Самолет находился в полете час сорок минут и прибыл с десятиминутной задержкой в двенадцать двадцать. В аэропорту Крафт узнал, что иностранцу получить машину напрокат затруднительно – требуется целая куча бумаг. Тогда он взял такси и попросил водителя отвезти его к дилеру, который продает подержанные машины в приличном состоянии. При помощи жестов и простейших слов водитель объяснил иностранцу, что дилеры продают новые машины, а со старьем не связываются. За подержанными тачками надо ехать на Ракитовский автомобильный рынок. Это недалеко.
Через полчаса Крафт блуждал между рядами автомобилей. Американских брендов здесь почти не было, но попадались японские. Наконец он решил взять русский внедорожник «Нива», по документам почти новый. Мотор машины оказался слабым, но подвеска жесткой и, главное, привод на четыре колеса. Продавцом оказался мужчина лет тридцати, бритый наголо, с золотой цепью на шее. Он моментально понял, что Крафт иностранец, который не привык считать деньги, к тому же русский язык совсем не знает. Продавец, используя жесты, обрисовал все достоинства машины.
– Танк! – кричал он, рисуя руками какие-то фигуры. – Андестенд? Танк, а не машина. Где хочешь пройдет. Где угодно.
Крафт внимательно осмотрел двигатель и кивнул.
– Но есть одна трудность. С учета мы машину снимем, но новые номера тебе никто не даст.
Крафт тыкал пальцами в клавиши электронного переводчика, стараясь объяснить продавцу, что машина ему нужна всего на один-два дня. Новые номера без надобности, но какие-то документы все-таки потребуются.
– Ты ездить не сможешь без номеров! – кричал продавец. – Не сможешь. Понимаешь?
Крафт еще минуту копался в словаре, соображая, как правильно построить фразу и задать свой вопрос.
– Сколько? – спросил он.
Продавец задумчиво почесал переносицу.
– Не волнуйтесь, у меня есть деньги, – добавил Крафт.
Продавец поманил иностранца за собой. Они перешли улицу, оказались во дворе жилого дома. Здесь в тесной комнате на первом этаже работал нотариус, который за пять минут состряпал генеральную доверенность на машину.
– А ты уж сам номера получай, всё сам.
Наконец в кармане Крафта очутилась нужная бумага, а в кармане продавца – деньги.
– Еще чего надо? Я достану, скажи только.
Крафт прицелился пальцем в фонарный столб и сказал:
– Пуф, пуф.
– Пистолет?
Крафт покачал головой и прицелился в столб двумя пальцами.
– Автомат? Ружье? Это дорого.
– Да, да. – Крафт повторил свою любимую фразу: – Не волнуйтесь, у меня есть деньги.
– Ну, без денег такие дела никто не делает. – Продавец, понизив голос, заговорил хриплым шепотом: – Сейчас решим вопрос.
Сели в машину и через полчаса оказались на городской окраине возле вросшего в землю крошечного дома. Продавец отвел Крафта на задний двор, обнесенный забором, что-то прошептал и пропал. Вернулся через полчаса с патронташем и ружьем двенадцатого калибра, выпущенным Тульским оружейным заводом пятьдесят лет назад.
– Лучше нового, – сказал он, протер тряпкой деревянный приклад и ложе и поднял кверху большой палец.
Крафт внимательно осмотрел ружье, спросил цену и отсчитал деньги. Продавец, хорошо заработавший сегодня, решил, что можно заработать еще больше, и предложил иностранному гостю охотничий нож.
Через четыре с половиной часа Крафт съехал с основной трассы на проселок и пересек границу Казахстана в пустынном месте. Уже опустились сумерки, а в серо-голубом небе повис прозрачный полукруг луны, когда он выбрался на дорогу местного значения и, сверившись с GPS, погнал машину вперед.
Когда совсем стемнело, показалось селение, посередине которого светились огоньки магазина. Но это еще не поселок Верхний; до цели, если брать по прямой, километров сто с лишним, а по извилистым дорогам – вдвое больше. Крафт сказал себе, что сегодня удачный день. Все, что он задумал, сделано. Остается не так уж много – доделать все дела. И обратно он поедет не один, а с Дорис.
Глава 24
Капитан полиции Плющ ни на минуту не забывал, что сегодня день особенный. Не потому, что в поселке играют свадьбу, а потому, что выпал случай зашибить большие деньги. Его новые знакомые, которые разъезжали по степи на американской машине, – люди не только богатые, но и щедрые. Во время первого знакомства Плющ получил приличный аванс. А сегодня, когда он передаст Чибису тетрадку, состоится окончательный расчет.
Утром в отделении полиции начальник решал вопрос: кому дежурить во время свадьбы. Обычно в праздничные дни работают младшие по званию: сержант Соколик или ефрейтор Ахметов. Но Плющ сказал, что всех отпустит. У него болит желудок и тошнота не отпускает. Если он пойдет на свадьбу, поест и выпьет – а без этого нельзя, – только себе хуже сделает. Его вывернет наизнанку прямо за столом. И, кроме того, в такой день нужно, чтобы в поселке оставался хотя бы один трезвый полицейский.
Сослуживцы сделали вид, что сочувствуют Плющу. Начальник, майор Косов, даже принес из дома банку с настоем травы, которая мертвого на ноги поставит. Плющ вылил эту дрянь на землю, а начальнику сказал, что выпил все до капли и теперь ему лучше.
В полдень в отделении не осталось никого, кроме Плюща. Он хорошенько поел, позволил себе пару стопок самогонки, чистой, как материнская слеза. Самогонку конфисковали на той неделе у местного жителя. Теперь две десятилитровые бутыли хмельного напитка хранили в кладовке, и к ним, по поводу или просто с устатку, прикладывались все сотрудники отделения. Плющ запер входную дверь и до вечера дремал на диване. Разбудили его звуки духового оркестра, игравшего то ли музыку Мендельсона, то ли похоронный марш.
Плющ проверил пистолет, взял фонарь и молоток. Вышел во двор, запер за собой дверь, обитую листами железа, сел в полицейский «уазик» и покружил по улицам. Весь поселок гулял на свадьбе. Навстречу попалась только женщина с ребенком и пьяный пастух.
Он оставил машину метров за двести от дома Нурбековых, прошел вдоль темной улицы, и, убедившись, что света в окнах нет, вздохнул с облегчением. Поднялся на крыльцо и осмотрелся – никого не видно. Навалился плечом на дверь, но она не поддалась; тогда он достал из-под ремня молоток и двумя ударами сбил навесной замок, после чего зашел в дом, светя фонариком, и поднялся по лестнице на второй этаж. Плющ бывал в этом богатом доме и хорошо помнил расположение комнат.
Он толкнул дверь и оказался в спальне. Кровать была не застелена, на полу валялся женский лифчик и прозрачные трусики, рядом – скомканная мужская рубашка и пара галстуков. Видно, Фазиль Нурбеков, собираясь на свадьбу племянника, очень спешил. Плющ выдвинул ящики комода, затем обшарил шкаф и письменный стол, стоявший у окна. Тетради не было.
Тогда он опустился на колени и заглянул под кровать. Свет фонарика выхватил из темноты портфель с блестящими замками. Плющ лег на живот, дотянулся до портфеля рукой, вытащил его и присел в кресло. Запустил руку в портфель и нащупал на дне что-то вроде книги в твердом переплете. Он положил находку на стол, снял фуражку, вытер выступившие на лбу мелкие капли пота и прошептал:
– Есть! Есть, мать вашу… Господи, ты услышал мои молитвы!
Придвинув фонарь ближе, он внимательно осмотрел переплет и перевернул несколько страниц, исписанных неразборчивым подчерком. Сомнений нет – это та самая тетрадь. Серо-зеленый переплет, кожа вытертая, блестит, как вощеная бумага; на обратной стороне, в правом нижнем углу, переплет испорчен, будто кто-то ткнул в него горящей сигаретой. Тетрадь точно соответствует описанию. И рисунки, и поврежденный сигаретой переплет – все тут…
Плющ захлопнул тетрадь, засунул ее под мундир, застегнул пуговицы. Он не увидел, как фонарь, лежавший на столе, покатился к краю и с шумом грохнулся на пол. Стекло раскололось, лампочка погасла. Очутившись в темноте, он чертыхнулся, но так и не нашел фонарь, который наверняка закатился далеко под кровать. И черт с ним! Плющ кое-как выбрался из комнаты. Касаясь пальцами стены, прошел вдоль коридора и, держась за перила, стал медленно спускаться с лестницы. Когда он очутился внизу, в прихожей возле входной двери вдруг вспыхнула стосвечовая лампочка. Плющ прикрыл глаза ладонью.
Посередине прихожей стояла Айзия, его бывшая любовница. В голове Плюща пронесся ураган беспорядочных мыслей. Он подумал, что там, наверху, наверняка валялись трусы Айзии и ее лифчик. Еще он спросил себя, как она попала в дом, если дверь была закрыта на навесной замок. И ответил: Айзия вошла через заднюю дверь или, уставшая после работы, спала в своей комнатенке под лестницей.
– Ты теперь тут все время живешь? – спросил Плющ и снова вспомнил женские трусы и лифчик на полу спальни. – Теперь с Фазилем трахаешься?
