УПЦ, несмотря на некоторую «украинизацию» этой Церкви (перевод богослужений на украинский язык и пр.), не оказывала поздержки украинским националистам. Наоборот, на Восточной Украине священники и прихожане УПЦ помогали военнопленным красноармейцам — собирали для них продукты и зимнюю одежду. Вообще, положение обеих Церквей на Украине зависело от того, как был настроен бургомистр того или иного населенного пункта. Например, УАПЦ получила преференции в Киеве, где бургомистром был националист Л. Форостивский, а УПЦ — в Днепропетровске, где бургомистр был настроен «прорусски» 486.
Избранный в марте 1942 г. экзархом Белоруссии митрополит Пантелеймон отказался от предложения гитлеровцев объявить автокефалию. Тогда движение за автокефализацию возглавил архиепископ Могилевский и Мстиславльский Филофей, который был поддержан в этом оккупационными властями. Митрополит Пантелеймон был отстранен от церковного управления и выслан в Минскую область. Захватив церковную власть в свои руки, в сентябре 1942 г. архиепископ Филофей созвал «Всебелорусский православный собор», на котором было провозглашено создание Белорусской автокефальной православной церкви (БАПЦ), но с оговоркой — только «после признания ее всеми каноническими церквами». Правомочным Собор не являлся, так как в нем приняли участие только отдельные представители Минской и Новогрудско- Барановичской епархий. Таким образом, провести автокефализацию Церкви в Белоруссии фактически не удалось. Несмотря на раскол Церкви на Украине и попытку его в Белоруссии, по оценкам священнослужителей, масса верующих «как была, так и осталась такими же православными», и практически не замечала разногласий среди церковных иерархов487.
Отдельно следует остановиться на деятельности экзарха Прибалтики митрополита Сергия (Воскресенского), который к моменту начала войны находился в Риге. При приближении гитлеровских войск он получил от советских властей указание эвакуироваться, однако от эвакуации уклонился и остался на оккупированной территории. В августе и сентябре 1941 г. он послал приветственные телеграммы Гитлеру. Несмотря на выраженный антисоветский настрой, митрополит Сергий (Воскресенский) не допустил отрыва Православной церкви в Прибалтике от РПЦ. Не удалось предотвратить раскол только в Эстонии, где часть православных священников и паствы (в основном эстонцев по национальности) во главе с таллинским митрополитом Александром провозгласила отделение от Русской православной церкви (однако большая часть русских приходов в Эстонии осталась верна РПЦ)488.
В обмен на то, что гитлеровцы не стали принуждать Митрополита Сергия к автокефализации, они предложили ему возглавить «Православную миссию в освобожденных областях России» («Псковская духовная миссия») — эксперимент по возрождению церковной жизни, который был осуществлен на территории Ленинградской области и принес значительные результаты. Кроме возобновления церковной жизни и массового открытия храмов, на этой территории для ее жителей было установлено обязательное посещение церквей, а волостные и земские управы требовали от жителей справки об исповеди. Были проведены тысячи обрядов крещения детей и подростков, которые не были крещены при советской власти, а также проделана большая идеологическая работа по вовлечению молодежи в церковную жизнь489.
На территории Западной Украины около 50 % населения составляли греко — католики (униаты). Украинская греко — католическая церковь (УГКЦ) оказывала поздержку украинским националистам. Еще до начала войны греко — католический священник И. Грынёх стал капелланом украинского отряда «Нахтигаль», созданного в структуре вермахта.
При провозглашении «независимости» Украины 30 июня 1941 г., глава УГКЦ митрополит А. Шептицкий издал послание, в котором призвал народ поддержать «украинское правительство». Хотя деятельность ОУН формально не имела религиозной основы, эта организация не отказывалась от сотрудничества с УГКЦ и УАПЦ. Священники и прихожане этих церквей принимали прямое участие в оганизационном и морально — идейном обеспечении деятельности ОУН. В вооруженных формированиях ОУН полевое духовенство было в основном из числа священнослужителей УГКЦ490.
В своих интересах германское руководство использовало ислам. В Крыму гитлеровцы разрешили широкое открытие мечетей. В идеологической обработке мусульман гитлеровцам оказывал помощь Великий муфтий Иерусалима аль — Хусейни, который неоднократно посещал лагеря мусульманских легионеров, где выступал с призывами к священной войне против «неверных» в союзе с Германией. В мае 1943 г. за свою деятельность муфтий аль- Хусейни получил звание группенфюрера СС491.
Что касается положения католичества на оккупированной территории СССР, оно определялось мнением Розенберга и других идеологов германской политики о том, что католичество — это «главная опасность на востоке», поэтому Министерство «восточных территорий» пресекало деятельность католических миссионеров на оккупированной территории СССР492.
Таким образом, первый период войны характеризовался расколом Православной церкви на оккупированной территории СССР. Оккупационные власти, не поддерживая открыто ни одну из церковных организаций, стремились контролировать деятельность каждой из них. Всякая несанкционированная деятельность православных архиереев пресекалась. В целом, несмотря на восстановление реальной свободы вероисповедания, на оккупированных территориях СССР во многом были оставлены в силе советские антирелигиозные законы, в частности, было запрещено преподавание Закона Божьего в школах493. Противоречивость религиозной политики гитлеровцев доказывает и тот факт, что, стремясь расколоть Православную церковь, они в то же время в целях отрыва населения от коммунистической идеологии способствовали возрождению и распространению религии — от массового распространения икон494 до поддержки работы «Псковской духовной миссии».
Во второй период войны религиозная политика гитлеровцев определялась уже упомянутой установкой «Допускать, но не содействовать». На оккупированной территории в общей сложности было восстановлено более 40 % от дореволюционного количества церквей. По разным данным, их было от 7547 до 9400, а также почти 60 монастырей (45 на Украине, б в Белоруссии и 6–7 в РСФСР)495.
Новая политика советского руководства по отношению к Церкви проявилась и на оккупированной территории страны, где с 1943 г. советское командование и Московская патриархия перешли к согласованным действиям с целью расширить влияние на религиозную жизнь — в том числе путем распространения воззваний и обращений РПЦ. В результате в 1943–1944 гг. доля сторонников Московской патриархии среди клира оккупированных областей постоянно росла. Также многие сельские священники, в частности в Белоруссии, стали согласовывать свои действия с партизанами. Открывшиеся на оккупированной территории храмы превратились в центры русского национального самосознания, проявления патриотических чувств. Вокруг них сплотилась значительная часть населения. В докладной записке секретаря Курского обкома ВКП(б) по пропаганде, датированной апрелем
1943 г., отмечалось, что «попытка немцев использовать церкви для фашистской пропаганды встретила решительное сопротивление со стороны местного населения». В Белоруссии проповеди главы церковных сепаратистов архиепископа Филофея «с резкими выпадами против Советского Союза», а также его выступления в периодической печати «с антирусскими статьями» и подобные выступления по радио «вызывали у большинства верующих чувство раздражения и неудовольствия»496.
Реакция гитлеровцев на изменения в советской религиозной политике состояла в том числе в усилении действий по разобщению РПЦ и отколовшейся от нее части украинского православия. Однако усилия германского Министерства «восточных территорий» по созданию объединенной Украинской православной церкви во главе с Патриархом не привели к успеху, в первую очередь, из‑за противодействия этой инициативе со стороны руководства рейхскомиссариата «Украина». Поэтому положение всех церковных организаций на Украине продолжало оставаться противоречивым. В то время как из‑за опасений попасть в немилость к гитлеровцам, иерархи вынуждены были выражать им свою лояльность, в частности в виде призыва населения к выезду в Германию на работу, их отношение к гитлеровцам стало меняться. Даже глава УАПЦ архиепископ Поликарп гневно протестовал против атак гитлеровцев на священников и брутального обращения с населением. Глава УГКЦ митрополит А. Шептицкий, который вначале принял гитлеровцев как освободителей, разочаровался в них, особенно из‑за уничтожения евреев. Он был встревожен вовлечением украинской полиции в эти акции и даже направил Гиммлеру письмо с требованием прекратить эту практику. В отчетах германской полиции отмечалось, что к концу 1943 г. он стал считать нацизм большим злом, чем коммунизм497. Тем не менее в 1944 г. митрополит Шептицкий приветствовал создание дивизии СС «Галиция», главным капелланом которой был назначен один из священников УГКЦ.
