у меня. На вид ему за шестьдесят, вокруг глаз, на лбу и возле рта залегли глубокие морщинки. Глаза голубые с золотистыми искрами — как у меня. Даже разрез глаз совпадает. На мужчине бледно-жёлтый, с золотыми погонами, перевязью и знаками отличия, мундир.
Император Мирантор Х собственной персоной. Один. Судя по всему, охрана осталась за дверью.
Настоятельница встаёт и склоняется в низком поклоне. Я растерянно смотрю на неё, затем на вошедшего, и тоже пытаюсь встать с кровати, чтобы поклониться.
— Не надо! — останавливают меня взмахом руки, унизанной древними перстнями.
Мужчина величественно пересекает комнату, вперивает в меня цепкий взгляд, касается лица кончиками пальцев. Изучает. Внимательно. Пристально. Неспешно.
— Это она? — движение глаз в сторону, туда, где стоит, застыв на месте, настоятельница.
Я не сразу понимаю, что вопрос адресован не мне.
— Да, Ваше Императорское Величество, — кивает настоятельница. — Рэуалия сама дала девочке имя — Аурэлия. Забавная игра букв, не находите?
— Как ты посмела скрыть? — тихий голос Императора дрожит от едва сдерживаемой ярости. — Я прикажу скормить тебя гаргульям за государственную измену.
— Такова была последняя воля умирающей, вашей любимой…
— Молчать! — обрывает её Император. — Оставь нас.
Звук удаляющихся шагов и закрывающейся двери. Я остаюсь один на один с человеком, которого впервые вижу вот так вживую.
— Девочка моя, — он прижимает меня к себе и гладит по волосам. — Как они посмели… забрать тебя…
Чувствую запах ягодного табака и мятного рраниса. Плечи Императора сотрясаются, и я не сразу понимаю, что он плачет. Сижу, замерев, ни жива, ни мертва. Боюсь пошевелиться.
— Старого мошенника больше нет, значит, ответит его сын, и эта старая курица…
Мошенника? Это он про кого? Про дядюшку что ли? Как только понимаю,
