Патронов у них не было, и пришлось давать Андрюхе патроны свои. Через десантный люк их не закинуть было, я решил запрыгнуть сзади на «бэху» и кинуть патроны в люк, но сзади были привязаны ящики, и меня стало на них очень хорошо видно. Вдруг все ящики подо мной взорвались, меня засыпало щепой. Это по мне начали сильно бить разрывными. И как не завалили меня… Поскольку меня хорошо было видно от «чехов», то я притворился убитым, внизу с земли пацаны дергают меня за ноги, а я не отвечаю, и тут слышу крик: «Гарика убило!» Рванули меня за ноги книзу, у них глаза по пятаку: «Живой!» Я закурил беломорину, а у самого руки трясутся.
«Вижу, как на меня летит ПТУРС…»
Александр Московой, командир взвода управления минометной батареи 1-го мотострелкового батальона, гвардии лейтенант:
– Наша минометная батарея на Первомайское в тот день шла колонной и заблудились. Что делать? Никаких ориентиров не можем найти. Видим – слева колонна идет. Была опасность, что по нам откроют огонь. Выпустили сигнальные ракеты, ответ – «свои». Стоим, ждем. Подъезжает зам. командира полка подполковник Васильев: «Вы что тут делаете? Тут наших нет!» Оказывается, мы проскочили и нашу разведку. «Там духов море! Поехали с нами!» – приказал Васильев.
Начался бой. Чеченцы были так близко, что слышали их крики: «Русские, сдавайтесь! Мы ваши семьи найдем и вырежем!» И матом орали…
Я стрелял из «Василька», рядом, чуть выше, стояла наша БМП. Вижу, как два духа выскочили из окопа, один встал на колено, второй положил ему на плечо ПТУРС и целится в мой «Василек». Еще подумал: как такое возможно? Все это было как в замедленном кино… Вижу, как на меня летит ПТУРС. Я заорал, понял, что не успею убежать, лег, голову закрыл. Когда до меня оставалось метров пятьдесят, ПТУРС резко свернул на БМП – у него же наводка по джойстику. Выстрел попал в ребристый люк БМП, срикошетил и улетел. Из БМП вылез механ, стоит, головой трясет. Потом залез в свою «бэху», завел двигатель и съехал с горочки.
Бой идет дальше, вижу, что около меня в полный рост ходит боец, как пьяный. Спрашиваю: «Ты что, нажрался что ли?» Смотрю, у него на лацкане бушлата приколоты три заколки от промедола! Их подкалывали раненым, чтобы знать, сколько доз промедола ввели, чтобы не было передозировки. Больше одной нельзя, а у этого уже три заколки! Посмотрел – в животе у него пуля, в руке, еще где-то. Солдаты ему вкололи обезболивающее, он и пошел кругами. Я его повалил: «Лежи!», позвал бойца: «Смотри за ним!» Я этого раненого солдата после Чечни встретил: – «Как ты?» – «Живой!»
Когда стало совсем тяжело, нам на помощь прилетели две вертушки. Зависли прямо над нами и давай стрелять из автоматических пушек. Стоял такой мощный гул, треск от выстрелов, на нас гильзы с неба сыплются… Бронежилетами закрываемся, каски на голову надели, но лежим, довольные, что подмога вовремя пришла…
«Заваруха пошла…»
Дмитрий Усиков, старший помощник начальника артиллерии полка, гвардии майор:
– В ночь на первое декабря в штабе полка было совещание. Ночью подполковник Васильев и майор Костюченко ушли проверять маршрут движения полка. Пошли они с разведротой. Зашли в село, в нем – никого, в школе – никого, но пару гранат туда все же бросили. Утром мы на БТР поехали в село, походили там – тишина. В ближних к Грозному домах в этом селе люди были, но мы туда не совались.
Встали на одной из высот Сунженского хребта. Подъехали Васильев с командиром разведчиков. Командир полка сидел на БТР справа, с ним были связисты, мой и командира, впереди меня сидел авиакорректировщик. Выехали из села на плато, впереди вышки, нефть добывали, начинаем спускаться. Пехота ушла дальше по холму, мы за ней едем. У меня в это время рука болела – осколочек попал в палец, и так была забинтована, что в рукавицу не входила. Автомат мой ехал в БРДМ, пистолета у меня не было, да я и все равно стрелять не могу. Спускаемся с одного бугра на плато, а навстречу три духа с РПГ. Они нас явно не ждали. Услышал только свист летящей гранаты. Поворачиваю голову, вдалеке – вспышка, промазали. Снова покрутил головой, оказывается – сижу на БТР уже один, всех сдуло. Сзади брони стоят двое наших связистов. «Где рации?» – кричу им. «На броне!» Нашел обе рации, отдал им. Недалеко БТР разведчиков стоит брошенный, все они ушли стрелять из автоматов. А Грозный – вот он, всего метров четыреста впереди! Гляжу – полковник Юдин лежит на краю лужи, кричит мне: «Ложись!» А мне что-то брезгливо было в лужу ложиться. «Давай вызывай огонь быстро!» – приказал командир полка. Быстро вызвал огонь. Стреляли три орудия, хорошо, снаряды шелестят метров в 400–600 от нас. Вдруг один снаряд дает отрыв и рвется в ста метрах от нас. «Кто стреляет?» – крикнул полковник Юдин. Я не хотел говорить, что наши. Тогда начали стрелять поорудийно, поправили наводку, и все снаряды легли как надо. Постреляли по Пригородному, и все успокоилось.
Там, куда ушла пехота, завязался бой, она по вершине пошла, выше нас и Пригородного. Видели, как духи из ПТУРа с 2 200 метров подбили наш танк. Бой идет, пошли потери, время – 1–2 часа дня, светло. Полковник Юдин сел на ящик и наблюдал за боем в 20-кратный бинокль. «Вызывай дивизион!» – дает мне команду. Я стал управлять огнем дивизиона. Заваруха пошла…
Полковник Юдин вышел по рации на командира 423-го полка, он стоял на той стороне Грозного. Мы даже видели, как они стреляют. Стреляли мы тогда друг в друга, но обошлось, своих не задели. Два дивизиона тогда одновременно стреляли, все смешалось в кучу. А здесь, под рукой у полковника Юдина, были по одной БМП и БТР, две установки ПТУР. Духи от нас были в 2 700 метрах, у них не хватило разума подойти к нам ближе, а на такую дальность их огонь до нас не долетал. А то были бы мы для них хорошие мишени.
Все двигалось своим чередом, но есть захотели. Ели суп из консервных банок, овощной, сухари погрызли. Не помню, как Васильев от нас уехал. Вдруг Юдин поворачивается ко мне, я сзади стоял, лицо растерянное. «Сосна» – «двухсотый», – говорит. Ему по рации сообщили. Я сначала не понял, какая сосна. Не сразу дошло, что «Сосна» – это позывной подполковника Васильева и что он убит.
«Пошел впереди танка…»
Дмитрий Робин, снайпер разведроты, рядовой:
– Спустя время мы услышали ожесточенную стрельбу. Подполковник Васильев крикнул, что там расстреливают пацанов. Стрельба шла в той стороне, куда уходили следы духов.
Васильев крикнул, чтобы мы прыгали на броню танка, вместе с ним выдвинулись на помощь парням из пехоты. Я помню, как Васильев кричал по рации, чтобы за нами выдвигались оставшиеся разведчики.
Когда мы ввязались в бой, то увидели перед собой хороший укрепрайон, а в низине перед ним парней-пехотинцев. Механик-водитель танка, наверное, молодой и неопытный, испугался выходить на прямую наводку. Тогда подполковник Васильев взял в танке гермошлем, надел его и приказал танкистам ехать за ним, а сам пошел впереди танка. Геройский поступок… Мы шли за ним, чтобы вытащить убитых и раненых. По нам начал бить пулемет. Вдруг очередью сразило подполковника, мы начали оттаскивать его в более безопасное место, но пулемет не переставал бить. Васильеву вкололи промедол, наложили ИПП. Подогнали танк, погрузили подполковника, вывезли в тыл.
Вскоре по рации нам передали, что подполковник Васильев умер. Мы продолжали вытаскивать раненых пехотинцев. Помню, майор начал перебегать через дорогу, ему в ногу попала пуля, оттащил его, перевязал. Через некоторое время я увидел подполковника Леонтьева. Он крикнул: «Бежим, там наши спрятались без патронов за бетонным кольцом!» Я отстрелял последние патроны, набрал брошенных автоматов и с подполковником побежали к ним.
Шел бой, как вдруг мы увидели раненого Леонтьева, тогда Бакс со Славиком взяли подполковника. Мы, прикрывая их, начали отходить низиной, по очереди меняясь, мы выносили подполковника.
В тот день духи так нам и не дали забрать парней. Спустя некоторое время мы услышали звук работающего мотора, это летела наша «мотолыга» с санчасти. Мы ее остановили, нам майор крикнул, что сзади духи. Быстро погрузив подполковника, мы поехали в нашу сторону. Увидев наше приближение, парни начали нас прикрывать. Не было предела счастью, когда мы все увиделись живые и здоровые…
«Умер у меня на руках…»
Алексей Макаров, водитель заместителя командира полка, гвардии рядовой:
– Когда шестая рота попала под сильный обстрел на высоте, подполковник Васильев просто по своему характеру не мог оставаться в стороне. Помчались на высоту, с нами была полковая разведрота. Зашли на сопку… Если бы не наш танк, нас бы всех здесь положили сразу. Шли, прикрываясь броней.
Какое-то время мы из-под танка огонь вели, но связь с ним прекратилась. Васильев мне приказал: «Залезь на башню, скажи…» Я полез, на башне стоял пулемет, короб с патронами вдребезги был разбит – так снайпера работали… Снайпер боевиков даже всю оптику с танка посбивал.
