– А много здесь людей служит? – Я решила поближе подобраться к интересующей меня теме.
Неля махнула рукой.
– Полно! Врачи, воспитатели, психологи… Мы гарантируем почти полную реабилитацию инвалидов.
– Я как раз о них спрашиваю, о людях с ограниченными возможностями. Их тут сколько?
– Точное число не назову, – округлила глаза Неля. – Понимаете, у каждого психолога своя группа. Мне пока доверили троих.
– Хотелось бы побеседовать с кем-нибудь из тех, кто давно здесь работает.
– Зачем? – изумилась Неля.
– Чтобы узнать ситуацию изнутри, – объяснила я.
Блондинка заморгала, и тут зазвонил телефон.
– Секундочку… – девушка чуть покраснела, встала, подошла к допотопному аппарату, привинченному к стене. – Слушаю, Солнцева. Ой, здравствуйте, Олег Ефремович! Ага, ага, ага… да… Ой! Да! Ага! Поняла!
Она положила трубку на рычаг и вся пошла багровыми пятнами.
– Вы кто? – шепотом спросила Неля.
– Татьяна, – нежно улыбнулась я.
– Не Рязанцева? – с ужасом уточнила блондинка.
– Сергеева, – ответила я.
– Мама! – прошептала девушка, прижимая ладошки к пылающим щекам. – Уходите, пожалуйства, меня уволят!
– Неля, мне надо поговорить с Федором Бондаренко.
– Это кто?
– Уборщик, парень-инвалид, он у вас коридоры моет.
– Не знаю такого, – еле слышно ответила Неля. – Уходите!
– С места не сдвинусь, пока не увижу Бондаренко. У вас есть компьютер, поищите парня, узнайте, где его рабочая территория.
– В ноутбуке только моя группа, – чуть не заплакала Неля, – и… вообще… вы первая! Ой, Олег Ефремович рассвирепеет! Ну Танечка! Не губите меня!
– Неля, – сурово сказала я, – надо мной тоже имеется начальник, поверьте, он не менее страшный, чем ваш. Давайте договоримся: вы мне немножечко рассказываете про «Вир», а я молчу об оплошности, допущенной педагогом-психологом, которая начала беседовать не с тем, с кем надо.
– Здесь сидеть нельзя, – затряслась Неля, – Олег Ефремович только что позвонил и сказал: «Нелли, Рязанцева не придет, можешь уходить домой, ты ею заниматься не будешь». Вдруг он по коридору прогуляется, сюда заглянет, увидит вас и спросит, кто вы?
Я пожала плечами.
– Ответите: подруга зашла, мы вместе на дачу собрались.
Неля всплеснула руками.
– С ума сошла? Побежали живо! Да не через центральный вход! Только бы нас никто не увидел… Давай, пошевеливайся!
Она подхватила сумочку, вытолкнула меня в коридор и поволокла по нему со скоростью испуганного таракана, приговаривая:
– Быстро, быстро…
В конце концов мы очутились около железной двери, Неля приложила свой бейджик к белому прямоугольнику, послышался тихий голос:
– Фамилия?
– Солнцева, – отрапортовала Неля.
– Вы есть в списке, – констатировал невидимый охранник.
Послышался щелчок, дверь приоткрылась.
– Слава богу, – выдохнула Неля, когда мы очутились на улице. – Может, потом как-нибудь побеседуем? Я и правда хотела с ребятами на дачу поехать.
– Ну уж нет! – твердо сказала я и схватила блондинку за плечо. – Шагай к зоопарку, на его территории определенно есть кафе.
Через двадцать минут я узнала короткую биографию блондинки. Ее отец доктор наук, профессор и академик, заседает во многих ученых советах, является членом организации, которая выдает дипломы о присуждении научных степеней. У Нели никакой тяги к образованию не было, но папочка приказал дочери учиться на психолога. Девушка отмаялась пять лет в институте, получила диплом и была пристроена в «Вир».
В первый же день ее вызвал к себе начальник, Олег Ефремович, и сурово сказал:
– Я обязан твоему отцу, поэтому взял на работу неопытного человека. Но имей в виду: я не собираюсь держать здесь лентяйку и дуру. Мы тут не в бирюльки играем и получаем не игрушечные оклады. Давай договоримся: либо ты трудишься не покладая рук, либо пошла вон. Никакой папин авторитет тебе не поможет, здесь не пляж для блондинок!
– Я могу перекраситься, – пискнула Неля.
– Не надо, – неожиданно улыбнулся Олег Ефремович, – достаточно будет проявить усердие, аккуратность и внимательность. И усвой: я здесь царь и бог!
Неля вернулась домой и сказала отцу:
– Не хочу работать в «Вире».
Академик, человек авторитарный, даже грубый, заорал:
– Дура! Я потратил массу времени, чтобы найти тебе отличное место! Не смей выдрючиваться! Или в школу запихну, – будешь иметь два рубля зарплаты и коллег-климактеричек!
Неля великолепно знала, что спорить с отцом бесполезно, она всегда его слушалась, но тут впервые в жизни решила высказать свое мнение.
– Папочка, – забормотала Неля, – мне хочется…
Договорить ей не удалось, профессор стукнул кулаком по столу.
– Вот выдам, как старшую, замуж, тогда и мели языком, а пока будешь работать, куда тебя пристроили. Да не вздумай так себя повести, чтобы выгнали! Мне Олег правду скажет. Если я пойму, что ты саботажница, отправлю голой на улицу. Не жди потом от меня помощи. Усекла?
– Да, папочка, – прошептала Неля.
– Ну и ладно, – слегка успокоился отец. – Старайся, я тебе на день рождения машину подарю.
Глава 29
– Как мне найти Федора Бондаренко? – прервала я Нелю.
– Понятия не имею, – заморгала красавица.
– Он инвалид, умственно отсталый человек, уборщик. Неужели ты никогда его не встречала?
Неля замотала головой:
– В «Вире» полно таких. Это называется реабилитация.
– Не понимаю.
Солнцева сдвинула аккуратно выщипанные брови.
– Фирма занимается коррекцией поведения умственно отсталых людей. Их пытаются социализировать, включить в активную жизнь. Многие родители понимают: дауна можно пристроить на службу. Но кто же возьмет инвалида по уму? А «Вир» таких сначала учит, а потом устраивает их на работу. Ясное дело, не бесплатно. Хочешь расскажу, как это происходит?
– Сделай милость, – кивнула я.
Неля затараторила.
– Родители приводят к нам своих детей и оплачивают патронаж. Хотя это смешно сказано – детей , на самом деле им за восемнадцать. Короче, пациентов селят в клинике, делают им всякие анализы. Про медицинскую часть не спрашивай, я о ней ничего не знаю. А потом больных передают в учебку. В основном, конечно, к пылесосу да тряпкам ставят, затем в гостиницы на работу отправляют. Понимаешь, сейчас закон появился: если у тебя инвалид служит, ты имеешь налоговую льготу. Собственно говоря, это все. Я, как педагог-психолог, должна следить за процессом обучения пациентов, хвалить их, поощрять, снимать агрессию, быть в постоянном контакте с родителями, короче – держать руку на пульсе, а если у кого-то начнутся сложности, моментально сообщать лечащему врачу. Но если честно… я же только начинаю работать, опыта нет… и кое-что меня удивляет…
– Например? – тут же задала я вопрос.
– У меня в группе трое, – задумчиво сказала Неля, – два парня и эта, Рязанцева, которая сегодня не пришла. Но была и четвертая, Даша Капустина. И она вдруг такие успехи сделала! За неделю изменилась: взгляд осмысленный стал, сказала мне:
«С тряпкой скучно, я лучше на парикмахера выучусь. Кажется, я уже стричь умею. Хотите покажу?» Не успела я ахнуть, как Даша подбежала к моему столу, ножницы схватила, куклу со шкафа сдернула (у меня в кабинете полно игрушек) и давай ей стрижку делать. Здорово вышло! Я позвонила ее матери, сказала: «Поздравляю от всей души, ваша дочь просто преобразилась! И у нее явный талант стилиста». Да только…
Неля замолчала.
– Что? – в нетерпении воскликнула я.
Блондинка повела плечами.
– Понимаешь, мать Капустиной не обрадовалась, а даже испугалась. Потом меня Олег Ефремович вызвал и давай мордой по асфальту возить: почему, спрашивает, врачу о ситуации с ножницами не сообщила?
Я внимательно слушала Нелю. И правда, странно! Дарья проявила интерес к профессии, но ни ее мать, ни медики не пришли в восторг, обнаружив у девушки проблески интеллекта. А Нелю пропесочили по полной программе.
Психолог рассказывала дальше…
– Резкий взлет способностей еще хуже, чем тупость, – злился Олег Ефремович. – Это ситуация «Альфа», форс-мажор. Меры надо принимать сразу. Велено же было обо всех ухудшениях докладывать врачу!
– Я подумала, если человек умнеет, то налицо улучшение, – оправдывалась Неля.
– Взялась на мою голову докука… – сердился начальник. – Ни одной детали нельзя упускать. Внимание, внимание и еще раз внимание! Все отклонения от установленной нормы – беда! Ладно, иди. И более не совершай ошибок.
Расстроенная Неля вышла из кабинета и столкнулась с другим педагогом, Николаем, давно работающим в фирме.
– Чего глаза на мокром месте? – спросил он.
– Какая-то «Альфа» с моей подопечной приключилась, – шмыгнула носом Неля.
– Плохо дело, – посерьезнел Николай.
– Что такое «Альфа»? – поинтересовалась Солнцева.
– Олег Ефремович тебя в курс дела не вводил? – задал вопрос коллега.
