В мае контр-адмирал Бьенеме[131] занимает город Таматаве на западном берегу Мадагаскара и освобождает порт Диего-Суарес, а генерал Дюшен высаживается в Мадзунге. Первого августа на острове Реюньон в ряды французской армии вербуют местных жителей – по закону 1889 года уроженцы колоний подлежат призыву. 21 августа в Андрибе экспедиционный корпус одерживает победу над ховами. Месяц спустя, 30 сентября, генерал Дюшен входит в Антананариву. Мадагаскар, «король Индийского океана» становится французским. Остров подчиняется протекторату, более жесткому, чем протекторат 1885 года, а 6 августа 1896-го объявляется колонией. Королеву Ранавалону III лишают всех полномочий, и она отправляется в ссылку сначала на остров Реюньон, а затем в Алжир.
Надо отметить, что ход этой кампании не получал широкого освещения в прессе. Если англичане передают новости в Лондон через остров Маврикий, то французские депеши обходятся слишком дорого – по десять франков за слово, так как, чтобы достигнуть Франции, должны обогнуть почти весь Африканский континент. Поэтому глава кабинета министров Александр Рибо узнает о взятии Антананариву лишь через десять дней после того, как это произошло.
По данным альманаха «Ашетт, или Малая энциклопедия практической жизни», в этой войне со стороны французов погибло от ранений около тридцати пяти человек и пять тысяч пятьсот пятьдесят семь от болезней, что составило четверть всего личного состава.
Жертвы катастрофы в Бузе, произошедшей в мае, не столь впечатляющи – сотня погибших, в том числе много детей. Стена водохранилища, находящегося в семи километрах от Эпиналя, снабжающего Восточный канал[132], обрушилась почти по всей длине, и семь миллионов кубометров воды с сокрушительной силой хлынули в долину Авера, неся смерть и разрушения. Дома были унесены водой вместе с их обитателями, железная дорога Эпиналь – Шомон отрезана, но, заплатив десять франков за три минуты разговора, можно позвонить в Лондон, где с марта по май рассматривается дело писателя Оскара Уайльда. Три месяца лондонское общество разделено на тех, кто «за», и тех, кто «против». Книги Уайльда исчезли с прилавков, а его имя с театральных афиш, и никто больше не осмеливается носить увядшую орхидею в петлице. Обыватели связывают Обри Бердслея с этим «делом», несмотря на его разногласия с Уайльдом. Приговор Оскару Уайльду – два года принудительных работ – не встречает большого отклика во Франции. Писатель отбывает наказание в Редингской тюрьме на юге Англии. Там он пишет свое знаменитое письмо-исповедь «De profundis» («Тюремная исповедь»), адресованное любовнику лорду Альфреду Дугласу. Выйдя из тюрьмы, Уайльд уезжает во Францию и в 1898 году публикует там поэму «Баллада Редингской тюрьмы». Оскар Уайльд умрет в нищете и одиночестве в 1900 году.
Несмотря на то что в энциклопедии «Ларусс»[133] 1895 года издания говорится, что «порядочность и нравственный облик людей страдают, когда они покидают свои дома», французам не сидится «дома», в своей стране, и результатом становятся франко-малагасийские войны.
Будущий год будет, как и предыдущие, отмечен катастрофами, забастовками, военными походами, изобретениями, новой модой, новыми песнями, рождениями и смертями. На июнь месяц приходится основание Французской Западной Африки, которая объединяет африканские колонии общей площадью 4 425 000 квадратных километров. Затем, 29 сентября и 12 декабря, Франция присоединяет и острова в Океании, которые получат название Французской Полинезии: это Хуахине, Бора-Бора и Райатеа или, как их еще называют, Подветренные острова.
А французы тем временем напевают модные песенки. Выбор огромен, и, как сказал Бомарше: «В наше время то, чего не стоит говорить, поют». Наибольшей популярностью пользуется трогательная «Пемполезка» в исполнении Меоля, музыка Эжена Фотрие, слова Теодора Ботреля[134]. Она у всех на устах, эта «Пемполезка, что ждет меня в земле бретонской». В своей книге «Большой успех и пирожки» Роми пишет, что Меоль во время репетиции замечает некоторый конфуз в третьем куплете:
Твои паруса, старик Жан-Блез,Не так белы на бизань-мачте,Как кожа пемполезки,Что ждет меня в земле бретонской.
В предпоследней строчке: «Que la peau de la Paimpolaise» из-за паузы можно было услышать: «Que la peau», что могло вызвать смех, так как «Твои паруса, старик Жан-Блез, не так белы, как твоя кожа…» звучит не совсем пристойно. Если убрать паузу, то получится ничем не лучше: «Que la peau de lapin» («не так белы, как кожа кролика»). Поэтому Ботрель заменяет двусмысленную строчку на: «Que la coiffe а la paimpolaise» («как чепчик пемполезки»), что так навсегда и закрепилось в песне. «Пемполезка» вновь обретет популярность в шестидесятые годы двадцатого столетия[135].
В июне в Парижской Опере дают «Тангейзера». Большинство слушателей покорены музыкой Вагнера, и остаются равнодушными лишь те, кого несколько лет назад не впечатлила постановка «Лоэнгрина». Многих привлекает в театр «Жимназ» афиша спектакля по пьесе Марселя Прево с красноречивым названием «Полудевы».
А как же национальный праздник, неужели он предан забвению? Не считая военного парада на аллее Лоншам под изнуряющим солнцем, никакие официальные мероприятия не запланированы, и народ празднует 14 июля кто во что горазд. В кабаках идет гулянье. «Порядочные люди уезжают за город или запираются дома: вот как они празднуют взятие Бастилии, наш главный праздник, символ освобождения!» – возмущается хроникер «Фигаро».
Велосипед скоро заменит лошадь, его используют везде, даже в армии. Капитан Жерар конструирует складной велосипед, который пехота может носить с собой и раскладывать за несколько минут. Как и все новинки, это изобретение подвергается нападкам, но через год успешно пройдет испытания на крупномасштабных военных учениях.
Лето 1895 года выдается необыкновенно жарким. Даже в сентябре температура доходит до 35,5 °C. Такого никогда прежде не бывало! Максимально высокие цифры зафиксированы 16 сентября 1847 года и составляли 33,2 °C.
23 и 24 сентября основана Всеобщая конфедерация труда Франции.
Согласно статистике, потребление алкоголя во Франции, которое в 1830 году составляло 1,12 литра на человека, возросло в 1894 году до 4,04 литра, тогда как в Швеции оно уменьшилось благодаря мерам, принятым правительством.
Шведский предприниматель и химик, изобретатель динамита Альфред Нобель составляет в Париже завещание, согласно которому большая часть его состояния должна пойти на учреждение премии в области физики, химии, физиологии или медицины, литературы и укрепления мира. Текст завещания помещен в сейф стокгольмского банка. Альфред Нобель умрет в Италии в 1896 году.
Немецкий физик Вильгельм Конрад Рентген, открывший 8 ноября 1895 года Х-лучи, 22 декабря осуществляет первую рентгенографию руки своей супруги. Двумя годами позже рентгенологию уже преподают на большинстве медицинских факультетов Европы. Беда в том, что рентгенологи не знают о риске, которому подвергаются, и не защищаются от излучения.
Мужская мода меняется и предписывает, чтобы отныне на брюках были отвороты. Двубортный жилет украшают вышивкой, галстуки носят как обычные, так и бабочки. Довершают туалет пристегивающиеся жесткие белые воротнички. Ночью господа, следящие за модой, переодеваются в пижамы английского производства.
Себастьян Фор основывает свою газету «Ле Либертер»[136]. На улице Шапталь открывает свои двери новый театр «Гран-Гиньоль», парижский театр ужасов, один из родоначальников жанра хоррор. Начинается строительство моста Мирабо. Состоялось открытие музея Гальерá.
Книжная лавка «Эльзевир» предлагает покупателям последние литературные новинки: «Пустыню» Пьера Лоти, восьмой том «Дневника» братьев Гонкур, «Плавучий остров» Жюля Верна, «Маленький приход» Альфонса Доде, «Сад Эпикура» Анатоля Франса, «Топи» Андре Жида, «Города-спруты» Эмиля Верхарна, «Исповедь» Верлена…
Во время экскурсии по Парижу путешественник XXI века обязательно остановится у дома номер 14 на бульваре Капуцинов, чтобы прочитать на табличке:
Здесь
28 декабря 1895 года
состоялась первая публичная демонстрация
движущихся картинок с помощью синематографа,
изобретенного братьями Люмьер
«Входите, входите, билет стоит всего двадцать су!» – кричит зазывала. Он останавливается возле афиши Бриспо[137], на которой черными и красными буквами написано: «СИНЕМАТОГРАФ ЛЮМЬЕР». Для первого платного публичного сеанса братья Люмьер сознательно выбрали небольшое помещение, чтобы в случае провала убытки были минимальными. Они наняли кассира и киномеханика и сняли за тридцать франков в день в подвале «Гран Кафе», расположенного в самом центре шикарного парижского квартала, бывший бильярдный зал, декорированный в восточном стиле и названный Индийским салоном. Владельцы кафе, не веря в успех предприятия, отказались от 25 % своей доли выручки. Потом они горько пожалеют об этом.
