— Клянусь, что не предам!
А потом все бросились обнимать новую семейную пару и что-то им говорить, что-то желать! Ирина пообещала, что, когда они вернутся в детинец, создаст перед зеркалом для Бины самое красивое и самое необычное платье для новобрачной. Тем более, что сегодня, в день свадьбы, она еще не “молодая жена”, а девица, что вступает в семью! И для нее будет все самое лучшее…
Ведь на своем празднике женщина должна ощущать себя королевой, ой Владетелем, но при этом ей должно быть комфортно, чтобы она не стала истерично подергивающейся невестой, как бедняжка из фильма “Соломенная шляпка”.
Кстати, землянка свое слово сдержала. Правда, вначале она минут пять успокаивала подругу-мачеху, что впервые увидела свое отражение после полного выздоровления. А потом еще два часа меняла на ней наряды, вспоминая все самые красивые свадебные платья, что видела в прошлой жизни.
Но невесту смущали то открытые плечи, то отсутствие рукавов, то слишком облегающий силуэт, то декольте… В общем, остановились на формате блио: бледно-зеленое, на грани белого, прямое нижнее платье с длинными полупрозрачными рукавами обливало стройную фигурку невесты, а яркое изумрудное верхнее платье на широких бретелях шнуровалось от груди до талии, подчеркивая женственные изгибы новобрачной.
Круг вуали, что Ирина сделала из мягкого гладкого тюля, с тонкой вышивкой по краям, в тон нижнего платья, ну абсолютно не хотел сочетаться с таким нарядом. Особенно когда Бина попыталась накрутить его по обычаю своей деревни. И тут землянка вспомнила о русском народном кокошнике.
Не о высоком украшении, что знаком из фильмов о Василисе Прекрасной, а о небольшом головном уборе, больше похожем на диадему. И, слава мирозданию, результат удовлетворил обеих девушек.
Ирина просто накинула на Бину тонкую материю, так, что та спереди скрывала и лицо, и шею, и грудь, а сзади закрывала всю спину. А сверху закрепила кокошник-диадему, немного повозившись с завязками, что должны были уйти не только под накидку, но и под косы невесты. Но чего только не сделаешь для подруги.
Красавица, что гордо стояла перед зеркалом, могла смело посоперничать своим убранством с любой королевишной, ой владетельной дамой. А когда Ира откинула все слои фаты назад, то сама ахнула, насколько восхитительно смотрелась Бина.
Именно в этот момент Ира, оставив знахарку привыкать к своему новому образу, отправилась за Лиграном. Ну а там что случилось, то случилось.
Глава 21
На мгновение остановившись, девушка, закинув голову, посмотрела на кроны деревьев и шепнула: “Простите”. “Ждем тебя”, — пришел ответ. Закружившись от омывавшего душу облегчения, Ирина рассмеялась: “Иду”, — и, подбросив яблочко, решительно зашагала по тропинке с надеждой, что вновь обретенная семья ее простит, и с мыслями, что она все исправит!
Когда попаданка скрылась за густым кустарником, женщина, что собирала травы, разогнулась. Набранный пучок из длинных и острых травинок она скрутила в тугой жгут и потеребила, пока не почувствовала тонкий и приятный аромат.
Затем, как веником, травница тщательно обмела свою одежду, а руками протерла всю свободную кожу лица и шеи. Саму потрепанную скрутку она свернула в кольцо и надела на голову как венок.
Женщина устало вытерла со лба пот рукавом, а потом закрутила головой в поисках чего-то. Видимо, не найдя, направилась вглубь леса, в ту сторону, куда удалилась Ирина, но не выходя на тропинку.
Тропка вилась и петляла между деревьями, как лента в косе девицы. Женщина споро шла напрямик, поэтому нет ничего удивительного, что она вскоре вновь заметила фигуру своей недавней собеседницы. Гостинец девушка так и несла в руках, то подкидывая его, как мяч, высоко-высоко и ловко подхватывая двумя ладошками, то просто перекидывая из одной руки в другую.
Невольно залюбовавшись отточенными движениями чужачки, женщина горько улыбнулась: а ведь не так давно она сама была молодой и красивой. Как скоротечна жизнь…
У женщины навернулись слезы, и она, забыв, что ее руки в соке вонючей травы, смахнула их и с силой, если не сказать — со злостью, протерла глаза, за что мгновенно поплатилась. Кожу запекло так, словно на нее сыпанули горячей золы. Жгучие слезы брызнули из-под крепко зажмуренных век.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ее болезненное шипение было услышано Ириной. И крикнув во весь голос: “Я скоро! Тут женщине плохо!”, — попаданка со всех ног кинулась на помощь. Отклик: “Мы к тебе!”, — она услышала, уже когда была возле вдовицы.
Капля живицы женщине, усилие на призыв родничка и вот уже жертва собственной неосторожности аккуратно пытается смыть сок, что еще недавно щедро размазывала по себе. А Ира, услышав мягкую поступь лап сородичей, опустилась на землю возле векового дерева и надкусила яблоко…
Кисло-сладкий сок смачно брызнул на небо и язык, но в тот же миг в десну впился обломок отравленной иглы…
Укол был раздражающе болючим и каким-то неестественно неприятным, потому что мгновенно вся челюсть онемела и начала отекать. Ирина практически сразу сковырнула колючую дрянь, послав капельку живицы для заживления ранки, и еще успела увидеть бледно-серый кончик ежиной иголочки.
Горло перехватило. Дышать стало трудно. Сознание померкло, и обмякшее туловище безвольным кулем сползло на землю. Боль огнем охватила голову и растекалась жгучей лавой по всем конечностям. Попаданка лежала безжизненной куклой, вцепившись в шею и не имея возможности даже заорать, но и в таком состоянии пытаясь вдохнуть хоть чуточку, хоть немного воздуха.
Но это смертное тело испытывало мучения, умирая, а бессмертная сущность, осознав, что попалась, как изнеженная барышня, на простейший трюк с отравленным яблоком, ругалась на чем свет стоит на собственную безалаберность и призывала кары на свою, как бы это нелогично ни звучало, глупую голову:
— Белоснежка, мать твою, — металась призрачная Ира над поляной, не имея возможности удалиться от впавшей в кому тушки. Она даже видела истончавшиеся, но все еще крепкие ленты, которые тянули ее обратно, а еще над ней возник искрившийся прозрачный купол, который не выпускал дух землянки за пределы лужайки. — Спящая красавица и мертвая царевна в одном флаконе. Тоже мне героиня сказки. Возомнила себя Василисой Премудрой, да сама же накосячила. Хотела семью? Так чего и себе, и другим головы морочишь? Только родных заимела — сбежала. Только парень понравился — прогнала. Ну и где твой принц, что должен поцелуем тебя оживить!
Странное эхо собственных мыслей оглушало прикованную к еще живому организму пленницу.
— Деб! Лигран! Братья! На помощь! — вложила она в зов все силы, что смогла собрать, и ее крик вернулся к ней множеством отголосков. Зло ухмыльнувшись, девушка внимательно глянула на жесткие грани еще недавно мягкого купола западни. — Ну, вот и гроб хрустальный.
Собрав всю энергию, что оставалась на поляне и сжималась в ней самой тугой пружиной, она ударила по звеняще-пружинистой стенке шаровой молнией и … рикошетом получила всю свою силу обратно.
— Кого я вижу? — пришел знакомый ментальный посыл, и рядом возник полупрозрачный призрак головоногого чудовища.
— Не рада видеть тебя, Хранитель Вод, — даже не думая лукавить, ответила землянка. Кивнув на все более уплотнявшийся купол, она с грустью усмехнулась. — Это твоя работа?
— Нравится? — ощерилось чудище.
— Не очень! — отмела его предположение девушка и с тревогой заметила, что ловушка изменила форму и уменьшилась. Не глядя на водника, она уточнила. — Из-за этой гадости я не могла общаться со своими?
Вновь собрав на ладонях силу, но теперь в огненные шары, Ира запустила их один за другим. Красивая волна ярко-рыжего пламени расплескалась по поверхности ловушки и погасла.
— Согласись, что очень элегантное и мудрое решение, — кивнул водник. — Взять твою защиту и немного ее усилить. Тонкая пелена, связанная со мной… Никто ничего не заметил, а я всегда знал, где ты находишься. Такой соглядатай, что подпитывается от тебя. Ну же! Оцени!
