class="p1">Даже сейчас по телу идет ток возбуждения от наших проведенных вместе ночей. Их было пять после возвращения памяти и другого Саида. Но я помню каждую до малейших деталей, каждый свой оргазм.
–О чем думаешь?
Эмир нарушил мое уединение, зашел в гостиную, сел в кресло напротив. У него усталый голос, парень постоянно нервно поправляет челку. Он приехал несколько часов назад, долго и эмоционально разговаривал с Юсуфом, потом вроде успокоился, мерил шагами лужайку в саду.
–Как твой отец?
–Не знаю, никто не берет трубку, даже охрана отца и Ахмет.
–Что будет, если он умрет? Прости за вопрос, это твой отец, но на этот случай есть какой-то план или завещание?
–Не знаю, но все должно перейти к старшему сыну.
–А если не станет старшего?
–Ахмету.
Как все сложно – а с другой стороны, просто – устроено в богатых семьях. Титул, звание и богатство переходят от отца к старшему сыну, а для того чтобы прервать эту цепочку, нужно всего лишь кого-нибудь убить.
–Значит, ты Ахмету не помеха?
–О чем ты говоришь?
–А ты еще не понял, для чего вся эта заварушка?
–За-ва-руш-ка? Я тебя не понимаю.
Эмиру двадцать два, он мой ровесник, а совсем ничего не понимает. Ставлю кружку на столик, придвигаюсь ближе, подбирая правильные слова:
–Твой брат, то, что Ахмет покушался на жизнь Саида дважды, а сейчас ваш отец ранен – тебя это все не наталкивает ни на какие мысли?
Пауза. Слишком долгая. Странный он, но это, наверное, воспитание, у Эмира в голове не может уложиться моя схема.
–Нет, Ахмет очень уважает и ценит отца, он бы никогда так не поступил, это все Камар Азиз, это покушение – дело его рук.
–Азиз – это конкурент по бизнесу?
Примерно представила, что там за бизнес, чем они все торгуют и какими способами налаживают каналы сбыта, я исправно ходила на психологию, а еще подслушивала разговоры отца.
–Да.
–А Лейла – это его дочь? Та самая, которая должна была стать женой Саида?
–Это было желание отца – объединить семьи, а Саид станет потом главным.
–Охренеть! Полное дерьмо!
Больше слов у меня не нашлось для определения ситуации. Схватилась за голову, начала раскачиваться на месте. Значит, что мы имеем: Монтекки и Капулетти турецкого разлива, но Ромео не спешит воссоединиться с Джульеттой. А есть еще злобный брат, который жаждет власти, и я даже не удивлюсь, если в этом замешана Лейла. Взгляд у нее был хуже, чем у голодной акулы, в последнюю нашу встречу.
Чем больше я развивала свои мысли, тем сильнее приходила в ужас. Такой расклад вполне возможен: после кончины от рук неизвестного киллера, которого, вполне вероятно, могут найти там же, куда Саид отвез наших неудачников, к Аллаху отправляется его отец, а затем и сам Саид. И средний жадный гаденыш берет в жены Лейлу, даже если он женат, по законам этой страны жен может быть несколько.
Какая роль во всем этом после смерти Саида уготована мне? О, я знаю, мне даже уже предлагали ее примерить – в борделе, среди ярких подушек и пропитанного запахом травы воздуха.
–Позвони Саиду, – вцепилась в локоть Эмира.
–Он не отвечает.
–Где он может быть?
–Где угодно. Что ты задумала? Он запретил выходить, даже мне сказал ехать сюда и не соваться к отцу в больницу.
–А ты такой послушный мальчик?
Начинает бить озноб. Картина будущего так реально вырисовывается впереди, что тошнота подкатывает к горлу. Он не может умереть, нет, только не Саид. Он не поступит так со мной, он обязан жить и уничтожить всех, кто хочет навредить ему.
Страшно не за себя – за него, и уже не в первый раз. Но сейчас осознание этого обрушилось и придавило, замутило реально, зажала рот рукой, кинулась в спальню, в ванную, падая и больно ударяясь коленями о кафельный пол.
Желудок выворачивало несколько минут, лоб покрылся испариной, волосы прилипли к лицу, пальцы дрожали. Села, закрыв глаза, откинулась на стену.
–И давно это?
Вздрогнула от испуга, в дверном проеме стоял Юсуф.
–Что?
–Тошнит давно?
Несколько секунд понадобилось, чтобы понять, к чему он клонит.
–Я не беременна, если ты об этом. Саид возил в клинику, ставили укол.
–Я не спросил, куда тебя возили, я спросил, как давно тошнит?
Что за вредный старикан, не хочу отвечать, плохо, во всем теле слабость. Встала, открыв воду, начала умываться. Он не уйдет, пока не услышит ответ.
–Расскажи мне о нем.
–О ком?
–Сам знаешь. А лучше о матери Саида. Ты знаешь, что с ней случилось? Как в этом замешан мой отец?
–Не время рассказывать истории.
–А когда придет время? – повышаю голос. – Саид неизвестно где, мне страшно так, что выворачивает наизнанку, страшно за его жизнь, потому что не знаю, как жить без него!
Срываюсь на крик, слезы обжигают щеки. Во мне сейчас столько эмоций, что, кажется, закричи я – и все вокруг разлетится на осколки. Но когда Юсуф прижимает меня к себе, что-то шепчет на своем языке, становится легче.
–Я был против, сразу был против твоего похищения, но этого упрямца было не остановить, ты знаешь, каким он бывает. А оказалось, что все не зря, все вышло именно так, как было угодно Аллаху. Все наши судьбы в Его руках. Ты стала даром для него, даром, который избавит Саида от прошлого, от жажды мести, от черноты в сердце.
Ничего не понимаю, старик опять завел свою шарманку о Всевышнем и судьбе, а я жду ответов на свои вопросы.
–Ты дар, Дарина, сама того не понимаешь, дар для грешной души.
–Отпусти! Ты хоть понимаешь, что его там могут убить? Ахмет, его охрана, да, черт возьми, даже эта сука Лейла! А ты мне втираешь про дар и судьбу!
–С ним Гектор, все будет хорошо, а ты не волнуйся, тебе нельзя.
–Почему? – вытираю ладонями слезы, хочу понять, что опять несет Юсуф.
–Ты должна выносить и родить наследника.
Он точно чокнулся. И я вместе с ним.
Глава 37
Как назло, снег повалил еще сильнее, в первый раз такая снежная и дождливая зима в Стамбуле, сколько я себя здесь помню. Заброшенная трасса к северу, она уходит к морю, там всегда безлюдно, у района дурная слава. Когда мне было пятнадцать, а Ахмету – одиннадцать лет, нас сюда привез старый начальник охраны отца, дал в руки по пистолету и
