Рори нахмурилась.
— Они не имели права тебя оскорблять, — упрямо проговорила она.
— Конечно, нет, — согласилась Эвелин. — Но я больше не могу бродить по замку, как делала дома, изображать из себя дурочку, чтобы никто от меня ничего не ждал. Я жена лэрда и обязана надзирать за хозяйством.
На миг Рори задумалась, не зная, что на это сказать.
— Считается, что жена лэрда действительно должна заниматься хозяйством. Но мои братья вместе ведут дела клана. Ответственность за общее благополучие поровну лежит на всех троих. Может, будет лучше, если все так и останется?
— Значит, еще больше причин вмешаться, — настаивала Эвелин. — Грэму не подобает заниматься женскими делами. Боуэну и Тигу — тоже. У них есть дела поважнее. Ты поможешь мне?
Рори с сомнением помолчала, потом кивнула:
— Хорошо, помогу. Я не совсем понимаю, что нужно, но постараюсь любым способом помочь.
Лицо Эвелин просветлело.
— Чудесно. Твоя поддержка — это все, что мне нужно. Стыдно признаться, но я трусиха. В твоем присутствии мне будет легче разговаривать с Норой в кухне.
Рори спрыгнула с кровати.
— Отлично. Тогда вставай и оденься. Нельзя бегать по замку в таком виде.
Эвелин покраснела до корней волос и от смущения пробормотала что-то неразборчивое. Рори ухмыльнулась, подошла к одному из сундуков и стала в нем рыться, выискивая подходящий наряд, а через минуту вернулась к кровати с ворохом одежды.
— Давай! Сегодня я буду вместо горничной. Грэму пора прислать тебе какую-нибудь служанку для этих дел. Иначе будут говорить, что у леди Монтгомери нет даже горничной.
Похоже, ее нагота ничуть не смутила Рори, так что Эвелин быстро выскользнула из-под защиты меховых покрывал и торопливо натянула на себя то, что принесла Рори. Потом подруга помогла ей причесаться, и вот уже обе заспешили вниз по лестнице к главному залу.
Там почти никого не было. Решимость изменила Эвелин, и она позвала Рори гулять. Может быть, стоит пойти к реке и спокойно посидеть, греясь на солнышке? Но в глубине души Эвелин понимала, что трусит и что больше нельзя прятаться.
Никто не собирается предоставлять ей место в этом клане. Ей придется создать его для себя.
Оказалось, что именно совместной прогулкой к реке все и закончилось. Нора была там, следила за стиркой белья, которой занимались несколько женщин из замка.
Когда они заметили приближение Эвелин, работа прекратилась и все глаза устремились в ее сторону. Та застыла на месте и долго стояла, пока Рори не подтолкнула ее в спину. Эвелин споткнулась, но удержалась на ногах, изобразила на лице улыбку и решительно направилась к берегу.
— Ты Нора? — спросила она старшую из женщин, которая окинула ее хмурым взглядом.
Женщина кивнула и помрачнела еще больше.
— Нора. Вы разговариваете. Значит, вы совсем не помешанная?
Лицо Эвелин вспыхнуло. Она медленно покачала головой.
— Тогда что с вами не так? — потребовала ответа служанка.
Рука Эвелин непроизвольно коснулась уха, пальцы рассеянно подергали мочку.
— Я глухая.
— Что-что? Повторите, дитя мое, я вас не слышу.
Рори шагнула вперед и встала так, чтобы Эвелин видела ее губы.
— Нора, она не слышит, а потому не всегда знает, насколько громко произносит слова. Иногда ее трудно понять, тогда надо попросить, чтобы она говорила громче.
Нора недоверчиво прищурилась. Женщины за ее спиной окончательно бросили работу, сбились в кучу, издали наблюдая за тем, что происходит.
— Что ты имеешь в виду? Как это — она глухая? — спросила Нора. — Она же понимает, что мы говорим. Это всем ясно.
— Я могу читать слова по губам, — вмешалась Эвелин. На этот раз она постаралась говорить достаточно громко. Может быть, даже слишком громко, потому что Нора вдруг шагнула назад, глаза ее удивленно расширились.
— Как такое возможно? — сдвинув брови, спросила она.
Эвелин пожала плечами.
— Мне не хочется это объяснять. Могу только сказать, что я понимаю, что ты говоришь, если смотрю прямо тебе в лицо.
— А почему вы раньше не разговаривали? По слухам, вы молчали целых три года.
На сей раз Эвелин долго молчала, решая, следует ли рассказывать женщине всю правду. Едва ли есть смысл в дальнейшем обмане.
— Потому что боялась, — наконец проговорила она.
Такой ответ явно удивил Нору.
— Боялись? В своем собственном клане?
Женщины за ее спиной зашептались. Заявление госпожи их явно поразило. Некоторые даже посмотрели на нее с состраданием. Этого Эвелин не любила. Сострадание ранило гордость, но ей уже несколько лет приходилось с этим мириться. Однако сочувствие этих простых женщин было не так обидно. Их привела в ужас мысль, что даже среди родственников она не чувствовала себя в безопасности. Однако Эвелин не собиралась тратить время, пересказывая им всю историю и сообщая истинные причины собственных страхов.
Тут к Норе приблизилась еще одна служанка. Удивленно сдвинув брови, она вмешалась:
— Но у нас вы заговорили. Здесь, среди Монтгомери.
Эвелин улыбнулась и кивнула.
— Почему? — с недоумением спросила Нора.
— Здесь я чувствую себя в безопасности.
Женщины удивленно уставились на Эвелин. Рори, самая нетерпеливая, прервала эту сцену:
— Нора, Эвелин хотела тебя кое о чем попросить.
Нора бросила быстрый взгляд на новую хозяйку.
— Да, конечно. О чем вы хотели попросить?
Эвелин глубоко вдохнула утренний воздух.
— Нора, здесь у каждого есть обязанности… кроме меня. Рори объяснила, что лэрд и его братья сами надзирают за хозяйством в замке. А ведь это моя обязанность как жены лэрда, и я отношусь к ней очень серьезно. Мне требуется помощь человека, который хорошо знает эту работу и который сможет показать, как здесь все устроено.
Нора вскинула голову и приняла важный вид.
— Ну что же. Правду сказать, вы пришли туда, куда надо, миледи. Походите за мной целый день, и я вас мигом научу вести хозяйство.
Эвелин просияла и со счастливой улыбкой сказала:
— Благодарю, Нора.
Рори подняла глаза к небу.
— Что же, занимайтесь своими женскими делами. Я вас оставляю. Пойду в кабинет и приберусь там. Скоро приедет отец Драммонд.
Эвелин рассеянно махнула ей на прощание. Согласие Норы откликнуться на ее просьбу о помощи так взволновало ее, что она и не подумала сожалеть об утрате общества Рори.
Конечно, эти люди не скоро примут ее как свою. Ей предстоит долгий путь, но сейчас она сделала шаг в правильном направлении. Если здешние женщины увидят, что она желает освоить образ жизни Монтгомери, то, возможно, со временем сердца их смягчатся, они забудут, что она Эвелин Армстронг, и станут думать о ней как об Эвелин Монтгомери.
