И. Машков. «Ягоды на фоне красного подноса», 1908 год, Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
На следующий год Машков отправил несколько работ в парижский Осенний салон, где его натюрморт «Синие сливы» был высоко оценен А. Матиссом. Эту картину приобрел русский меценат Морозов.
В 1910 году Машков явился одним из организаторов московской выставки «Бубнового валета». Художники так определили главную задачу своей экспозиции: «Нам хотелось, чтобы наша живопись была могучая, насыщенная обильным колоритом». Машков представил на этой выставке работу, которую считал программной: «Автопортрет и портрет Петра Кончаловского».
В 1911 году работы Машкова украшали выставки «Мира искусства» и Салона Независимых в Париже. Художники «Бубнового валета» избрали его своим секретарем. Живописец стал пользоваться известностью не только в России, но и за рубежом, где его картины получали самую благожелательную оценку художественной критики.
И. Машков. «Натюрморт», 1912–1913 годы
В 1914 году художник в последний раз побывал за границей — в Турции, Египте и Греции. Это был период творческого взлета, особенно в Швейцарии, где Машков много и плодотворно работал. Художник вернулся в Россию в связи с началом Первой мировой войны. На родине он работал над оформлением стихов Маяковского в стиле народного лубка.
В 1915 году две работы Машкова приобрела Третьяковская галерея. Это были натюрморты «Тыква» и «Камелия», написанные художником в 1913–1914 годах.
И. Машков. «Снедь московская. Хлебы», 1924 год, Государственная Третьяковская галерея, Москва
И. Машков. «Натюрморт с самоваром», 1919 год
В 1917 году, после Февральской революции, Машков развернул бурную общественную деятельность. Он занимался организацией профсоюза художников, который, по его мнению, должен был быть «Союзом союзов» живописцев, скульпторов и граверов. Он занимал высокие должности в объединении «Мир искусства» и Московском художественном обществе.
Машков преподавал рисование, читал курс лекций в военной школе. В 1918 году художника избрали членом коллегии, призванной организовать отдел изобразительных искусств при Наркомпросе.
В это время Московское училище живописи, ваяния и зодчества было преобразовано во Вторые Свободные государственные мастерские. Машков начал вести там преподавательскую работу, которая продлилась 10 лет, до 1929 года. За этот период училище переименовывали еще дважды: в 1927 году — во Вхутемас, а в 1927 году — во Вхутеин.
Машков принимал участие в деятельности нового «Мира искусства». В 1920-е годы он создал множество натюрмортов, которые прославили его имя. Все они исполнены в яркой цветовой палитре и кажутся гимном радости бытия. Особенной известностью пользовались «Натюрморт с веером», композиции с фарфоровыми фигурками.
Известность художника распространилась за пределы европейского континента. В 1924 году его работы экспонировались уже на выставках в Америке. Через год Машкова пригласили в Общество живописцев и скульпторов «Московские живописцы», в Ассоциацию художников революционной России (АХРР).
На VII выставке АХРР появились шедевры Машкова — натюрморты «Снедь московская. Хлебы» и «Снедь московская. Мясо, дичь» (оба — Государственная Третьяковская галерея, Москва). Успех этих картин был огромен. Например, одна из газет отмечала: «Его (Машкова) выступление с «Московской снедью» произвело сенсацию и как бы навсегда упрочило за ним первое место среди современных натюрмортистов».
И. Машков. «Фрукты с сельскохозяйственной выставки», 1939 год, Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
Пейзажи и портреты Машкова не получили такой известности, как его натюрморты, хотя художник создал достаточно много работ в этих жанрах. Он ездил по стране, писал виды Крыма и Кавказа, в родном хуторе Михайловском создал работу «Колхозница с тыквами».
В 1935–1936 годах Машков продолжал писать натюрморты, из которых наиболее известной стала композиция «Советские хлебы», оформлял зал гостиницы «Москва», мечтал организовать систему художественного образования по образцу мастерских художников эпохи Ренессанса.
В годы Великой Отечественной войны художник писал портреты солдат, работников Первого Московского коммунистического госпиталя в Лефортово, эвакуационно-сортировочного госпиталя № 290. Замечательный русский живописец немного не дожил до победы: он скончался 20 марта 1944 года в возрасте 63 лет.
Миро Хоан (1893–1983)
Хоан Миро, как никто другой, обладал способностью переводить реальные образы на тайный язык искусства, изобретенный им самим. Его композиции больше походили на магические формулы. Эти странные мифологемы сообщали работам необычайную напряженность и динамику. Эти таинственные знаки Миро расшифровал в результате долгого изучения народного искусства. Эти знаки помогают человеку любой расы и любого уровня развития понять полотна мастера, созданные им исключительно благодаря неутомимости и детской непосредственности. В настоящее время все художники-авангардисты считают Миро своим духовным отцом.
Хоан Миро родился в Барселоне, в семье золотых дел мастера. С раннего детства он чувствовал тягу к рисованию. В 1907 году он начал посещать Барселонскую академию художеств, где преподавали М. Ургелл Инглад и профессор прикладных и декоративных искусств Х. Паско Мерис. В 1911 году после тифа Миро пережил тяжелейший нервный срыв. Только через год ему разрешили продолжить обучение в художественной школе. На этот раз его учителем стал Франческо Гали. В его классе Миро сдружился с двумя виднейшими впоследствии представителями испанского искусства — Э. Рикаром и Л. Артигасом.
Жизнь и творчество Миро всегда были тесно связаны с родной Каталонией, ее народом, ее искусством. В его художественных исканиях неизменными являлись беспокойство и страх перед смертью и любовью, что характерно для любого испанца.
В 1915 году совместно с Рикаром Миро снял мастерскую, одновременно занимаясь в художественном кружке Сант-Люк. В это время в галерее Жозефа Дальмо все чаще стали появляться работы французских авангардистов. Ранние работы Миро, созданные в период с 1913 по 1917 год, отмечены влиянием фовизма. Для таких композиций, как «Сиурана, тропа» (1917, частное собрание, Париж), «Портрет Э. С. Рикарта» (1917, частное собрание, Чикаго), «Прадес, деревня» (1917, Музей С. Гуггенхейма, Нью-Йорк), характерны сложные радужные переливы цветовой гаммы и стилизованный рисунок, изысканно переходящий в орнамент, состоящий из линий различной конфигурации — волнистых, параллельных и зигзагообразных.
С 1918 года в творчестве Миро наступил новый период, чаще всего называемый «фазой детализации», ярким примером которого являются работы «Колея» (1918, частное собрание, Нью-Йорк), «Огород с ослом» (1918, Музей современного искусства, Стокгольм). Эти композиции Миро писал на ферме родителей. Художник концентрируется на тщательной передаче перспективы и дальних планов.
Зиму 1920–1921 годов Миро провел в Париже, где познакомился с новейшими современными течениями в искусстве — экспрессионизмом и кубизмом. В это время он исполнил произведение, которое считается одним из лучших в его творчестве, — «Ферма» (1921–1922, Национальная галерея, Лондон). На полотне показано космическое пространство, состоящее из бесконечно малых деталей. Передний план указывает на место обитания человека, а дальние планы представляют собой бездонную бездну, сплавленную из чистой энергии и органических элементов.
Х. Миро. «Монруа, виноградники и оливковые деревья в дождливую погоду», 1919 год
В 1922–1925 годах Миро познакомился с основоположниками сюрреализма — Бретоном, Арагоном и Элюаром. Реальность на картинах художника начала представать в условном знаковом виде. Миро создал такие программные композиции, как «Каталонский пейзаж (Охотник)» (Музей современного искусства, Нью-Йорк), «Вспаханное поле» (Музей С. Гуггенхейма, Нью-Йорк). Характерно настроение живописца в период работы над этими картинами: «Мне удалось избежать абсолютизации натуры, и мои пейзажи не имеют ничего общего с внешней действительностью. Я знаю, что ступил на рискованную дорогу, что меня будет охватывать паника, паника путников, следующих тропой, где их подстерегает опасность; я все преодолею благодаря дисциплине и серьезности, с которыми работаю».
В центре полотна «Ферма» изображено дерево посреди элементов реалий внешнего мира. Это различного рода хозяйственные постройки, домашняя птица, грибы, растущие на лужайке. Фоном служит глубокая синева неба с призрачно сияющей луной. Благодаря этому фону картина приобретает поистине космическую масштабность, а предметы — фантастическую иллюзорность. Реальные объекты оказываются погруженными в ирреальную среду и предстают перед зрителем в ауре необычной и многозначительной. Чувствуется, что автор не хотел изменять природу, но полностью растворялся в ней, выявляя таким образом ее скрытую сущность.
